От «авторки» до «негра»: как изменения в обществе влияют на русский язык

Почему люди стали менее грамотными?

Когда мы спорим о языке, чаще всего мы говорим о культурных и социальных нормах. Например, сейчас противопоставляются грамотные и неграмотные, есть граммар-наци. Борьба за грамотность была и в советское время, в газетах печатали материалы об этом, но обострилась она после перестройки. Связано это с изменениями в социальной иерархии. В 1990-х была популярна фраза «Если ты такой умный, почему ты такой бедный?» Тогда на смену культуре пришли другие ценности – деньги, прежде всего. Литературный язык перестал быть безусловной ценностью, поэтому противопоставление грамотных и неграмотных стало более острым. В начале 2000-х наступила эпоха падонкафф, которая переломила этот конфликт, потому что ошибки стали нарочитыми и игровыми. Поучать падонкафф было абсолютно бессмысленно, они над грамотными издевались, специально искажая написание. Попытка поймать кого-то на ошибке никак не связана с просветительской деятельностью, потому что взрослого человека переучить практически невозможно. Почти всегда один поправляет другого, чтобы занять в социальной иерархии более высокое положение.

Ценность литературного языка начала снижаться во всем мире, в Советском Союзе человек, который говорил просторечиями, не имел шанса сделать карьеру, вертикаль была жесткой, и грамотность занимала важнейшее место. Диалектизмы и жаргонизмы считались мусором. Сегодня отношение к этому меняется, во многих странах ценятся разные варианты языка, например, в Норвегии диктор может говорить на диалекте.

Действительно ли язык портится?

Некоторые люди заявляют, что язык портится, а то и умирает. Очевидно, что это не так – мы на нем говорим и пишем, он подстраивается под интернет и реалии. Но почему споры вокруг изменений в нем ведутся постоянно? После перестройки языковые барьеры ослабли, многое хлынуло в язык – например, молодежный, бандитский жаргон. Людьми это ощущалось как порча, в какой-то момент это даже стало политической проблемой, законом стало запрещено использовать брань в СМИ.

Заимствования – это зло?

Также возмущают людей заимствования. Мы действительно часто транслируем чужую культуру, так как роль Америки и английского языка велика. Когда мы берем чужие идеи, предметы, явления, то заодно перенимаем и слова для них. Многими это воспринимается как вторжение, и отчасти это верно – когда в битве между русским вариантом и заимствованием побеждает последнее, мы в большей степени впускаем в себя чужую культуру. Но очевидно, что не язык здесь играет основную роль, а те культурные каналы, по которым к нам идет многое, а от нас – почти ничего. Другие страны не перенимают русские слова, разве что лет семь назад во французские словари попало замечательное «малосоль» – малосольные огурцы. Это показывает, как влияет на мир русская культура, что она иллюстрирует.

Вопрос с заимствованиями всплывает регулярно: им задаются не первый год и даже не первое столетие. Против них выступали Ленин и Сталин, и несмотря на огромную власть этих людей, это сработало лишь временно. Например, если говорить о футбольных терминах, то прижилось лишь небольшое количество русских вариантов – «защитник», например, а «пенальти» вернулось.

Александр Солженицын написал словарь расширения русского языка, часть его слов была взята из диалектов. Это очень интересно с лингвистической точки зрения, но с практической – абсолютно бесполезно, ни одно слово не вошло в лексикон людей. Если не быть идеалистами, то стоит признать, что язык сам справляется и приходит к устойчивым заимствованиям. Конечно, это создает нам определенные проблемы – я регулярно последние 30 лет сталкиваюсь с незнакомыми словами в газетах или интернете, это раздражает. Но это примета нашей эпохи – часто такие слова не попадают в словарь, но сейчас это и не нужно, мы просто гуглим их и понимаем, о чем речь.

Как на язык повлиял интернет?

Есть и другие проблемы, появившиеся недавно. Например, технологическая – поменялось соотношение устной и письменной речи, в чем огромную роль сыграло изобретение новых гаджетов, интернета, социальных сетей, мессенджеров и электронной почты. Всю историю человечества устная речь была первична, а письменная использовалась для хранения текстов, длинного монолога, рассказа – даже если мы берем бумажные письма. В таком масштабе письменно люди не общались никогда. Поменялось и отношение к разговору – например, раньше ничего не стоило позвонить, а вот написать уже сложнее. Сегодня все наоборот, звонок – это чуть ли не неприлично, нужно сначала написать. Что будет дальше, предсказать трудно, но есть факт – письменная речь победила и вытеснила устную и тем самым стала менее ценной.

Нужны ли феминитивы?

Также на язык влияет идеология, политкорректность, которая делает это из благих намерений устранить дискриминацию. Например, разгораются споры о феминитивах. Политкорректность давно победила в Европе и Америке, а у нас же эти вопросы активно обсуждаются только лет пять, мы сильно опаздываем. Интересно, что если говорить о феминитивах, русский язык был одним из первых, в котором эти слова появились. Уже в начале XX века они были распространены, например, «депутатка» – его я встречал в газетах, оно писалось совершенно всерьез. Сегодня же в СМИ это слово употребляется только в ироническом ключе.

Часть феминистского сообщества требует сделать регулярным образование пары для обозначении профессии мужского рода. Кстати, если мы возьмем название национальностей или жителей городов, эти пары существуют. Чем плохи или неудачны с точки зрения лингвистики регулярные феминитивы? Я, как специалист, рассматриваю язык как инструмент проникновения в культуру и социум. Пример с депутаткой показал, что по тексту можно оценить, насколько общество продвинулось в плане равенства полов. Если контекст иронический, значит женщины не равны в правах с мужчинами, потому что в этой роли воспринимаются как нечто странное. Проблема в том, что политкорректность пытается использовать язык как инструмент переделки общества, но это бессмысленно, пока не изменилось реальное положение дел.

Как дискриминация наций отражается в языке?

Дискриминация нередко отражается в языке: например, в годы борьбы евреев за выезд из СССР на свою историческую родину в СМИ перестало использоваться слово «еврей», писали «лицо еврейской национальности». Точно также во время ухудшения российско-грузинских отношений из медиа пропало слово «грузин» и появилась конструкция «лицо грузинской национальности». Тоже самое и с «лицом кавказской национальности», но тут еще более абсурдно, потому что еврей и грузин – это хотя бы национальность, а кавказец – нет.

Можно привести такой пример: есть два слова, устроенных одинаково. Как мы называем жителей Европы? Европеец, оценочности нет. А жителя Азии? Азиат – и тут мы уже ощущаем, что что-то не так. С чем это связано? Конечно, с нашей культурой, с тем, что Европа для нас авторитетна, а Азия – нет. Нельзя сказать, что слово «азиат» – это ругательство, но отрицательная аура у него присутствует. Что с этим делать? Лично мне кажется, что более естественным путем стало бы сохранение этих слов с изменением социальных или культурных условий. Если мы начнем относиться к жителям Азии нормально, то и слово «азиат» реабилитируется, а если заменим его, но в культуре ничего не изменится, то через 5-10 лет новый термин приобретет те же самые отрицательные коннотации. 

Ярким примером попытки поменять отношения с помощью замены термина служит переименование «милиции» в «полицию». Казалось, не приживется, но это произошло довольно быстро – не без помощи сериалов и фильмов. Но изменило ли это образ сотрудника в форме? Совсем немного, шлейф все-таки остался, более того, сохранилось слово «менты».

Приведу еще пример: обсуждение слова «негр». Можно его использовать или нет? В русском языке оно не имело никакого отрицательного шлейфа, люди с темной кожей у нас встречались редко, их угнетения не было. Тем не менее, это слово потихоньку вытесняется из русского языка. Что было толчком? Конечно, изменения английского языка, эта модель автоматически переносится к нам. В этом, на мой взгляд, кроется опасность, потому что слепой перенос с чужой почвы на нашу не соответствует пониманию слов, это навязывание в России ничем не обосновано.

Что не так со словами «инвалид» и «дебил»?

Также политкорректность провоцирует попытки заменить слова с отрицательным шлейфом на нейтральные. Например, это касается терминов, связанных с особенностями психики. «Дебил» и «имбецил» были диагнозами, но из-за дискриминируемости этих людей, их уязвимого положения в обществе и низкого статуса, приобрели негативную окраску, а потом стали ругательствами. Теперь использовать их как диагноз нельзя, потому что это будет оскорблением, и им необходима замена.

Интересно формирует новую лексику сообщество людей с инвалидностью вместе с журналистами и лингвистами. У слова «инвалид» есть отрицательное прошлое, связанное со статусом этих людей. Надо ли от него избавляться? Такие попытки были сделаны, появился «человек с ограниченными возможностями». Но тоже не прижилось, чаще сейчас употребляют «человек с инвалидностью».

Записала Лада Орлова