Елена Шерман (Свердлова)

Почему выбрали такое название для клиники?

Для меня было важно указать в названии фамилию моего отца – Шерман. Мои родители – геологи, достигли в профессии больших высот, много написали важных и нужных книг. И хотелось сохранить фамилию, продолжить ее, выразить благодарность, ведь своим достижениям в медицине я обязана своему роду. Здесь сработали два важных момента: у кого родился и у кого учился.

Когда поняли, что хотите посвятить жизнь медицине?

В четырнадцать лет. До этого времени грезила Литинститутом в Москве. Но в семье посоветовали задуматься о профессии в другой сфере. Бабушка и дедушка всю жизнь проработали хирургами. В военное время руководили госпиталями, в мирное дед работал в Иркутском госпитале, а бабушка спасала людей в онкодиспансере. И вот они часто брали меня к себе на работу, приобщали к процессу, смотрели за моей реакцией. Так поняла, что хочу поступать в медицинский.

Сначала мечтала стать хирургом. Но на втором курсе впервые попала к гинекологу на медосмотр, и этот прием повлиял на дальнейшую жизнь. Столкнулась с таким унижением, ужасом, дискомфортом, что, выйдя из кабинета, поняла: посещение врача не должно приносить столько горя. Решила сделать все возможное, чтобы исправить ситуацию. И с 4-го курса стала усиленно заниматься акушерством и гинекологией. Окончив мединститут, поработала в женской консультации. Сложное было время, с разными людьми приходилось иметь дело. Но занятие любимым делом сглаживало все негативные моменты.

Сколько проработали в консультации?

Три года. Потом поступила в ординатуру на курс онкогинекологии при кафедре хирургии к доценту Светлане Кулинич. Она, можно сказать, стала моей второй мамой, научила меня всему, помогла стать доктором. И вместе мы проработали 30 лет. В 1992 году С. И. Кулинич возглавила кафедру акушерства и гинекологии ГИДУВа, и я стала ассистентом этой кафедры, а с 2001-го – доцентом, совмещая лечебную работу с педагогической. Мне нравится не только лечить, но и делиться знаниями. Преподавала на кафедре 30 лет.

Сейчас преподаете?

Нет. С уходом Светланы Ивановны все изменилось. И направление, и обстановка. И я уже к тому времени достигла пенсионного возраста. Да и без шефа на кафедре было уже не то. Ушла на пенсию. В 2015-м году я открыла клинику. Получила лицензию на частную лечебную деятельность в день рождения папы.

Откуда взялась идея создать клинику и практиковать?

Не представляю себя без работы врачом вообще. Ничего другого и не хочется. Кто-то любит огородом заниматься, кто-то еще чем. Для меня же нет ничего приятнее рабочего процесса. По-прежнему много читаю по специальности и по смежным дисциплинам, считаю неправильным, когда человека делят на органы и «перекидывают» друг другу: организм един, и менструальные боли могут быть связаны как с варикозным расширением вен или с эндометриозом, так и с определенной диетой, работой, нездоровьем нервной системы, почек, суставов. Люблю разбираться в пациентских проблемах: находить точку отсчета и выстраивать программу лечения. Берегу руки, ведь специальность наша – тактильная. УЗИ и другие исследования только наши помощники, не заменяющие клиническое мышление и осмотр врача.

Дети продолжили семейное дело?

Нет, не пошли по моим стопам. В детстве часто жаловались, что семейные ужины плавно переходили в консультацию пациентов по телефону. Да и в любой момент я срывалась на работу, задерживалась допоздна. Сыновья выросли в таких условиях и с ранних лет знали, что медицине требуется полная отдача сил и времени. Врач не специальность для жизни, а жизнь для специальности. Старший сын стал строителем, у него своя фирма. Двое младших – близнецы – окончили технический вуз, работают специалистами в сфере экономического менеджмента.

Как пандемия повлияла на сферу гинекологии?

Из-за самоизоляции сократилось число пациентов. Все стараются сидеть по домам и без острой необходимости не посещать больницы. В основном женщины сейчас жалуются на аномальные маточные кровотечения, нарушения менструального цикла. Также приходят и те, кому просто страшно, – и они ищут успокоения, просят совета. Всех экстренных принимаю – конечно же с соблюдением санитарно-эпидемиологических требований.

Из-за пандемии коронавируса увеличилось количество чайлдфри?

Да, так и есть. И, скорее всего, их число будет только расти. Новости про ожидаемое увеличение рождаемости после самоизоляции – фейк. Женщины все чаще отказываются от беременности. И если раньше было бы возможно отговорить их от аборта, то сейчас – вряд ли. Настолько все в мире неспокойно. Когда человек в постоянной тревоге, это негативно скажется на плоде. А дети должны рождаться в осознанном, радостном будущем.

Мы живем в эпоху цифровых технологий. Но в стране в отношении здоровья, особенно женского, до сих пор присутствует налет средневековья. Так ли это?

Это так. В последнее время достаточно часто у женщин отсутствуют элементарные знания даже по собственной анатомии и физиологии, будто даже анатомию в школах не изучали. В итоге по любому поводу обращаются в интернет, сами ставят себе диагнозы, занимаются самолечением. Но ведь соцсети – это не последняя инстанция, там не все так просто и далеко не все достоверно. Приоритетным для меня является рассказать женщине, как быть здоровой, что нужно делать сегодня, понимая, то вчера – не изменить, а завтра может не исполниться, если не делать правильно сегодня.

Кто чаще всего приходит в клинику?

Первые – те, кого воспитали бабушки и дедушки и для кого врач – наше все. Они всецело доверяют, рассказывают о проблеме. С ними легко: слушаются врача, следуют рекомендациям. Поэтому им и результата в лечении достичь проще. Вторые – вечно что-то читающие о болезнях в интернете. Такие будут спорить, доказывать свою правоту. С ними сложно. Знаете, в XXI веке хочется, чтобы пациент был надежным партнером, с которым можно договориться, – и тогда лечение будет эффективным. Противоположный вариант: много врачей, еще больше мнений – а результата нет…

Какие топовые проблемы с женским здоровьем в наше время?

С развитием цивилизации проблем только прибавилось. Все больше пациентов с жалобами на нарушения менструальной функции, на дисменорею. Сдвинулись сроки деторождения – многие задумываются о детях в тридцать или даже сорок лет, что было бы дикостью представить в XIX и даже XX веках. Проблемы с женским здоровьем связаны и с особенностями питания и ритма жизни. Растет число опухолей. 20 % из них – инфекционные, 80 % связаны с эндокринной патологией.

Но вместе с этим появились и новые способы лечения. Как, например, в начале XX века избавлялись от сифилиса? С помощью ртути и мышьяка. От такого лечения едва ли выживали. Сейчас есть антибиотики. Да и этого заболевания становится все меньше и меньше. И в целом качество лечения стало другим.

К вам часто приходят пациенты из госструктур?

Конечно. Потому что из поликлиник они уходят ни с чем, так и не получив ответов на вопросы. Да и как можно провести качественную консультацию за десять минут отведенного на пациента времени? Успеешь только раздеться и одеться. В моей клинике на первичного пациента выделяется 60 минут, чтобы узнать о человеке как можно больше и составить представление о его состоянии и проблеме, а повторная встреча после дообследования продолжается полчаса. В государственных поликлиниках это невозможно в силу загруженности – вот и получается конвейер пациентов, диагнозов и стандартных назначений.

Вот уже пять лет, как вы руководите клиникой доктора Шерман. Как можете судить – все не зря?

Точно не зря. Я врач-клиницист. И не могу без работы. Конечно, угнетают бумаги: приказы, распоряжения, журналы учета, отчеты. Поэтому в понятии главный врач, который и в бумагах разберется, и порядок установит, я не так сильна, как хотелось бы. Но зато всегда опираюсь на понятия человеколюбия и справедливости. И продолжаю учиться – и профессии, и жизни!

Елена имеет степень кандидата медицинских наук, ведущий специалист по диагностике и лечению заболеваний шейки матки среди акушеров-гинекологов России. В профессии 39 лет. Любит оригинальные украшения и имеет дома коллекцию разных камней — любовь к ним унаследовала от отца.