Чтение: «Беседы с Полом Маккартни» Пола дю Нойера

Джон

Это часто представляют себе как титаническое соперничество. Но такого не было

Я присутствую при том, как Пол заполняет анкету журнала MOJO, приуроченную к специальному выпуску «Герои на все времена»:

Кто ваш герой?

Джон Леннон.

Когда этот человек впервые произвел на вас впечатление?

На гулянке в Вултоне в лето Господне бог весть какое.

Что вас в нем восхищает?

Огромный талант, блестящее остроумие, смелость и чувство юмора.

Оказал ли он на вас влияние?

Еще как!

Случалось ли ему вас разочаровывать? Ослабевало ли когда-либо ваше
восхищение им?

Да, периодически, когда нам случалось поцапаться. Но это бывало редко.

Самый известный из живых ливерпульцев стал более открытым в отношении самого известного покойного ливерпульца. Почти в каждом моем интервью с Полом Маккартни всплывают отсылки к Джону Леннону, даже когда я не спрашиваю его специально. Очевидно, что их непростое сотрудничество до сих пор живо в его памяти.

В те годы, когда они работали вместе, их таланты не только дополняли друг друга, но и были равны. Каждый находил в другом свой точный противовес, и именно этот тончайший баланс, казалось, порождал их гениальность. Их отношения как битлов были и сотрудничеством, и соперничеством — случалось ли им сочинять по одиночке или в паре, они оба в итоге выигрывали.

A Day in the Life, венчающая пластинку Sgt. Pepper, вероятно, самый великий миг их «химии»: два независимых голоса создают в итоге одно совершенное целое. Линия Пола коренится в обыденном стоическом оптимизме его характера; линия Джона заблудилась в абстракции и сомнениях; обоих одолевает одно и то же похожее на сон удивление. За несколько месяцев до этого нечто подобное происходило на Penny Lane и Strawberry Fields Forever, объединенных на одном сингле.

Но мне также нравится подсознательный контраст, который можно услышать на песне A Hard Day’s Night. Как только изнемогающий от любовного томления Джон начинает терять терпение, как его неудовлетворенность неожиданно вознаграждается исступленной радостью в голосе Пола на «бридже»: «Когда я до-о-ома...» И кажется, что всё в порядке (When I’m home, everything seems to be right — цитата из песни A Hard Day’s Night).

Даже впоследствии, когда по вине усталости и ссор участников великая авантюра «Битлз» подходила к концу, Леннону и Маккартни удавалось вновь почувствовать непринужденную радость, которая сблизила их в бытность юными рокерами. Как-то вечером весной 1969 г. — Джорджа и Ринго не было поблизости — они оба отправились на Эбби-роуд и записали The Ballad of John and Yoko. Само название наверняка не могло не напоминать Полу о недавних разладах внутри группы, однако он оказался на высоте, и его игра на басу и на ударных, а также бэк-вокал звучат исключительно крепко и цельно.

Леннон и Маккартни занимали столь важное место в жизни друг друга, что неудивительным образом упоминали друг друга в песнях. Жаль, что наиболее яркий пример со стороны Джона — его песня 1971 г. How Do You Sleep?, ибо оскорбления похлеще в поп-музыке еще поискать. Пол, как известно, отстреливался менее явными насмешками, о чем свидетельствует его пластинка Ram, но в тот период он ответил Джону песней Dear Friend, в которой как раз звучит надежда на примирение.

Разумеется, смерть Леннона в 1980 г. все изменила. После этой трагедии Пол упоминал былого соратника исключительно с уважением. Чтобы выразить ярость, смешанную с горем, он даже написал стихотворение «Придурок из придурков», направленное против убийцы и опубликованное в сборнике Пола «Черный дрозд в ночи». Однако в одной из песен альбома Tug of War (1982 г.) он выразил свои чувства более мягко. Вот что он рассказал мне о ней в 1989 г.:

Я написал Here Today, думая о Джоне. В этой песне говорится что-то вроде: «Если бы ты сегодня был с нами, то сказал бы, наверное, что мои песни дерьмо. Но ты бы это сказал не всерьез, потому что на самом деле ты хорошо ко мне относишься, я же знаю». Я как будто говорю: «Давай, не прячься за очками, посмотри на меня». На самом деле это даже была песня о любви, не о любви к Джону, а любовная песня о Джоне, о наших отношениях. Я пытался бороться с демонами в собственной голове.

Тяжело, когда такой человек, как Джон, тебя публично критикует, потому что он буквально разносил в пух и прах. Так что я написал эту песню, чтобы постараться с этим смириться. Я думал исполнить ее со сцены, но потом кто-то предложил: «Почему бы тебе не исполнить какую-нибудь песню Джона? Это будет трогательно». Так и есть, меня правда проберет, я даже не знаю, удастся ли мне ее спеть — как я преодолею волнение. [Год спустя Пол действительно исполнил на концерте несколько песен Леннона.] Но было бы здорово ему кивнуть или подмигнуть, потому что он был клевый парень. Он больше всех повлиял на мою жизнь, и полагаю, я повлиял на его.

Но что здорово в отношении нас с Джоном, так это то, что это были я и Джон, точка. А все остальные пусть говорят: «Ну он типа сделал вот это и вон то». Что приятно, так это то, что я могу подумать: это мы с Джоном сидели в комнате. Это мы с ним написали эту песню, а не люди, считающие, что они все про это знают. Мне-то наверняка виднее. Это я с ним был в комнате. Но иногда в это невозможно поверить.

Развивая эту мысль, он написал песню Early Days, вошедшую на альбом 2013 г. New: «Похоже, что у всех есть собственное мнение, — поет он по поводу комментариев в свой адрес. — Но другим этого у меня не отнять». Как будто чтобы подчеркнуть собственные воспоминания, он играет на контрабасе, некогда принадлежавшем Биллу Блэку, аккомпанировавшему Элвису Пресли, — этот дикий, дерзкий элемент присутствовал на тех самых волшебных пластинках, что некогда сблизили Пола и Джона.

Отрывок из книги «Беседы с Полом Маккартни» предоставлен для публикации издательством «АСТ».