Мэган Виртанен о том, почему красные дорожки — индустрия лжи, которая превращает обычных актрис в недосягаемых звезд

«На Оскаре почти униформа, как в полиции», — комментировал дизайнер Марьян Пежоски в 2001 году шум, поднявшийся после появления Бьорк в его «платье-лебеде». В 1969-м Барбара Стрейзанд оправдывалась за свой костюм от Арнольда Скаази, утверждая, что и не подозревала, насколько прозрачным наряд окажется в свете софитов. Боб Маки, наоборот, сам предупреждал Шер в 1988 году: «Ты не можешь надеть это на церемонию». Излишняя простота тоже не приветствуется, и только Шерон Стоун в 1998-м решилась появиться в обычной рубашке от бренда GAP. 

Нарушительниц дресс-кода немного, и мы всегда знаем, что именно увидим на «Оскаре»: роскошные вечерние платья. Много роскошных вечерних платьев, ни одно из которых никогда не купим, хотя бы потому, что для них чаще всего нет ни места, ни случая в нашей жизни. Не покупают их и сами кинозвезды, более того, часто даже и не выбирают сами, положившись на стилистов. Случай Джули Кристи, которая в 1966 году пришла на церемонию в костюме, сшитом самостоятельно по выкройке из журнала, в наши дни немыслим. Договоренности с модными домами достигаются заранее, и замена одного платья другим, как это случилось с Энн Хэтэуэй, вышедшей в платье Prada вместо заранее заявленного Valentino, может повлечь необходимость в публичных извинениях. Дивные бриллиантовые украшения тоже выдаются напрокат: эту практику ввел в 1943 году Харри Уинстон.

Ослепляющая демонстрация великолепия оказывается такой же иллюзией, как и сам кинематограф. Что же заставляет нас раз за разом забывать, что мы наблюдаем рекламную акцию производителей предметов роскоши, и искренне обсуждать, идет ли актрисе платье? Можно было бы объяснить это обычным желанием ощутить причастность, пусть и косвенную, к сильным мира сего, но такое объяснение будет слишком простым. Скорее, дело в том, что в наши дни только на красной дорожке воплощены массовые представления о том, как должны выглядеть кинозвезды.

Понятие «звезды» родилось благодаря голливудской студийной системе в 1920-30-е годы. В те дни студия, с которой у актрисы был подписан контракт, контролировала всю ее жизнь. Она придумывала имя, образ и биографию, а также взимала штраф за появление на публике в неподобающем виде. Все наряды, в том числе и те, в которых посещали церемонию «Оскар», разрабатывали студийные художники по костюмам. Кинозвезда была безупречна и недостижима. Разрушение студийной системы в начале 1950-х, а вслед за этим и папарацци, лишили публику этой иллюзии. Оказалось, что звезды тоже бывают нечесаными, могут носить джинсы и покупать хлеб в булочной за углом. Удовлетворение от мысли «они такие же, как мы» и возможность максимально приблизиться не только к работе, но и личной жизни звезды — все это не компенсирует утрату образа киноактрисы как идеала, к которому можно стремиться.

Закрыть этот разрыв призваны «красные дорожки», где кинозвезды вновь выглядят как воплощение грез. Платье Фары Фоссет в 1978 году породило миллионы копий, появлению Джулии Робертс в 2001-м в винтажном платье Valentino приписывают распространение моды на винтаж, наряд Холли Берри в 2002 году в одночасье вознес Эли Сааба на вершину. Чем дальше от повседневности будет наряд актрисы, тем лучше для нас. «Крестьянские дети смотрят в окно на барскую елку»? Да, возможно. Но эта елка завораживает.