Создатели HeadlinerSchool: «Москва — город людей, которые немного жрут друг друга»

Преподавателями HeadlinerSchool становятся ключевые лица индустрий. Вы позиционируете школу как учебное заведение, которое дает специальность или, скорее, как курсы повышения квалификации?

Дмитрий: Назвать это академическим образованием нельзя, скорее, это коммуникационный проект с актуальными знаниями. Пять лет в университете отучились многие, но человек может, получив диплом, остаться жутко одиноким, без всякого понимания, что ему делать дальше. У нас та же самая история, как тысячу лет назад, когда охотник, который регулярно приходил с добычей, садился у костра и рассказывал молодым соплеменникам, каким образом он это делает, они впитывали его энергию, перенимали опыт и шли пробовать завалить своего мамонта. Это история про восхищение подвигом человека, который смог сделать что-то лучше, быстрее, эффективнее, чем остальные.

Шура: Это идеология, а еще есть методология. Пять недель, пятьдесят проектов. Студенты берут или создают проект, а мы с Димой их курируем. В обязательном порядке заводим каждому ученику аккаунт в социальных сетях, который сразу начинает продавать то, что они только планировали продавать в будущем. Я рассказываю про продвижение, Дима — про создание продукта, а все остальные приглашенные гости — как раз те «охотники». И после встречи с лекторами наши выпускники уже имеют опыт общения с интересными людьми. В Петербурге нашими преподавателями были Сергей Шнуров, Андрей Фиорд, Марина Шишкина и другие. Сейчас в Москве у нас около тридцати преподавателей, среди них Алена Долецкая, Михаил Друян, Александр Гудков.

Вы выпускаете продюсеров. В какой момент вы почувствовали спрос на рынке именно на эту специальность?

Дмитрий: В наше время любой проект может успешно работать только в режиме многозадачности. Как назвать специальность человека, который, например, открывает свой бар или фотостудию, придумывает мобильное приложение или начинает шить одежду? Что это за специальность? Это люди, которые хотят создавать.

А как же «ресторатор», «фотограф», «разработчик», «дизайнер»?

Шура: Все это продюсеры. Раньше художник мог позволить себе быть художником и только творить, в то время как кто-нибудь за него делает все остальное. Сейчас мир живет настолько быстро и плотно, что человек должен быть по сути своей универсальным, работать в режиме полного цикла и рассчитывать только на себя.

Дмитрий: Просто больше никто не имеет права разбираться лишь в одной индустрии. Ты, например, не знаешь, как сделать модный ресторан, при этом ты знаешь, как сделать модный показ. А должен ориентироваться во всем и сразу, потому что все смешалось в доме: в ресторане проводятся модные показы, модный показ сопровождается диджейсетом, диджей-сет становится частью арт-перфоманса и так далее. И настоящий специалист — тот, кто поднял крышку этого кукольного домика и посмотрел на все комнаты сразу.

А если человек просто хочет открыть ресторан, чтобы кормить людей? Без показов, выставок и прочего.

Шура: Хорошо, в чем разница между баром Union и обычным? Ребята из Union разбираются и в музыке, и в дизайне, и в том, как продвигать проект. А другой бар рядом стоит, и в нем нет никого.

Дмитрий: Между идеей и ее реализацией большая пропасть. Миллиарды людей в эту минуту носят какие-то идеи, и только единицы понимают последовательность действий.

И вы делитесь тайным знанием, рассказываете про эту последовательность?

Дмитрий: Мы делаем так, чтобы они сами ее сформулировали. К нам приходили ребята с правильным с точки зрения обывателя мышлением: «Сейчас я найду деньги, потом арендую офис, сделаю сайт. И тогда все у меня пойдет». И вдруг через пять недель эти люди понимали, что все уже работает по-другому, в руках у них был только телефон, а все начинало меняться. Потому что главное — коммуникация.

То есть вы организовали такой клуб профессиональных знакомств, в котором учите всех дружить?

Шура: Грубо говоря, да, у нас есть отдельное задание — социализироваться. Все, кто пришел на курс, должны друг друга знать, у всех должны быть номера телефонов. И выпускники должны все вместе регулярно встречаться после окончания школы, запускать совместные проекты, вступать в коллаборации. Сейчас у нас в общей сложности двести выпускников, плюс сорок четыре коммерческих и информационных партнера.

Проекты, над которыми работают ученики, после выпуска воплощаются в жизнь?

Шура: Да, у нас очень высокий процент реализации, потому что мы тратим уйму сил, чтобы сформулировать стратегию для учеников. Наша задача, чтобы они ушли с презентацией, которую могут послать партнерам. Например, во время обучения наши студенты создавали проект «Запал Records», а после выпуска он стал реальным музыкальным лейблом, который журнал Time Out назвал открытием в индустрии. Сейчас мы работаем в Москве и ждем, какие результаты покажет этот поток. Нам кажется, что Москва более интенсивный город, и наши сегодняшние студенты — будущие мощные бизнесмены.

А Петербург не интенсивный?

Шура: Петербург прогрессивный. Пожалуй, самый прогрессивный город в России. Все сначала появляется в Петербурге, а после монетизация идей происходит в столице, потому что они там умеют все делать быстрее, но есть кризис идей. Москва — интересный и прекрасный город. Город людей, которые немного жрут друг друга, но все равно выпивают вместе.

Дмитрий: Это из-за высокой конкуренции. Там те же люди, и дело не в их фантастической природной динамике, не понятной нам мотивации. Нет. Просто если тебя сажают на поезд, который быстрее едет, — значит ты быстрее едешь. Так и с Москвой. Ты вынужден гнаться. Я даже ребятам в Питере говорил, что нужно двигаться в московском темпе, тогда вы опередите любого петербуржца.

Связи, наработанные в Петербурге, имеют вес в Москве?

Шура: А как иначе? Мы же тоже не просто так туда взяли и приехали.

Дмитрий: Связи, наработанные в Петербурге, могут пригодиться в любом уголке мира, потому что дело не только в каких-то связях в прямом смысле этого слова. Дело в обычном человеческом опыте.

Текст: Кристина Шибаева
Фото: Артем Усачев
Стиль: Вадим Ксенодохов
Визаж: Алиса Ярославцева