Профессия торговца антиквариатом, арт-дилера, как ни странно, одна из самых молодых в нашей стране: государство разрешило частным лицам заниматься куплей-продажей старинных вещей четверть века назад. До этого момента в Петербурге были всего четыре антикварные комиссионки, а сегодня — около двухсот салонов. Мы собрали заметных игроков из Петербурга, Москвы и даже одного иностранца, работающего с русским искусством. Одни из них занимаются традиционными для антикваров живописью и мебелью из карельской березы, другие увлечены нэцке, агитфарфором, старинными куклами или раритетными автомобилями.
Аркадий Матюнин
Одежда, посуда, мебель, живопись и предметы быта XIX- начала XX века
Хозяин магазина «Купеческий двор», в прошлом санитарный врач и гроза колбасных производств, в свое время помог Гальяно и Готье в поиске вдохновения, а теперь одевает половину сериалов и фильмов с историческим сюжетом.
Я из семьи «бывших», как говорили во времена моего детства. Дед мой был армянский князь Мелик-Шахназаров, который знал Добужинского, Анну Павлову, Андрея Белого. А бабушка была дочерью купца первой гильдии Хвостова, у которого была лавка в Гостином дворе.
В 1937 году деда посадили на 9 месяцев, но потом полностью реабилитировали и выпустили. Однако бабушка, испугавшись высылки, продала очень много вещей — потом уже мама показывала мне кое-что из них в Эрмитаже и Русском музее.
Традиции у нас соблюдались, круг общения был тоже весь «из бывших», жили мы в квартире у Исаакиевской площади и в доме оставались какая-то посуда, серебро, хрусталь.
В 1960-ые мы с мамой начали сдавать на комиссию кое-что из посуды. В те времена в Ленинграде антикварных комиссионок было всего четыре.
Вскоре я знал всех оценщиц, которые вели себя как настоящие царицы, но при этом далеко не всегда разбирались в вопросе: например, никто тогда не понимал, что монограмма «ДГНЦ» на сервизе означает «Двор Государя Наследника Цесаревича», а «Марево» — название императорской яхты.
В очереди к приемщице нужно было сидеть часами в жуткой духоте. Но жить-то хотелось – так, в ломбарде за 12 серебряных вилок я получал 750 рублей – а зарплата молодого специалиста была 68 рублей в месяц.
Из коллекции Гунич-Поповых
Трудился в салонах теперь уже известных, а тогда только начинавших антикваров Натальи и Владимира Костригиных, затем у Михаила Суслова.
Я был первый, кто сделал в городе интерьерный антикварный салон в 1993 году у Костригиных на Большой Монетной, – до этого все продавалось из-за прилавка.
Наконец открыл свой собственный магазин «Купеческий двор». Стал собирать старинные платья, научился их реставрировать – подшивать старинными швами. Другой моей специализацией были куклы.
Джон Гальяно как-то приобрел у меня двадцать пар замшевых китайских туфель ручной работы, русские платья из Ярцево, игральные карты на большую сумму.
А Жан-Поль Готье накупил сарафаны и русские рубахи.
Еще в 1994 году мы несколько месяцев занимались поиском вещей для американского фильма «Анна Каренина» с Софи Марсо в главной роли.
К сегодняшнему дню я «одел» несколько спектаклей в Малом Драматическом театре – «Московский хор», «Варшавская мелодия», «Дядя Ваня», «Жизнь и судьба»; вагнеровские оперы в Мариинке; фильмы «Морфий» Алексея Балабанова, «Мастер и Маргарита» Владимира Бойко, «Гарпастум» и «Бумажный солдат» Алексея Германа-младшего.
Буквально фурами вывозили от нас на прокат вещи для съемок нового сериала «Шерлок Холмс» и фильма «Проезд Серова», которые только что досняты.
По моим ощущениям интерес к истории уходит, даже мой сын не хочет заниматься антиквариатом – говорит, что устал жить в окружении старья, ведь у нас с женой типично петербургская квартира. У него сейчас посуда из ИКЕА, да несколько моих презентов - красивые тарелки висят на стене, пара мейсенских статуэток, да бабушкины фужеры и рюмки.
Сам я уже не могу остановиться, покупаю что-то, что никогда нельзя будет продать.
СлучайОднажды ко мне пришли покупатели, которые искали 12 одинаковых колец под салфетки. И пришлось объяснять, что такие кольца дарили друг другу на Рождество и Пасху и у каждого члена семьи они были индивидуальные, с монограммой. А для гостей салфетки клались слева или справа от тарелки. Точно также как подставки под тарелки ставились только для домашних обедов, а сервировка для гостей их не предусматривала. Маленькие графинчики и такие же рюмочки предназначены не для уксуса, а для изысканного алкоголя и ставились отдельно для каждого гостя. Мужчине нельзя было подать чай в чашке, только в хрустальном стакане с подстаканником. Все эти тонкости я знаю с детства. |
Тексты: Виталий Котов, Марта Агеева, Алена Спицына
Фото: Марк Боярский
Комментарии (0)