Лев Манович о революции в культуре в эпоху Instagram

Масштабность культуры

В нашей лаборатории мы уже 10 лет используем статистику, математику, медиадизайн и визуализацию данных, чтобы посмотреть по-новому на культуру. Для меня самое большое явление в ней – это то, что она теперь существует в совершенно другом, грандиозном масштабе. Миллионы людей каждый день выкладывают фотографии, создавая контент соцсетей – это одна часть процесса. Вторая – то, что с начала 1990-х очень сильно возросло число тех, кто занимается профессионально культурной индустрией, дизайном, архитектурой, модой, одеждой, кухней. Все эти хипстерские кофешопы – это тоже культура. Если в XX веке мы как-то притворялись, что можно приехать в Москву, Петербург, Париж, посмотреть выставки, и там все будет понятно, то теперь ничего не понятно. По всему миру создают интересные биеннале, фестивали и экспозиции – вы даже физически не можете каждый месяц объезжать 10 тысяч городов.

Приблизительно с 2004 года возникли новые формы цифровой культуры – социальные сети. Новые медиа могут записывать все ваши шаги: что вы кликнули или лайкнули. Таким образом, появляется возможность изучать не только в массовом порядке произведения культуры, но и реакцию на них.

Мир меняется. Все более доступными становятся фотографии со спутников со все лучшим качеством изображения, появляются телефоны, которые записывают данные о ваших передвижениях. Например, есть десятки сервисов bike sharing. В Китае они устроены еще круче – там миллионы оранжевых и желтых велосипедов со встроенным GPS, которые вы можете взять, куда-то поехать и бросить абсолютно в любом месте.

Сейчас уже в десятках городов по всему миру есть сайты, на которых публикуются какие-то данные о них, чтобы люди могли улучшить среду обитания. Художники делают на их основе проекты, остальные – изучают город. Записывать информацию теперь тоже проще, благодаря платформам типа «Raspberry Pi».

Большие данные

Лет 10 назад появились новые дисциплины, которые пытаются применить так называемые «большие данные», чтобы ответить на уже существующие вопросы или задать новые. Это social computing – изучение социальных сетей через данные, capital social science – применение компьютерных моделей и больших данных в социологии, антропологии, политологии и т.д. Существующие области информатики – computer science – они тоже начинают делать исследования (video computing, web science и т.д.). Возникает большое количество новых дисциплин, которые в принципе похожи между собой, но они развивают всякие новые термины типа «Наука о городах», «Городская аналитика».

Что поражает – это количество научных работ и статей по теме цифрового общества. Они сами по себе являются большими данными. Но мы должны напоминать себе: хотя социальные сети существуют и люди практически всех стран их используют, они по-прежнему охватывают мир не очень ровно.

Анализ твитов

В 2014 году Twitter заявили, что они хотят отдать свои данные любой институции, которая придумает новые идеи, как их использовать. Мне об этом рассказал мальчик из моей лаборатории, и мы подали заявку. Через несколько месяцев они объявили, что выиграло только шесть лаборатории, при этом лишь две из США. Мы были одной из них.

Twitter сказал, что может дать любые данные. Мы запросили все изображения, что у них есть. Они дали, но только те, где пользователи ставили геотег (с того момента, когда эта функция была введена в 2011 году). Это примерно 3% всех изображений, довольно маленькое число. Когда мы их скачали, выяснилось, что это 270 миллионов фото.

Казалось бы, 270 миллионов должны дать довольно богатую картину. Мы сделали выборку и выяснилось, что половина мира вообще не участвует в жизни социальных сетей. Самые активные пользователи – половина Америки, западная Европа, Корея, Япония и побережья городов. То есть social media – это такая urban media. Когда вы выезжаете за пределы городов, социальной жизни там очень мало.

Типы интеракции

Очень интересно, что мы можем изучать характеристики и тренды в изображениях, блогах, твитах, используя миллионы публикаций. Но самое интересное и радикальное, что у нас в первый раз появилась возможность изучать массово и масштабно восприятие культуры. 

Если подойти абстрактно, мы можем сказать, что применяем данные количественно, это позволяете изучить четыре разных типа интеракции. Первое – взаимодействие между людьми (и физически, и виртуально). Скажем, в MIT есть лаборатория, где 10 лет назад сделали маленькие сенсоры, которые записывают ваш голос. Они анализировали в разных ситуациях риторику, ритм и теперь могут предсказать через пять минут, например, пойдут ли люди на второе свидание, изучая только эти данные.

Мы можем изучать интеракцию между людьми и пространствами – вашу навигацию: куда вы пошли, на что посмотрели. Также есть интеракция между людьми и софтом. Мы же не смотрим на культуру напрямую, а через какие-то интерфейсы, которые тоже могут записывать данные. И последняя, четвертая, интеракция – между людьми и культурными артефактами.

Фото в Instagram

Допустим, в Pinterest – миллионы картинок с Instagram. Люди описывают, какие точно они применили фильтры, чтобы сделать такую картинку. Получается, мы можем изучать творческий процесс миллионов людей. Это же жутко интересно.

Каким образом наши телефоны влияют на визуальную культуру фотографии? Это один из вопросов, которым мы занимаемся на протяжении последних пяти лет. Мы собрали 15-16 миллионов фото в Instagram и вот что обнаружили. Типичные снимки не фото звезд или кандидатов в президенты, а кадры обычных людей в бытовых ситуациях.

Обычные люди фотографируют сюжеты из своей жизни. В каком-то смысле это похоже на семейную фотографию 1960-70-х. Естественно, есть различия. Тогда фотография была довольно дорогой, поэтому культура диктовала людям, что и как им надо фотографировать. В основном, это были портреты семьи и родственников. Прослеживались и определенные композиции – например, человек в центре пейзажа.

В этом смысле ничего не изменилось. Конечно, набор тем расширился. Можно фотографировать чашки с кофе, свои ботинки, собачку но все равно есть какие-то конвенции. Люди чисто инстинктивно смотрят и имитируют то, что видели.

Я в своей книге «Instagram и современные изображения» пишу про стили фотографии. Первый – семейная фотография, где людям плевать на лайки. В этих снимках главное – содержание, которое интересно вашим знакомым, коллегам, родственникам. Конечно, сказать, что эти люди полностью отрицают эстетику, не совсем верно. Некоторые из этих фотографий более сконструированы, но с точки зрения профессионалов – это «плохая» фотография.

Что такое «хорошая» фотография? Эстетику «хорошей» фотографии от профессионалов можно видеть на всяких соревнованиях. Ее же они переносят на мобильный телефон. Это фотографии с разных фотосоревнований, которые проводят Sony или Nikon. Я это называю «порнуха». Просто люди купили дорогое оборудование, у них линзы стоят по 10 тысяч долларов, и вот они фотографируют пейзажи.

Мы, конечно, понимаем, что обычный телефон такого не сделает. Может, фотографам это нравится. Молодежи это кажется жуткой пошлостью. Все это выглядит неестественным, сконструированным, фейковым.

А есть другой тип: кафе, хипстеры, минимализм, серое на сером. Эта эстетика визуально существует в огромном количестве вариантов. Понятно, что в Индии будет больше цвета, а в Европе серого, но все-таки между ними есть общие черты. Мне кажется, что поколение Z, поколение Instagram, более внимательно. Они не боятся использовать уникальные возможности. Я в шутку это направление называю инстаграмизм. Тут тоже бывают пейзажи, но человек виден со спины, потому что делать селфи – это как-то пошло, мейнстрим. То, что было авангардным два года назад, уже стало мейнстримом. Вообще, альтернативная молодежь поколения Z не бунтари. Они могут работать в компаниях, продавать вам страховку, или в министерстве. Но при этом они вот такие: любят серенькое, беленькое, смотреть на свои руки, в которых какие-то вишенки, любят фотографироваться, чтобы не было видно их головы.

Субкультуры ХХ века строились на отрицании, бинарной оппозиции. То есть, если мейнстрим – люди в костюмах, галстуках и так далее, то байкеры надели кожу, а лолиты в Токио – готические платья. А теперь если и есть разница, то маленькая-маленькая.

Обложки Time

Один из самых успешных наших проектов был запущен в 2009 году. Мы скачали все обложки журнала Time, который выходит с 1923 года. К тому моменту это было четыре с половиной тысячи обложек. Я там насчитал 14 разных трендов. Сначала все было такое бледненькое и пастельное, потом цвет становился более интенсивным. Если мы посмотрим, что и как меняется за эти 80 лет, то видим, что по-прежнему большой процент изображений – это люди. Их около 60%, все остальное – какие-то концепты. 

Самое интересное, что когда вы это видите, то замечаете, что переходы плавные. Как будто мы схватываем некоторые подводные изменения культуры.Чтобы увидеть эту плавность переходов, важно посмотреть на всю коллекцию сразу.

Коллекции MoMA

Мою лабораторию как-то пригласили в MoMA, музей современного искусства в Нью-Йорке. Они сделали огромный каталог на веб-сайте. Я послал к ним своего студента. Он проник туда, очень им льстил, кокетничал и через две недели получил доступ ко всей коллекции. Мы сделали 80 визуализаций, написали статью.

Любой музей, библиотека, культурная коллекция – это выборка, а не объективное понимание истории, если оно вообще возможно. Но меня шокировало, насколько оно выборочно. Выясняется, что коллекция MoMA – это не фотожурналистика, а голые тетки, сюрреалистические губы, полуабстракные объекты, натюрморты. Таким образом, мы видим содержание этого музея и с ужасом осознаем, что его коллекция очень неравномерно передает историю фотографии.

Теперь вы прекрасно понимаете, почему ни один музей такие результаты никогда не опубликует. Они боятся, что люди про это узнают, хотя, конечно, ничего в этом стыдного нет. 

Кстати, идея больших данных – это не обязательно использовать большие данные. Это могут быть буквально 40 объектов. Вместо того, чтобы смотреть на определенные фотографии надо просто учесть все. 

Текст: Евгения Симакова

Лев Манович прочитал лекцию в рамках спецпрограммы Культурного форума в Петербурге