Онколог Ольга Смирнова: «Рак шейки матки — наиболее частая причина смерти россиянок от 39 до 45 лет»

Всемирная организация здравоохранения уверена, что у нас есть шансы победить рак шейки матки уже в XXI веке. Но российская статистика не улучшается, женщины все так же болеют и умирают. Почему?

Сейчас рак шейки матки находится на первом месте по заболеваемости и смертности среди россиянок 39–45 лет, а также входит в число наиболее часто пропускаемых опухолей. Программы диспансеризации не помогают вовремя выявлять заболевание, а у женщин все еще нет привычки планово обследоваться у врача. Их тоже можно понять: многие не хотят лишний раз сталкиваться с медициной, потому что не верят в ее качество. Большинство россиян живет с установкой «пойти к врачу, когда заболело», но с раком шейки матки это не работает. Долгое время он не вызывает жалоб, симптомы появляются только на 2-й стадии, когда лечиться уже сложнее.

Как не пропустить рак шейки матки, какие исследования нужно делать?

Ежегодно посещать гинеколога и сдавать два теста — онкоцитологию и анализ на вирус папилломы человека (ВПЧ). Связь между ним и раком шейки матки была доказана еще в 1970-х, но многие до сих пор про это не знают. Увы, в России так и не введена массовая вакцинация от ВПЧ, которая могла бы защитить женщин.

Если рак шейки матки выявлен без опозданий, он хорошо поддается лечению?

Да, это тот случай, когда можно уверенно сказать пациентке: «Мы вас вылечим». По возможности без серьезных разрезов, химиотерапии и даже с сохранением беременности. В онкологии есть термин «пятилетняя выживаемость». При раке шейки матки она достигает 60–80%, и это хорошие цифры. Но большинство женщин узнаёт про болезнь слишком поздно, поэтому, несмотря на совершенствование лечения, смертность не снижается.

И тут должен помочь скрининг, за введение которого ты борешься. Объясни, что это такое.

Во время скрининга мы массово обследуем здоровых людей, чтобы обнаружить болезнь до того, как она себя проявит. Такой подход работает далеко не со всеми видами рака. Например,можно получить хороший результат на УЗИ яичников, а через пару месяцев там обнаруживается опухоль. Шейка матки идеально подходит под все критерии скрининга, и мы уже подтвердили это в рамках пилотного исследования в НМИЦ онкологии им.Петрова. Обследовали 1000 петербурженок, и почти у 10% был обнаружен онкологический или преопухолевый процесс, о котором они не подозревали. Теперь тестируем программу на примере целого региона — Новгородской области.

А что потом? Реально ли ввести скрининг во всех регионах России? Или хотя бы в Петербурге?

Это самая амбициозная цель проекта, поэтому финальные результаты будут направлены в Минздрав.Часто невозможность введения скрининга в России объясняют тем, что это очень дорого. Поэтому в рамках исследования мы сравниваем эффективность дорогого международного ВПЧ Digene-теста и локального ВПЧ, а также локальную цитологическую окраску и общемировой ПАП-тест. А еще выясняем, как сделать так, чтобы женщины приходили на скрининг — например, в каком формате им удобно получать приглашение на обследование.

Недавно фонд медицинских решений «Не напрасно» перезапустил онлайн-сервис Screen, и ты отвечала за раздел, посвященный раку шейки матки. Что можно узнать о своем здоровье с помощью этого сервиса?

Ты отвечаешь на вопросы и получаешь персональные рекомендации по профилактике рака. Я разработала 15-минутный тест, который помогает оценить здоровье шейки матки: нужно ли обратиться к врачу, насколько скоро это стоит сделать, какие варианты скрининга тебе доступны.

А еще до конца года заработает сайт «По-женски» — просветительский проект, созданный на средства гранта Андрея Павленко (онколог-хирург из Петербурга, публично боровшийся с раком желудка — Прим. ред.). Там будет собрана вся актуальная информация о женских онкозаболеваниях — раке яичников, тела и шейки матки, раке вульвы. Большинство пациенток при возникновении проблем со здоровьем сразу же идут в интернет. А так как качество информации на русском языке оставляет желать лучшего, мы решили это исправить.

Шок-контент: когда-то ты занималась моделингом идаже снималась для французского Vogue. Каково это — быть врачом и моделью?

Я называю это скромно — моя «биполярочка». Это был классный опыт, с большим количеством путешествий и знакомств, но все же в операционной и среди коллег-врачей мне интереснее.

Есть мнение, что женщина-хирург сталкивается с бОльшим количеством препятствий в работе. Что думаешь ты?

Гендерное неравенство в хирургии присутствует как нигде. Когда я училась в Первом меде (Первый Санкт-Петербургский государственный медицинский университет им. Павлова — Прим. ред.) и говорила, что хочу стать оперирующим онкологом, в ответ не раз звучали насмешки: «Тебе-то куда?»Чтобы у людей не было возможности тебя осадить, нужно всегда быть на коне: отлично владеть мануальными навыками, быть в курсе всех актуальных медицинских данных.

А еще в медицине важно встретить врача-наставника. На кого из петербургских онкологов равнялась ты?

В немецком языке есть разделение на Doktorvater и Doktormutter, то есть на доктора-папу и доктора-маму. Мой доктор-папа — это Игорь Берлев, заведующий отделением онкогинекологии в Песочном. Он помог нашей команде добиться успехов в хирургии и признания сообществом ESGO, и вообще выступает за любой кипиш: «А давайте пробовать!» Доктор-мама — профессор Елена Ульрих, продолжательница известной династии онкологов и человек, на чей профессионализм и манеру общения стоит равняться. В Петербурге вообще очень сильная онкологическая школа. Несколько лет назад я стажировалась в университетской клинике «Шарите» в Берлине, и во время таких командировок тебя пытаются всячески удивить, показать самые сильные стороны. Оказалось, меня удивить сложно, потому что мы работаем по идентичным протоколами с теми же высокими технологиями.

Текст: Катерина Резникова.

Фото: Алина Горбачева.