Декорации к мюзиклу «Шербурские зонтики» в постановке режиссера Василия Бархатова, решенные сложной и техничной конструкцией, позволили использовать в сценографии приемы кинематографического монтажа и принесли художнику «Золотую маску».
Взаимодействие режиссера и сценографа – проблема. Поэтому я, как тварь, пытающаяся выжить, ищу взаимопонимание. Ни о каком подчинении речи быть не может, но я политкорректен: последнее слово – за режиссером. Идеально, когда режиссер и художник – одно лицо. Я с завистью смотрю на таких людей.
Сценография – это штука, которой научить невозможно и не нужно. Я заканчивал обучение в Минской академии художеств в безысходное время, в 1981 году, когда было непонятно, что вообще можно делать.
Потом я попал на Таганку, увидел два-три спектакля и был в совершеннейшем потрясении. Мне показалось, что заниматься этим было бы очень правильно.
Оперный театр сейчас мне ближе, чем драматический. Он решает проблему кризиса слова. Да, никому не хочется слушать говорящих людей. Вот лет через десять все с удовольствием будут ходить на длинные литературные спектакли с получасовыми монологами.
«Шербурские зонтики» не самое сложное произведение. Оно симпатичное, замечательное, но ясное, там нет вторых-третьих смыслов, которые надо проявить. Главными для меня были чисто технологические задачи. Вводные – киномузыка для киносценария, сцены по сорок-пятьдесят секунд, монтажные склейки – нужно было адаптировать для театра.
Я пытаюсь жить некими иллюзиями, связанными с моей работой. Это хорошее болеутоляющее, наркотик. Есть люди, которые абсолютно благоденствуют, замыкаясь в своем деле. Я знаю врачей, старающихся не выходить из больницы и совершенно счастливых. У меня так не получается, я все-таки более социализированный человек.
Я себя не ощущаю ни москвичом, ни питерцем. Противостояние Петербурга и Москвы мне всегда казалось комичным. Просто в Питере хуже климат. Отсутствие солнца приводит к недостатку витаминов, поэтому многие находятся в депрессии. Вот и все.
У каждого человека есть предназначение, некий путь, который он должен пройти. Сделать это нужно очень честно. К сожалению, часто люди не выполняют возложенную на них миссию. А мера преданности конкретному делу – это для меня тоже мера таланта. Неряшливость для меня всегда связана с неталантом. Существует некий миф о неряшливости гения, однако я допускаю ее только как стиль или имитацию, а не как недосказанность. Человек может чего-то добиться лишь невероятной старательностью, стремлением к максимальному качеству. Удивительная вещь, но самые теплые чувства в театре я испытываю не к артистам, драматургам или оркестрантам, а к простым людям, которые строят декорации. Когда я вижу хорошего плотника или краснодеревщика, он вызывает у меня ощущение счастья. Я их очень люблю, обидно, что они находятся как бы в другом эшелоне. Людей, которые делают свое дело до конца, чрезвычайно мало, и к ним я испытываю глубокое чувство признательности.
Комментарии (0)