130 лет Гранд Отелю Европа
12 мая
Из-за этого бутерброда перекрыли Михайловскую улицу и, говорят, даже отменили вечернюю программу Филармонии. В данном случае это простительная бесцеремонность: отель поддерживает систему финансового жизнеобеспечения двух городских музыкальных фестивалей европейского уровня. А если бы даже не поддерживал, а, наоборот, всячески препятствовал музыкальной жизни города, он все равно оставался бы культурным достоянием Европы и России как очень толковый отель. Видимо, эту мысль хотели донести до петербуржцев хозяева отеля в день его сто тридцатого тезоименитства. Конферанс был двуязычным, оркестр исполнял один военный марш за другим, но кулинария была самым универсальным языком: стотридцатиметровый бутерброд – он и в Африке стотридцатиметровый бутерброд. С красной икрой. По обе стороны уличных заграждений выстроились зеваки и просто желающие пристроиться к монументальному творению шеф-повара Доминика Фурше. Однако никого, кроме друзей отеля и административных функционеров, не пускали за ограду, ставшую ярчайшим символом непреодолимой классовой сегрегации. Я все время со страхом ожидал, что в толпе мелькнет клиновидной бородкой и блеснет одержимостью взгляда террорист троцкистско.эсеровского толка. При выносе бисквита несколькими десятками поваров и официантов гости праздника испытали благоговение, какое бывает при появлении совсем уж высокопоставленных особ. А намазывание икры некоторые созерцали с таким нескрываемым сладострастием, что мне не хочется даже оглашать их имена – дабы не было скандала. Икра была отменная, она буквально брызгала из-под моих зубов, словно апельсин, – я такого раньше не видел. Но больше тридцати сантиметров при всем желании поглотить невозможно, не правда ли? Зато внутри меня нашлось место для продолжения банкета: в гостинице обретались все некогда водоплавающие существа во всех возможных агрегатных состояниях.
Фестиваль креативного prеt-a-porte «Модный десант» в гостинице «Прибалтийская»
29 апреля
Сперва меня обрадовали сообщением, что я участвую в показе «Модного десанта». Но в день показа уточнили, что я открываю коллекцию нижнего белья Мамлеевой и Масановой, что меня уже слегка обескуражило. Самообладание мое уходит в район пяток еще до начала репетиции: оглушительные матюги, раздающиеся из-за кулис и подкрепленные мощным звукоусилением, оказывается, исходят от моего непосредственного руководителя на этот вечер. Руководитель – постановщик показов Сергей Луковский, вооруженный микрофоном, – втолковывает неразумной модели, что она «цыпленок табака и вообще дура набитая». Попутно он сообщает всем присутствующим, что час его занятий стоит пятьдесят баксов, поэтому пускай радуются возможности халявной учебы. К моему удивлению, не только девушки, но и парни – одиннадцать стопроцентно гетеросексуальных завсегдатаев r’n’b-вечеринок – стоят перед Луковским навытяжку и жадно внимают каждому слову патрона. Возвращаясь после прохода за кулисы и обтекая изверженными на них эпитетами, они не злословят втихомолку, а терпеливо переваривают полученные наставления. Когда Луковский демонстрирует правильный подиумный шаг, его походка одновременно по-мужски чеканная и по-женски вихляющая. Когда он отточенным движением срывает с глаз повязку, я проникаюсь ощущением, что именно так и нужно срывать повязку, а все, кто срывает ее иначе, впадают в недопустимую ересь. В каждом его жесте и фразе сквозит какая-то по-мейерхольдовски стальная решимость добиться чего-то конкретного, хотя что может быть абстрактнее модного показа? «Немажь соплю, сука!» – кричит он, на этот раз уже мне (медленно иду). Перед самым выходом он неожиданно превращается в доброго следователя: «Ребята, помните, что вы – самые ох…енные!» Все становятся в круг, берутся за руки и молятся (я ничего не придумываю!). Меня гримируют под позднюю Людмилу Гурченко, я выскакиваю на подиум, где сразу ослепляет свет и оглушают аплодисменты… Показ действительно блестяще срежиссирован, через десять минут все обнимаются в гримерной в состоянии полной эйфории.
Показ Елены Бадмаевой в Ораниенбаумском дворце
26 мая
Все-таки умели раньше парки разбивать. Вокруг – таинственная лиственно-травяная геометрия, над которой высится единственный не разрушенный нацистами дворец. Впрочем, вид дворца наводит на мысль о недавнем артобстреле, кирпичная кладка бесстыдно оголена, и только луковица купола издевательски блестит. Эта картина – аллегория всей российской действительности: всеобщая разруха и роскошный, словно ни в чем себе не отказывающий венец. Погода тоже превосходная, как мне стало известно – запланированно превосходная. Валентина Ивановна Матвиенко и президент благотворительного фонда господин Крутиков дают отмашку – король вальса Александр Канторов с оркестром урезает отборные вальсы, модели движутся изящными зигзагами по фронтонной лестнице, публика внимает. Одежда предельно элегантная, много черного, есть допустимая экстравагантность – например, рубашка задом наперед, – но коллекция явно рассчитана на продажу и последующее ношение лицами среднего возраста и несреднего дохода. Чего стоит одно название – «Реставрация, или Русские сезоны». Не подумайте лишнего, реставрировать будут дворец, а не монархию. В середине показа губернатор с дюжиной человек свиты покидает первый ряд, видимо, по причине возникшего неотложного дела государственной важности. Сразу после последнего аккорда вальса тучи нависают над парком и испускают дождь. Но факт триумфа все равно неумолим. Остается порадоваться, что модельер, чей статус приближается к придворному, имеет благотворительные устремления.
Комментарии (0)