Новейшая история. Валерий Гергиев. Часть IV

^{Содержание: часть I, часть II, часть III, часть IV, часть V}

Дирижер всея Руси

Включая Валерия Гергиева в список ста самых влиятельных людей планеты, в котором художественный руководитель Мариинки, кстати, оказался единственным представителем академического музыкального цеха, редакция влиятельного американского журнала Time руководствовалась, как можно предположить, отнюдь не только необходимостью отметить заслуги маэстро в мировой культуре. Числящийся, согласно социологическим опросам, среди самых узнаваемых за границей выходцев из бывшего СССР, сегодня Гергиев, очевидно, воспринимается на Западе как один из ведущих проводников внутренней и внешней политики современной России. Этот высокий статус — результат долгого и методичного процесса сближения Гергиева с властью, важную роль в котором сыграл случай, в очередной раз с максимальной эффективностью использованный нашим героем.

Долгое время взаимоотношения Мариинского театра, а значит и самого Валерия Гергиева, с власть имущими не ладились: в 1990-е годы руководству страны по понятным причинам было вообще как-то не до искусства. Единственным культурным институтом, с которым пускай на словах, но все-таки ассоциировало себя молодое государство, был основанный Михаилом Плетневым Российский национальный оркестр. Первый в стране крупный музыкальный коллектив, существовавший исключительно на средства частного капитала, воспринимался и президентом Борисом Ельциным, и западным обществом одним из символов обновляющейся России. Новейшая история зафиксировала лишь два всплеска взаимного интереса Гергиева и российской власти: в конце 1995 года худрук Мариинки встречался с тогдашним премьером Виктором Черномырдиным — обсуждалась, как принято считать, возможность создания объединенной дирекции Большого и Мариинского театров, а 11 августа следующего года мариинский оркестр выступил на Васильевском спуске в Москве, на транслировавшемся по всей стране телекомпанией РТР концерте в честь инаугурации президента Бориса Ельцина. Сам же Гергиев в каждом интервью пенял правительству на то, что руководство страны уделяет недостаточно внимания культурной политике, а Минкультуры финансирует деятельность Мариинки не в должном объеме.

Ситуация радикально изменилась с переменой политического пейзажа в стране, по счастливой случайности совпавшей с эпохой расцвета Мариинского театра. Придя на рубеже веков к власти, «питерские» нашли в Валерии Гергиеве человека, который мог бы стать их теневым министром культуры. Маэстро было что предложить Владимиру Путину и его команде: приближалось трехсотлетие Петербурга и Мариинка с самого начала подготовки юбилейных торжеств примерила на себя роль их главной арены. О личных связях Путина и Гергиева известно мало (второй президент РФ частенько появлялся на Театральной площади не только в дни спектаклей и концертов, а Валерий Абисалович был дружен с его одноклассником, виолончелистом Сергеем Ролдугиным, сегодня — директором Санкт-Петербургского дома музыки), но, так или иначе, начиная с 2000 года Валерий Гергиев занял позицию одного из самых лояльных к власти представителей культуры, де-юре и де-факто поддерживающих официальный курс правящей партии и правительства, получив взамен государственную поддержку расширения зоны влияния и экспансии в регионы страны.

^{Владимир Путин и Валерий Гергиев на праздновании 225-летнего юбилея Мариинского театра} 

Как опытный стратег, Гергиев прекрасно понимал: для того чтобы захватить власть во всей стране, нужно для начала воцариться в ее столице. Для этой цели пригодился основанный в 2002 году Московский Пасхальный фестиваль, за одиннадцать лет своего существования ставший неотъемлемой частью столичного культурного ландшафта. По первости концерты и спектакли made by Mariinsky уживались в нем с выступлениями приглашенных западных звезд, в последующие же годы столичный форум медленно, но верно превращался в монофестиваль-резиденцию Гергиева и его оркестра. К середине 2000-х его московская часть и вовсе превратилась в необязательный придаток не имеющей аналогов в плане размаха региональной программы — ее символом стал знаменитый пасхальный поезд РЖД, на котором мариинские музыканты исколесили всю Россию в прямом смысле, от Камчатки до Калининграда. Цена, заплаченная Гергиевым за всероссийское влияние, общеизвестна: на одной чаше весов — логистические подвиги Пасхального фестиваля, небывалый масштаб его афиши и очевидная значимость регулярно проводимых в рамках форума благотворительных спецпроектов, на другой — отнюдь не всегда блистательные результаты поставленного на поток музыкального производства.

Возможностей продемонстрировать степень своей близости к власти Гергиев не упускал никогда. Одна из первых и, возможно, наиболее впечатляющих манифестаций подобного рода — визит на премьеру оперы «Руслан и Людмила» в Большом театре в апреле 2003 года. Неожиданно появившись в царской ложе вместе с Владимиром Путиным за несколько минут до начала представления, в антракте Гергиев столь же молниеносно покинул зрительный зал — разумеется, в компании президента, спешившего на очередную рабочую встречу. И пускай сотрудники кремлевской службы протокола заранее предупредили руководство Большого о том, что Путин не сможет досмотреть спектакль до конца, так называемой широкой общественности был протранслирован легко считываемый сигнал, которого она столь долго ждала: руководство страны ясно дало понять, с какими именно деятелями культуры и с каким именно оперным театром оно себя ассоциирует. Когда в 2009 году Гергиева назначили председателем оргкомитета Конкурса имени Чайковского, поручив ему реставрацию репутации некогда главного музыкального бренда СССР, к тому времени давно и безвылазно погрязшего в коррупции, никто особенно и не удивился: альтернативных фигур, годившихся бы для этой работы и одинаково внятных и уважаемых по ту и эту сторону Буга, в России просто нет.