Музыкант Бхима Юнусов: «В треках Хаски, как и в нем самом, всегда есть доброта и интеллект»

Как ты пришел к своему уникальному стилю и как ты его определяешь?

Я вырос в Ульяновске, мне было 15 лет и у меня было много свободного времени в сочетании с любовью к хип-хопу. Друг дал мне диск с программой для записи битов — я разобрался, как это работает, и стал писать биты для местных, ульяновских рэперов. Потом я стал погружаться в музыку глубже: научился играть на фортепиано, накладывая скрипки или звуки оркестра. Так, через эксперименты, и пришел к сегодняшнему стилю. Позже стал сочинять песни для гитары. Я не могу его как-то четко определить, это микс из неоклассики, этнической музыки, инди, трип-хопа, индастриала, нойза. Как пришел? Я слушаю очень много самой разной музыки, это мой способ самообразования. Соответственно, в памяти смешались разные стили, разные принципы построения композиции, и из этого микса родилась моя собственная неоклассика.

И как тебе сочиняется без профильного образования?

Прекрасно. Я самоучка от начала и до конца. В Ульяновске я окончил авиационный институт и уехал в Петербург, чтобы записать вместе с группой Alai Oli свой первый альбом. У меня вообще нет комплексов по поводу отсутствия академического бэкграунда. Могу сейчас напеть тебе мелодию голосом, залить в программу, и она снимет с записи ноты. Сверху я положу скрипки и партию трубы. Я ничем не ограничен, понимаешь? Когда люди знают очень много правил, они начинают постоянно о них думать. И начинают подгонять свои работы под некий стандарт. Зачастую это приводит к повторению уже существующего. Я думаю, что первое, чему люди должны научиться — это свободе в своем искусстве.

И с такой философией ты написал музыку к балету «Солярис» хореографа Мариинского театра Юрия Смекалова, который был показан в «Приюте комедианта». Как это получилось?

Со Смекаловым нас познакомил общий друг. Юра спросил меня, могу ли я что-то сделать для театра. И я взял да ответил: «Все что угодно». В общем, тогда мы ни о чем не договорились, да и вообще у Юры уже был вариант с другим композитором. И вот я в Париже, Смекалов звонит мне и говорит: «Начинаем работать». Я не поверил до конца — это было слишком нереально. Позже, когда я уже был в Гонконге, Юра снова позвонил и утвердил рабочий план. Одну из композиций я писал в джунглях: пришел к другу в гости, у меня не было аппаратуры, только ноутбук.

Недавно вышел другой танцевальный спектакль с твоей музыкой, «1234».

Я сам всю жизнь танцую. Это счастье — работать над такими проектами, потому что через них я могу выразить очень многое. Мне кажется, «1234» стал одной из лучших моих работ. Для его создания пригласили четырех разных хореографов — из Израиля, Португалии, Германии и России. У каждого из них особенный подход, который сочетается с диким профессионализмом. Мы работали так: от ребят поступали задачи, или, наоборот, не было никаких вводных, кто-то хотел сначала услышать то, что предложу я. Интересная ситуация сложилась с Яэль Цибульски — хореографом из Израиля. Все вокруг говорили мне, что она очень «жесткая», любит техно и транс. Когда мы начали работать, она ждала от меня каких-то действий — думала, что я угадаю, а я действовал по наводке окружающих и создавал какую-то жесть. В итоге оказалось, что Яэль хочет нечто очень мягкое, иее часть получилась самая романтичная, «слегка касаясь земли» — все плакали, когда ее танцевали. С Ксенией Вист, которая из Германии, работа выстраивалась совсем иначе — она объясняла концепции схемами. У меня склад ума тоже математический, поэтому я начинал думать схемами в ответ и уже внутри них экспериментировать.

Ты сказал, что начинал с хип-хопа. Но он из твоей жизни никуда не ушел: ты участвовал в записи альбома рэпера Дмитрия Кузнецова, более известного как Хаски.

Да, я написал биты для шести треков с его альбома «Хошхоног», который вышел в сентябре. Нас познакомил общий друг, режиссер и фотограф Виталий Акимов. Мы как-то быстро сошлись и решили, что что-то можно сделать вместе. Я послушал его старые треки, предложил какие-то экспериментальные ходы, они «зашли». «Хошхоног» — первый полноформатный альбом Хаски за 3,5 года, он посвящен памяти бурятского поэта Нимжаила Ширабовича. Это жесткая музыка, но в треках Димы, как и в нем самом, всегда есть доброта и интеллект — это мне нравится. Я с удовольствием продолжаю работать с Хаски и сейчас — но подробности пока рассказать не могу. Не так давно у тебя состоялась еще одна коллаборация — с фигуристкой Елизаветой Туктамышевой. Она выступила с номером под твою композицию «Хроники заводной птицы» на Кубке России и заняла третье место. И снова Юрий Смекалов! (Смеется.) Я написал музыку к его балетному номеру «Хроники заводной птицы» по роману Харуки Мураками, а потом он предложил мне адаптировать музыку под номер на льду. Получился такой перформанс в стиле японского театра кабуки. Лизе немного не повезло — если бы она не коснулась рукой льда во время выступления, заняла бы первое место, а не третье.

Расскажи о своем альбоме, который ты начал писать в 2016 году, а закончил только сейчас.

Нет, я написал его давно, а вот выпустил недавно. Альбом называется Warmth, в него вошли тринадцать англоязычных композиций. Я планировал выпустить его на одном из американских или британских лейблов, но не получил ни от кого положительного ответа — в результате, справились сами.

Текст: Алина Исмаилова

Фото: Виктория Назарова

Продюсеры: Лима Липа, Маргарита Саратова

Стиль: Валерия Ниренштейн