искусство
Иван Плющ
Художник, сооснователь арт-сквота «Непокоренные», стал автором одного из самых неоднозначных арт-высказываний прошлого года: он придумал пространственную инсталляцию об искренности наших желаний и карьерных устремлений «Процесс прохождения».
По моему мнению, искусство всегда взаимодействует с политикой. Я же живой человек, который обитает здесь и сейчас, и общественные процессы не могут не оказывать на меня воздействия. А уж насколько глубоко эти процессы могут быть внедрены в художественные, это дело каждого творца. Бывает, я делаю паузу и избегаю контакта с информационным шумом, но такое случается нечасто, обычно постоянно интересуюсь тем, что происходит. Иногда специально включаю телевизор и смотрю, например, рекламу на Первом канале — это важно, чтобы понимать коллективное бессознательное.
Лишь относительно недавно у меня появилась возможность бывать за границей: моя жена, художница Ирина Дрозд, поехала учиться по обмену в Берлин, и я отправился туда вслед за ней. В Германии мы столкнулись с тем, как там учат, и поняли, что их система художественного образования противоположна нашей. Я окончил отделение монументальной живописи Художественно-промышленной академии и могу сказать, что у нас из художественных вузов выходят ремесленники разного, но в целом неплохого уровня, способные нарисовать человека, вылепить его из глины, вырубить из мрамора, — однако дальше этого идут единицы. В нашем преподавании отсутствует момент идейного развития художника. У них же студент может не уметь рисовать, но преподаватель сразу улавливает его мысли, и из учебного заведения выходит уже готовый художник, со своей мифологией, историей, стилем. Когда я делаю какие-то объекты — рисунки, инсталляции, живопись, конечно, пользуюсь знаниями, полученными в академии: если человек не умеет пилить доски, ему сложно построить забор. Но нам с женой безумно помог этот берлинский опыт. Р
аньше я зарабатывал тем, что оформлял интерьеры, точнее, делал монументальные росписи. Но уже давно живу только за счет продажи своих работ, хотя случаются он и к ра й не нерег ул я рно. Вообще, в России необходимость выживания делает художника менее свободным, чем он мог бы быть. Как было бы замечательно, если б моя энергия, время и силы полностью тратились на размышления, придумывание чего-то, а не на поиск средств, чтобы протянуть еще месяц.
Творческие дороги у всех у нас, художников сквота «Непокоренные», были с самого начала разные, мы никогда не были единой группой, связанной тематически или идеологически. И поскольку мы не являлись единым течением, наша сегодняшняя независимость друг от друга вполне естественна, хотя как дружеское сообщество мы существуем до сих пор.
Идея проекта «Процесс прохождения» получила свое воплощение, когда организаторы Уральской индустриальной биеннале предложили мне и куратору Дмитрию Озеркову сделать инсталляцию в старом екатеринбургском ДК имени Орджоникидзе. Это замечательное странное место, в котором когда-то был рабочий клуб, а сейчас царит полное запустение. Стометровая красная дорожка, которая начинает подниматься от входа и тянется над огромным залом, а в конце скручивается узлом где-то под потолком, — в первую очередь вызывает ассоциации с церемониями вроде вручения «Оскара». Но я вкладываю в эту инсталляцию и более широкий смысл: речь идет о человеческих мечтах, тщеславных устремлениях, стремлении во что бы то ни стало получить славу, богатство, успех. Я пытаюсь предложить новый подход к работе с советским культурным наследием: возвращаю полуразрушенному залу ДК его былое величие, не пряча разруху, а делая на ней акцент.
На регулярный вопрос о том, какие художники на меня повлияли, я неизменно не называю конкретных фамилий. С творчеством Ильи Кабакова мои работы сравнивают, вероятно, из-за использования нами одного и того же жанра тотальной инсталляции и определенной гигантомании в масштабах. Еще сравнивающие попадаются на советскую тематику, которая есть и у Кабакова, и у меня. В основе распространенной сейчас моды на все советское лежит странный вариант ностальгии: ведь даже хипстер, родившийся после конца СССР, рос в квартире или на даче, где все равно присутствовала предметная среда уже несуществующей страны. Конечно, это парадокс, что молодые ностальгируют по временам, в которые они не только не жили, но и рады, что их не застали.
Интервью: Артем Ланденбург
Фото: Денис Гуляев
Текст: Екатерина Павлюченко
Комментарии (0)