Фильм мая: «Восьмерка»

Захар Прилепин, писатель:

Видел ли я прежде что-то у Алексея Учителя? Это вы шутите так, да? Вообще, он впервые вошел в мою жизнь, когда мне было лет четырнадцать-пятнадцать. Я ходил на фильм «Рок» и смотрел его, наверное, раз двадцать или тридцать, не меньше. Изначально шел, просто чтобы увидеть живых БГ, Гаркушу, Цоя на экране, и только годы спустя понял, насколько это сильно по-режиссерски. Этот рыхлый стиль, этот тусклый цвет, эти подворотни в перебивках между песнями — гениально было придумано. Потом прошло какое-то время, и мы, уже с супругой, как-то вечером в Нижнем Новгороде отправились на фильм «Дневник его жены». Это был обычный сеанс, никакая не премьера, но все равно, когда пошли титры и зажегся свет, зал встал и начал аплодировать, настолько этот фильм вошел в нас. После этого уже Учитель оставался со мной — и в «Прогулке», и в «Космосе как предчувствии». Они для меня являются трилогией, очень важной. В общем, я считаю, что Учитель просто оправдывает в одиночку такое явление, как постсоветский кинематограф. Понятно, какое счастье для меня было работать с ним.

С тем, что «Восьмерка» — первая экранизация моей книжки, мне очень повезло. Повезло именно с Учителем. Да, права на экранизацию каждой книги кто-то покупал еще со времен «Патологий». Покупал, кстати, покойный Андрей Панин, но так ничего и не снял. Но мне от этого хорошо: я могу продавать права на неэкранизированные книги сколько угодно, несостоявшиеся фильмы приносят мне деньги. А вот «Восьмерка» уже ничего не принесет, но это ведь тоже здорово!

Как мне актерский опыт? Да чего мне, я уже один раз снимался, актер опытный (Захар Прилепин участвовал в документальном фильме Константина Сухарькова «Захар», картина была посвящена его жизни и творчеству. — Прим. ред.). Это я иронизирую. Надо сказать, самой трудной для меня была не работа на площадке, когда перед тобой режиссер, камера, надо что-то изображать, а озвучка, когда ты сидишь и без всякого вдохновения просто отрабатываешь номер.

Фильма целиком, от начала до конца, я еще не видел, только один из черновых монтажей. Хочу вместе со зрителями его посмотреть, чтобы как будто впервые.

Алексей Учитель, режиссер:

Мы с Захаром Прилепиным дружим, и у нас с ним такая договоренность: свои новые произведения он дает мне прочесть еще до их официального выпуска. «Восьмерку» я проглотил залпом, сразу позвонил Прилепину и сказал, что хочу снимать кино по этой повести. « Обитель» я еще внимательно не читал, но обязательно изучу.

В «Восьмерке» мне, во-первых, очень понравилась четверка героев — неоднозначных ребят, про которых нельзя сразу сказать, плохие они или хорошие. Они разные. Это ведь такое редко встречающееся явление мужской дружбы: они защищают друг друга, и каждый из них готов в любое время дня и ночи прийти на выручку.

Во-вторых, это история страсти, история любви. Я всегда тщательно подхожу к выбору проекта, часто сомневаюсь, но тут я ни малейшей секунды не колебался. Я не говорил: «Вот, давай попробуем...» Нет, меня это сразу увлекло. Плюс для меня в кинематографическом смысле открылось много нового и интересного, масса эффектных трюковых съемок. У меня подобные зрелищные эпизоды были только в фильме «Край», но там дело ограничивалось паровозами, железнодорожной тематикой.

Я как только фильм смонтировал, сразу позвал Захара, и он специально приехал в Питер. Для меня это был очень ответственный момент, ведь не секрет, что главный герой повести — он сам. Я, кстати, когда утверждал актеров, сначала показывал их ему. Мне было важно психологическое совпадение — на одной ли мы волне или нет.

Сценарий он не писал, хотя я ему и предлагал. Правда мы несколько раз заранее встречались в Москве, сидели обсуждали. Я ничего от Захара не скрывал, сделал его участником процесса, он даже сыграл маленькую роль в нашей картине, и очень здорово. Так вот, посмотрев еще не совсем готовую версию фильма, он вышел, покурил, а потом признался, что ему трудно говорить, потому что он сильно взволнован.

Мне показалось, что картину он принял абсолютно. Так обычно и бывает, когда человек не пускается в обсуждение мелких деталей вроде «Cлушай, а он сейчас не так вышел», «А этот сейчас не так ударил» и так далее.