Как был устроен брак Билла и Мелинды Гейтс? Рассказывает бывшая жена основателя Microsoft

Гендерный дисбаланс в области неоплачиваемого труда является столь привлекательной темой для меня отчасти потому, что это бремя объединяет многих женщин, а также потому, что причины этого дисбаланса настолько глубоки, что их невозможно устранить с помощью технических решений.

Для меня нет более важного вопроса, чем этот: есть ли в вашем союзе любовь и уважение по отношению друг к другу, взаимность и чувство, что вы одна команда, духовная близость и стремление к взаимному росту? Я думаю, что все мы так или иначе задаем себе этот вопрос, потому что это одно из самых важных желаний в жизни человека. Много лет назад я разговаривала со своей подругой Эмми Нильсон о жизни и браке, а также о тех трудностях, с которыми я сталкивалась дома и на работе.

Эмми — одна из моих самых близких подруг в жизни. Она состояла в браке с Джоном Нильсоном, одним из моих лучших друзей, с которым мы работали в Microsoft. Они с Джоном были нашими с Биллом самыми близкими друзьями, пока Джон не умер от рака в 37 лет. С тех пор мы с Эмми сблизились еще больше. Я делилась с ней волнующими меня проблемами касательно брака с Биллом, например, иногда я чувствовала себя невидимкой, даже когда мы работали над совместными проектами.

Тогда она сказала:

— Мелинда, ты вышла замуж за человека с сильным голосом.

Эти слова пронзили меня насквозь, и с тех пор я благодарна ей за то, что она открыла мне глаза на происходящее. Я пыталась найти свой голос, когда что-то говорила рядом с Биллом, и это только усугубляло ситуацию. Я могла бы с легкостью позволить Биллу говорить за нас обоих. Но тогда некоторые важные вещи остались бы невысказанными, а я не хотела бросать вызов ни себе, ни ему.

Я хотела найти свой голос, и хотела равноправного партнерства, но для начала мне предстояло выяснить, как добиться этого в отношениях с человеком, который привык быть боссом. Очевидно, я не собиралась быть во всем равной Биллу, как и он не собирался быть во всем равным мне, но можно ли вообще достичь равноправия в отношениях? И захочет ли Билл равноправного партнерства? Что ему за это будет?

Это лишь немногие из вопросов, с которыми я столкнулась в начале нашего брака. Я хочу поделиться с вами историями и размышлениями о том, как мы с Биллом двигались к равному партнерству — что, в конечном счете, оказывается скрытой проблемой при обсуждении домашних обязанностей во многих семьях.

Когда у нас родилась Дженн, я чувствовала себя очень одинокой в нашем браке. В то время Билл занимал должность генерального директора Microsoft и был максимально вовлечен в работу. Все хотели с ним связаться, и я думала: «О’кей, возможно, в теории он хотел завести детей, но не в реальности». Он был слишком занят. Наши отношения не развивались, мы не пытались выяснить, каковы наши ценности и как мы собираемся прививать их своим детям. Так что я решила, что многое мне придется выяснять самостоятельно.

Незадолго до этого мы переехали в красивый просторный дом, который я выбрала после помолвки. Билла это вполне устраивало. Но через полтора года после этого мы переехали в огромный дом, который Билл начал строить, будучи еще холостяком.

Мне не очень хотелось там жить. На самом деле мне казалось, что наши с Биллом желания вообще не совпадают, а времени, чтобы все обсудить, у нас было мало. Так что в разгаре всех этих событий, я думаю, у меня случился кризис личности. «Кем я хочу быть в этом браке?» — задала я себе вопрос, и это подтолкнуло меня к тому, чтобы выяснить, кто я на самом деле и чем я хочу заниматься.

Я перестала руководить бизнесом в сфере компьютерных технологий. Я была мамой с маленьким ребенком на руках и мужем, который постоянно был занят и много путешествовал. Мы вот-вот должны были переехать в этот гигантский дом, и мне было интересно, что обо мне подумают люди, потому что мы с этим домом друг другу совсем не соответствовали.

Вот с чего начался наш долгий подъем к равноправному партнерству. За прошедшие с тех пор 20 лет мы прошли длинный путь. Мы оба хотели равноправия в отношениях и постепенно предпринимали шаги, необходимые для достижения этой цели.

В интервью Билл часто говорит о том, что у него всегда был партнер, который поддерживал его во всех начинаниях. Это правда, но этот партнер не всегда был ему равным. Ему только предстояло научиться быть равным, а мне — подняться чуть выше, на один уровень с ним. Мы должны были выяснить, кто в чем хорош, а затем убедиться, что каждый из нас занимается именно этим, а не бросает вызов супругу, заставляя его делать то, в чем он не силен.

Однако, кроме этого, нам необходимо было выяснить, что делать с теми сферами, в которых мы оба хорошо разбирались, но имели противоположные взгляды. Все важные решения мы принимали вместе, поэтому и этот вопрос оставался неизбежным. Если бы мы не научились справляться с серьезными разногласиями, слушать и уважительно относиться друг к другу, то даже самые мелкие разногласия превращались бы в серьезные ссоры.

Один из самых полезных шагов в развитии равного партнерства был сделан после рождения Фиби, нашей младшей дочери, в 2002 году. Я работала за кулисами фонда и была этим довольна. Билл реже меня занимался повседневными задачами фонда — он все еще работал в Microsoft. Но когда он появлялся на публике, репортеры задавали ему вопросы о фонде, поэтому он стал его голосом и лицом, а пресса начала называть его «фондом Билла».

Это не было правдой, и мы тоже думали иначе, однако так происходило потому, что он говорил о фонде на публике, а я нет. Поэтому мы с Биллом обсудили эту проблему и согласились, что я должна начать выступать в прессе в качестве соучредителя и сопредседателя. Нам хотелось, чтобы люди знали о том, что мы вместе выстраиваем стратегию и выполняем работу. Это решение поставило нас на путь равноправного партнерства.

Вскоре мы столкнулись со вторым решением, которое помогло нам укрепить партнерские отношения и помогает до сих пор. Мы начали нанимать сотрудников для работы в фонде, и некоторые из них обратили наше внимание на такой интересный факт.

— Послушайте, — говорили они, — Мелинда тратит больше времени на образование и библиотеки и работает на Тихоокеанском Северо-Западе, а Билл тяготеет к решению проблем, связанных со здравоохранением, по всему миру. Так почему бы вам не разделить свои роли: Билл займется глобальным здравоохранением, а Мелинда будет трудиться в сфере образования и продвижения программ на территории США?

Мы обсудили этот вариант как пара и сошлись на том, что он не для нас. Оглядываясь назад, мы понимаем, что ни к чему хорошему это нас не привело бы, потому что теперь мы делимся друг с другом всем, что узнаем, читаем и видим. Если бы мы тогда разделили роли, то постоянно находились бы в разных точках мира и редко виделись друг с другом. Возможно, так было бы справедливее, но, в нашем представлении, это не имело бы ничего общего с равным партнерством. Это скорее походило бы на параллельную игру: я не вмешиваюсь в твои дела, а ты — в мои. Это было еще одно решение, которое поддержало нас на пути к равноправному партнерству.

Мой отец стал для меня примером того, как мужчина может заботиться о своем браке, и это было, возможно, самым важным и естественным по своей натуре доводом в пользу того, что пара может расти и развиваться.

Когда они с мамой были молодыми родителями, отцу позвонил его друг и сказал:

— Вы с Элейн [моей мамой!] просто обязаны пойти на Брачную встречу в эти выходные. Поверь мне. Просто решайтесь. Мы присмотрим за детьми.

Его друг, тоже католик, только что вернулся с семинара по общению и брачным отношениям при поддержке церкви и был в восторге от полученного опыта. Папу не пришлось долго убеждать, поэтому он обсудил это предложение с мамой, и она с радостью согласилась.

Конечно, она согласилась. Моя мама верила в брак, выездные мероприятия и церковь. Поэтому, естественно, она хотела посетить мероприятие, посвященное браку, которое проводили представители церкви. Мама больше всех вдохновляла меня и влияла на формирование моей духовной жизни на протяжении многих лет.

Она посещала богослужения пять раз в неделю. Она читала, уходила в тихие ретриты и изучала духовные идеи со всей присущей ей страстью, открытостью и любопытством. Она всегда призывала меня делать то же самое. Так что для меня не было новостью, что моя мама захотела посетить подобное мероприятие вместе с отцом. Новость состояла в том, что ему не терпелось посетить его с ней. Они уехали на все выходные, а вернувшись домой, чувствовали себя еще ближе друг к другу. По их словам, это была одна из лучших вещей, которые они когда-либо делали вместе.

Мораль этой истории для меня заключалась в том, что мужчина может позвонить другому мужчине и поделиться советом о том, как улучшить свой брак, — что мужчины умеют заботиться и поддерживать брачный союз.

Поэтому я дала обет в надежде, что Билл сыграет свою роль в укреплении нашего брака, и, к счастью для меня, он видел такой же хороший пример в лице своего отца. Отец Билла всегда был убежден в том, что мужчины и женщины равны, и об этом знали все его знакомые, а несколько лет назад мы обнаружили еще больше доказательств этому факту.

Однажды Билл-старший участвовал в устном историческом проекте. Преподаватель истории показал ему научную работу, которую написал сразу по прибытии в колледж после военной службы. Она была датирована 12 декабря 1946 года, первым днем после двадцать первого дня рождения Билла-старшего.

В ней можно было встретить такой отрывок: «Самая выдающаяся идея в Гейтсленде — это идея об идеальном государстве, в котором женщины обладают теми же правами, что и мужчины. Среди представителей бизнеса и профессий, традиционно считающихся мужскими, женщин можно встретить настолько же часто, как и мужчин, а сами мужчины нормально воспринимают присутствие женщин в рядах своих коллег».

Вот такие взгляды на жизнь были у человека, который помогал воспитывать моего мужа. В последние несколько лет я с гордостью всем рассказывала о том, что воспитала сына-феминиста. Возможно, в наибольшей степени на него повлияла не я, а его дедушка.

Биллу тоже пошло на пользу присутствие сильных и активных женщин в семье. Его мама никогда не боялась высказывать свое мнение. Оба его родителя трудились на благо карьеры отца, но и о маминой работе на государственной должности они не забывали.

Мэри Максвелл Гейтс служила в Совете регентов Вашингтонского университета, который она сама когда-то окончила. Во время учебы в этом университете она встретила студента, который впоследствии стал ее мужем. В самом начале, когда они еще были едва знакомы, Мэри попросила Билла поддержать ее на посту секретаря студенческого совета, но он ответил, что поддерживает другого кандидата! В итоге выяснилось, что он сделал правильный выбор. Как член Совета Вашингтонского университета Мэри возглавила инициативу по выводу активов университета из Южной Африки. Помимо этого, она состояла во многочисленных корпоративных советах в то время, когда этим занималась далеко не каждая женщина. Она стала первой женщиной в правлении First Interstate Bank (финансово-банковский холдинг в США) в Вашингтоне, а также первой женщиной, которая возглавила исполнительный комитет National United Way.

В этой организации Мэри трудилась на протяжении многих лет в различных должностях. Когда Билл был подростком, Мэри входила в Комитет по распределению средств. Они с Биллом подолгу обсуждали за обеденным столом свои стратегии. Она преподала ему первые в его жизни уроки о том, как нужно заниматься благотворительностью, а затем убедила его запустить первую совместную благотворительную кампанию United Way и Microsoft.

Когда мы с Биллом поженились, его мама, которая в то время боролась с онкологическим заболеванием в тяжелой стадии, во время свадебного обеда зачитала вслух письмо, которое было обращено мне. В заключение она сказала:

— От тех, кому многое дано, многого ждут.

Она оказала большое влияние на Билла, и он испытывал по отношению к ней огромное восхищение. Бабушка Билла, которая тоже помогала в его воспитании, училась в Вашингтонском университете и играла в баскетбол в то время, когда большинство женщин не решались ни на то, ни на другое. Так что Билл происходит из семьи сильных, умных и успешных женщин. Детские впечатления оказывают на человека большое влияние.

Родители Билла подарили нам в честь свадьбы скульптуру, состоящую из двух птиц, которые пристально смотрят в одном направлении. Для меня это многое говорит о системе ценностей, в которой вырос мой муж. Я поставила скульптуру, которая мне очень нравится, у входной двери. Она напоминает мне пару любящих людей, которые смело смотрят в будущее вместе.

Билл всегда стремился к равноправному партнерству, потому что именно в такой обстановке он вырос. Но есть и другая причина: он всегда жадно поглощал информацию и учился с огромным удовольствием. А еще он любит, когда ему бросают вызов. Когда два человека бросают друг другу вызов и учатся друг у друга, им удается достичь баланса.

Я часто рассказываю Биллу о своих переживаниях по поводу того, что перемены, на мой взгляд, происходят безумно медленно. Ему хорошо удается видеть события в широком контексте и планировать изменения в рамках истории, науки и деятельности различных учреждений. Я в свою очередь учу его сдерживать характер.

Однажды, на мероприятии Caltech (Частный исследовательский университет, расположенный в городе Пасадена в штате Калифорния, один из ведущих университетов в США и один из двух самых важных, наряду с Массачусетским технологическим институтом, специализирующихся в точных науках и инженерии) в 2016 году, модератор спросил Билла:

— Ваш подход к управлению персоналом и работе с людьми все еще развивается?

Билл ответил:

— Ну, я надеюсь на это. Моя жена всегда говорит мне, когда я перегибаю палку. Знаете, можно быть недостаточно строгим или слишком строгим. Я редко ошибаюсь в меньшую сторону. Жду того дня, когда она скажет мне: «Эй, ты был сегодня слишком дружелюбным. Ну же. Ты позволишь этим парням выйти сухими из воды, хоть они и тратят наши деньги? Тебе следовало высказаться!» По мере калибровки, возможно, я найду хотя бы один измеряемый параметр в этом режиме.

Равное партнерство по большей части привлекает Билла из-за того, что это гораздо более интересный и сложный способ существования в мире. В конце концов, я думаю, Билл просто создан для равноправного партнерства, потому что это соответствует его глубинным ценностям. В начале совместной работы мы поняли, что в основе нашей благотворительной деятельности лежит идея о том, что жизнь каждого человека имеет одинаковую ценность. Она вдыхает жизнь абсолютно во все. И вот что сделало этот принцип реальным для меня самой, превратив его из абстрактной идеи в откровенное олицетворение нашего взгляда на мир, — это те случаи, когда чужие страдания доводят Билла до слез.

Эта его мягкость иногда удивляет людей, особенно тех, кто привык видеть Билла в образе высококонкурентного бойца. Но это правда. Билл обладает этими качествами. Однако у него есть и противоположные черты. Он может быть мягким, он может быть нежным, он может быть очень мягкосердечным.

Большое богатство может сбивать с толку. Оно может раздуть и исказить чувство собственного достоинства, особенно если вы считаете, что деньги являются мерилом заслуг.

Тем не менее Билл — один из тех людей, которые крепче других стоят на своих ногах, из всех, кого я знаю. Эта приземленность исходит из понимания того, как именно он оказался там, где он находится.

Билл невероятно усердно работал, рисковал и шел на жертвы ради своего успеха. Но он всегда понимал, что в успехе есть еще одна важная составляющая, и это удача — абсолютная и тотальная удача. Когда вы родились? Кем были ваши родители? Где вы выросли? Какие возможности были вам предоставлены?

Никто из нас их не заработал. Мы их просто получили.

Роль удачи в его жизни — это не просто то, в чем он признаётся мне наедине. Когда Малькольм Гладуэлл спросил Билла, в чем причина его успеха, Билл сказал:

— В молодом возрасте у меня были возможности для разработки программного обеспечения, причем более благоприятные, чем у кого-либо еще в тот период времени, и все из-за невероятно счастливого стечения обстоятельств. Так что Билл не лишен чувства скромности. Но таким он был не всегда — я могу привести вам примеры обратных ситуаций. Это путь его роста. Когда он размышляет о жизни и уходит глубоко в себя, то понимает, что в нем нет ничего особенного.

Он осознаёт, что особенными были обстоятельства, а человек, который это понимает, умеет смотреть сквозь какую бы там ни было иерархию, чтить равенство и выражать всю доброту своего сердца.

Если я покорила Билла своим жизненным энтузиазмом, любовью к программному обеспечению, людям, сложным задачам и Ф. Скотту Фицджеральду, то меня он покорил в тот момент, когда я увидела в нем мягкого, нежного человека, который поначалу прятался, но постепенно все чаще выходил на свет, — человека, который искренне возмущен тем, что жизни одних людей считаются в нашем обществе достойными спасения, а других — нет.

Невозможно жить по принципу, что каждый человек одинаково важен, если ты считаешь себя лучше других. Билл, по сути своей, вообще так не думает, и это одно из тех качеств, которые я ценю в нем больше всего.