Евгений Доманов

ТОП-25 | искусство

Как давно вы занимаетесь фотографией?
С детства. В Советском Союзе в каждой семье был фотоаппарат, фотоувеличитель. И практически все люди печатали фотографии самостоятельно. Меня увлекли
родители, и я занимался фотографией до 15 лет, уже как коммерческий фотограф. Потом я не брал в руки камеру до 2010 года. Занимался бизнесом, но он не приносил
мне удовольствия, хотелось творчества. Оно всегда было со мной — в школе, помимо фотографии, я занимался музыкой.

Коммерция и творчество не совместимы?
Я совмещаю. Но когда речь идет о школе, то я понимаю: нашим людям это не нужно. Многих устраивает тот уровень, который есть сейчас. А я не хочу тратить много времени на то, чтобы уговаривать людей получать качественные знания. Если появятся увлеченные ученики, возможно, я вернусь к этому вопросу.

В каком жанре вы работаете?
Файн-арт — это изящное утонченное искусство. Я стараюсь увидеть и передать людям то, что не видит обычный взгляд, какую-то особенность. Пример — моя недавняя серия с отражениями. Я прогулялся по-осеннему Иркутску на затопленный остров Юность. Там появилось много интересных «озер». И тут меня осенило, многие отражения напоминают картины великих художников: Моне, Климта, Поллока. Имея определенную насмотренность, зная, как выглядят произведения искусства великих художников, я считаю, что повторить и найти те же самые краски в природе очень интересно.

Иркутяне любят ваши работы?
Да. Когда я обращался за помощью к московским маркетологам, они, изучив мои профили, сказали, что у меня очень хорошая аудитория. Люди любят мои работы, всегда комментируют. У меня была достаточно большая аудитория поклонников, которые лайкали мои фотографии, комментировали и говорили, какие красивые открытки. Для меня это было лучшим комплиментом. А когда я учился в лондонской школе фотографии и показывал свои работы, то слово открытка было самым оскорбительным. И вот эта аудитория, которая любила мои фотографии, не перешла со мной в новое измерение, многие не понимают, что я снимаю. Но я спокойно к этому отношусь, у каждого свой вкус и свое восприятие. Я хочу развиваться, хочу, чтобы мои работы были представлены в лучших галереях мира. Неважно, где ты
родился, в сибирском городе или в Лондоне, везде можно создавать искусство. Тем более сейчас есть интернет и его большие возможности.

Почему вы перестали снимать Байкал?
Понял, что Байкал интересен только нам, сибирякам. На международной арене я не смог достойно представить эти работы. Я безумно люблю Байкал, обожаю его снимать. Возможно, когда-то у меня будет какая-нибудь интересная серия. Проблема в том, что Байкал снимают открыточно. Искусство — уже про другое. В мире искусства ты никого не удивишь красивым закатом или рассветом. Ты должен представить что-то такое, что вы- зовет именно «ВАУ-эмоцию». И это должно быть не одно произведение, а целая серия.

Почему вы не снимаете людей?
Просто почувствовал, что не мое. Я снимаю архитектуру, интерьеры. Есть европейские, американские фотографы, которые снимают то же самое и называют это портрет интерьера. То есть они к интерьеру относятся, как к портрету. У нас в Иркутске очень много хороших портретных фотографов, и мне не хочется c ними конкурировать. Хотя на западе портрет считается искусством. Многие американцы покупают себе домой портреты чужих людей в интерьер. И такие работы стоят очень дорого. Есть авторы, которые снимают не на пленку, не на цифровую камеру, а с камеры сразу идет изображение на принтер. Это называется уникальный отпечаток. И такое искусство стоит бешеных денег. Это целое искусство, оно не имеет ничего общего с дешевыми фотосессиями.

Какие проекты вы представляли на международных премиях?
Самый звездный проект — с японскими журавлями. Его я представил на многих международных конкурсах и собрал восемь наград. Когда запускал эту серию, один из
моих знакомых в шутку сказал, что этим журавлям пора облететь весь мир. Так и получилось. Журавли принесли мне победу на конкурсах в Токио, Париже, Лондоне,
Нью-Йорке, Москве, в Лос-Анджелесе заняли второе место. Следующий проект — парадные Петербурга. Меня поразила архитектура, для меня было как-то дико, что люди живут в такой красоте и не замечают ее. Я летал раз шесть в Петербург, чтобы снять этот проект, и он взял золото в Токио в прошлом году. А в этом году на международном конкурсе получил золото, которое принесло мне звание «Архитектурный фотограф». Это очень серьезная награда, которой я очень горжусь. Летом я летал на Кубу, это был самый сложный проект. Но все, что я запланировал, нашел и снял. Этот проект принес мне серебро в Париже в сентябре этого года. Недавно я занял второе место на престижном международном конкурсе в Лос-Анджелесе, где в жюри было 260 человек, награду мне принес фотопроект «Локдаун», который я снимал в Сочи в 2020 году. Все конкурсы очень значимые. При этом у меня нет цели собрать как можно больше призов.
Мне важно получить подтверждение моей компетентности от профессионалов. Поэтому я не участвую во многих конкурсах, где можно выиграть крупные призы. Там в основном представлены открыточные работы, и соревноваться на этом уровне у меня нет желания. Мне хочется побороться с крутыми фотографами.

Приходилось ли рисковать ради искусства?
Почти все мои проекты экстремальные. Допустим, в Японии я снимал морской проект. Я прорывался через джунгли, дорога была вся заросшая. Думал, что там нет никаких опасностей. Спокойно прошел, снял то, что мне нужно. Вернулся тем же самым маршрутом. А потом прочитал, что в этих джунглях живет огромное количество ядовитых змей, пауков. На Кубе в Гаване была опасная съемка, потому что здания все полуразрушенные. Меня предупредили, что нельзя ходить под
балконами, потому что они обваливаются и убивают людей. На Мальдивах во время отлива я прошел пешком около километра по воде в том месте, где была огромная рифовая акула. Хоть и говорят, что они не кусаются, выглядят внушительно и с аппетитом поедают мясо, которое бросают туристы. Там же я шел до рифа, чтобы сделать снимок, и один мужчина меня предупредил, что в этом месте под песком прячется электрический скат. Фотограф — это опасная профессия.

О какой съемке вы мечтаете?
Я давно хочу попасть на Санторини. У меня есть свое виденье, как снять это место не открыточно.

Что вас вдохновляет?
Произведения искусства великих мастеров. Когда я смотрю на них и нахожу аналогию в природе, мне хочется ее подчеркнуть, показать. Сама природа вдохновляет. Я люблю все красивое, эстетичное. Я хочу, чтобы мои работы приносили людям радость, удовлетворение. Конечно, меня всегда поддерживают и вдохновляют мои близкие. Это самые первые зрители.

Кто из великих мастеров — ваш авторитет?
В каждом жанре свой. В минималистичной фотографии это Майкл Кенна — американский фотограф. В архитектурной фотографии — Майкл Истмен. Именно у него я увидел проект Гаваны и захотел повторить. В жанре пейзажа это больше художники, американские, современные. При этом я не копирую, а пытаюсь представить свое видение. Был такой пример, когда 10 фотографов встают на одну и ту же точку и снимают одну и ту же локацию. У всех получаются разные снимки. Потому что фотография — это не передача реалистичного изображения. Внешняя картинка накладывается на наш внутренний мир, и вот этот симбиоз выдает уже готовый результат. Если у тебя богатая насмотренность, ты смотришь великих мастеров, вдохновляешься живописью, у тебя будет шикарный кадр. От него будет веять
искусством.

Бывает ли у вас творческий кризис?
Иногда. Например, недавно у меня был такой период, очень тяжелый. Моя семья болела ковидом, я был здоров. Чтобы справиться с переживаниями, взял камеру
и пошел гулять. Тогда и родилась серия с отражениями. А вообще, когда наступает творческий кризис, есть очень хороший метод с ним справиться — нужно думать о своих победах и достижениях и убедить себя в том, что ты крутой. В природе есть такой интересный пример: волк может пробежать до 200 километров, чтобы вернуться в то место, где он поймал крупную добычу, побегать вокруг, вспомнить запах победы.

Почему отменили переезд?
Пандемия перекроила все планы. В Москве сейчас все переходят в онлайн-формат. Поэтому открывать там свое пространство нелогично. Сегодня мир настолько технологичен, что я из Иркутска сотрудничаю с американскими галереями. Единственное неудобство — это часовые пояса.

Кто основные покупатели ваших работ?
Частные заказчики и коллекционеры, иногда крупные корпорации. Те, кто хочет оформить свой дом, квартиру, особняк моими работами. Помогает признание на международных конкурсах. Ведь во многих из них в жюри находятся по сто-двести человек: работники музеев, галеристы, коллекционеры, искусствоведы, главные редакторы различных модных журналов, продюсеры серьезных каналов, все люди из сферы высокого искусства. И когда они судят твои работы, отдают тебе предпочтение, возникает уверенность, что ты точно на правильном пути. Раньше я болезненно реагировал на критику, но сегодня, если человек что-то скажет, для меня это ничего не будет значить, потому что у меня есть поддержка тех самых экспертов из мира искусства.

Текст ЯНА КОЛОТЕЕВА

Фото АРХИВ ГЕРОЯ