Самый популярный бьюти-блогер в России за три года собрала без преувеличения миллионную армию поклонниц. В ее активе — видеоуроки, мастер-классы и честность, с которой она объясняет, почему индустрия макияжа пала, а она не хочет идти в телевизор.
Все свои мастер-классы я начинаю с того, что макияж не главное в жизни. Его нужно делать быстро и просто, как чистить зубы. Меня всегда спрашивали, как правильно краситься, и однажды я записала урок, выложила его в Интернет. И втянулась. Для меня это стало своего рода сеансом терапии: я разговариваю сама с собой на камеру телефона. У меня такие же проблемы как у всех: комплексы, потери, сложности в отношениях. И мне поверили. Не знаю, как объяснить такой феномен. Наверное, это из-за того, что я не вру. Когда ко мне подходят за автографом, то говорят не «Спасибо, я научилась губы красить», а «Лена, я встала, начала бороться и победила рак, вы меня вернули к жизни». Я мысленно падаю со стула и спрашиваю: «Сейчас все хорошо?». — «Да, вот волосы отрастают». Тем не менее хейтерство в Интернете вещь обычная. Читать комментарии — прямой путь в психушку. Если кто-то не сложил свою жизнь, то ненавидеть все вокруг — самый легкий способ оправдания. В России не любят работать, воспринимают труд как каторгу. Несколько поколений испорчены тем, что шли на поводу у родителей: хотели петь в кабаре, а учились на юриста. У нас девяносто процентов людей несчастны, потому что занимаются не своим делом. Другая русская тема: все хотят быстрых денег. Очень раздражает, что в «Инстаграме» столько трэш-магазинов. Если ты что-то продаешь, то сделай сайт, зарегистрируй бренд. А так по «Ватсаппу» продают поддельную косметику из «списка Крыгиной», мое имя от этого страдает. Я такие аккаунты блокирую.
Косметические гиганты меня полюбили. Они нашли подход: я выпускаю Krygina Box, специальную программу по индивидуальному подбору средств для макияжа, хотя до этого ни с кем не сотрудничала. Многие пиарщики вообще лишены культуры общения — присылают пакеты, а потом пишут сообщение: «Лен, ну че, как насчет видео?». Не понимаю, почему они думают, что я им что-то должна. Ко мне каждый день приходят по три курьера. И я не раздариваю, а честно тестирую продукты. Ну ладно, тестирую, а потом раздариваю. Я не прочь показать новое, интересное и хорошее, но не кинусь снимать видео, если мне прислали двадцать шипучек для ванны. Передо мной не стоит цель заработать миллиард через полгода. Я просто хочу заниматься своим делом. Когда-нибудь я запущу косметический бренд и назову его своим именем. Сейчас я не готова. Я могу привезти из Китая кисточки, наклеить этикетку — и их купят. Но мне важно создать классные кисти на крутой базе с ребятами, которые как минимум получили премию за живопись или технологии. Мне нравится, что в Америке есть крутая тенденция нишевых марок. Средства для бровей Anastasia Beverly Hills, лаки Christina Fitzgerald, декоративная косметика диких цветов Lime Crime — ее вообще придумала Ксения Воротова из Ижевска.
Я от страха двигаюсь вперед. Нужно все время двигаться. Если ты понимаешь, что в этом городе на данном этапе ты все сделал, — переходи к другому, иначе сгниешь изнутри. Отсюда вся зависть, сплетни: все недовольны собой. Самая дебильная русская черта — всем делать одолжение. Прийти королевой, чтобы все вокруг прыгали, и забыть, что ты просто визажист, рабочая лошадка, обслуживающий персонал. Некоторые визажисты ведут себя так, будто всю съемку замутили ради них. На съемках, кстати, всегда страдает организация. Вопрос даже не в бюджете или планировании, просто продюсер не выстраивает комфортный для себя и других алгоритм действий. Ленится лишний раз позвонить или написать — типа сами догадаются. Чисто русская тема —откладывать все на потом. Если вы хотите снимать синие накладные пряди — пожалуйста! У меня такого вагон и маленькая тележка, но я физически не могу таскать их с собой. А как догадаться, что съемка с нейтральным мейком перейдет в цирк или в стилизацию византийской эпохи? На Западе все четко регламентировано. Там нет такого: «По бюджету мы не можем позволить себе визажиста и парикмахера, давайте найдем два в одном». Профсоюзы сразу съемку закроют и не пустят в печать: каждый должен делать свою работу и получать за это зарплату. Ты можешь отказаться накрасить губы оранжевой помадой, если в брифе написано «красная». Для них бриф — это подписанный договор. Визажист не может намазать маслом пальцы модели, если он не мастер маникюра. Студия берется на весь день. Команда должна прийти заранее, выпить кофе, настроиться на работу, подумать. Три раза тебя покормят. Очень много людей на площадке. У Демаршелье, например, восемнадцать ассистентов крутятвертят свет. Всем выдан точнейший детальный тайминг на фирменном бланке журнала, без него ты имеешь право вообще не появиться. Тем не менее что там, что здесь у меня одна задача — круто отработать. Когда мне хотелось делать съемки, я обивала все пороги, какие только могла, и с удовольствием бралась за любую работу. Мой рекорд непрерывной работы — сорок восемь часов. Сейчас все немного по-другому, и не потому, что я сижу вся такая глянцевая, курю. У меня другие приоритеты. Мне должно быть в кайф. Индустрия макияжа пала, потому что все доделывает ретушер. Нет смысла прорабатывать кисточкой тончайший характер, все равно попадешь в крутой глянец. На подиумах царит нюд, потому что никто не умеет красить. Дизайнеры листают журналы, просят зачесать брови наверх, бальзам на губы — сейчас так модно. Мне это надоело, поэтому я стала блогером.
Успех меняет пространство вокруг. Я узнаю, что за моей спиной судачат те, кого я считала друзьями. Пережить чужой взлет тяжело. Я не знаю, как повела бы себя в ситуации, если бы кто-то, с кем мы шли бок о бок, резко махнул вверх. У нас же все теперь исчисляется в фолловерах и лайках. Но такие истории тоже учат быть человеком, не обижаться, когда кто-то кидает, а просто развиваться в своей теме. Я уверена, что у каждого человека под ногами целыми днями валяются счастливые билеты. Просто, чтобы поднять выигрышный, нужно сделать усилие. Меня зовут на телевидение, но я не из тех, кто очень хочет стать звездой. Я выбираю настоящих людей, «простых смертных», потому что устала общаться с говноконцептуалами, за которыми ничего не стоит — ни мозга, ни таланта. В модной индустрии масса пустых, буквально кристально прозрачных персонажей, сиюминутных профессионалов, культивируемых их подружками — бьютии какими-то еще редакторами. И срок годности каждой такой звездочки очевиден. Мы живем в мире, где у многих конечная цель — много крутых фотографий в «Инстаграме». Можно начать прямо сразу с рейтингового канала, но я не хочу, чтобы меня там прогибали. С Первого канала ты вообще не сможешь уйти, оттуда только выгоняют. Дают тебе окно, и ты в нем живешь, наряжаешься как Елена Малышева или единорог. И как бы ни были плохи твои отношения, допустим, с продюсером, ты там работаешь, а если нет, то газета «Жизнь» напишет, что ты некассовое дерьмо. Для кого-то это нормально, для меня нет.
Я всегда стараюсь освободиться в дни спектаклей Дианы Вишневой, чтобы подготовить ее к выступлению. И для меня это важно не потому, что «балет, высокое искусство». В Москве легко потеряться, почва из-под ног у людей быстро уходит. На ее спектаклях я понимаю, что такое труд во имя идеи и как много предстоит учиться и работать. Вот там люди пашут — я в сравнении с ними целыми днями курю бамбук. Уму непостижимо, какими усилиями и болью дается балетным легкость движений. Это быстро возвращает на землю. Мне это помогло миновать московский вихоречек, не закрутиться в нем. Когда я переехала, все вокруг были диджеи, арт-директора баров: там бесплатно шампанское, тут тусовка, здесь вечеринка — и вопрос «А что мне нужно на самом деле?» уже вроде и некогда себе задать. Все эти фонарики я видела, из презентационных бокальчиков попила. Мне хочется чего-то большего. А я вижу, что многие просто хотят попасть в тусовку. И так как индустрия новая, то правил нет — ты легко можешь прыгнуть на верхнюю ступеньку. Это развращает, поэтому так мало профессионалов. Нужно понравиться правильным людям во время танцев в «Симачеве», в легком алкогольном флере договориться замутить съемку, и — оп! — ты на мыльницу Olympus снимаешь для Vogue или «Афиши». Никто не рассматривает глянец как карьеру, чтобы расти до главного редактора, например. Все хотят сидеть в большом здании Conde Nast и брать кофе в «Старбаксе» не как покупатель, а как редактор! И вот ты делаешь фото в «Инстаграм»: кофе, сигарета, макбук, еще надо обязательно сутулиться — и вот смотришь куда-то вдаль и отходишь от вчерашнего. Картина абсолютно понятная. Или быть блогерами! Не для того, чтобы доносить новое или свой опыт, а чтобы бесплатно ездить на недели моды, получать подарки и брать деньги за рекламу в блоге.
Я уважаю профессионалов: визажистов-художников, которые могут увидеть лицо и вдохновиться, как Андрей Шилков, фотографов, ловящих момент, как Натали Арефьева. Я многих подбешиваю, потому что у меня есть дурацкий концепт, понятный только мне и абсолютно неприменимый в Москве из-за отсутствия коммерческой жилки. Я уверена, что не обязательно делать все только за бабло: заниматься фигней, просить за это огромные деньги, а потом ходить занюхивать боль кокаином в барах. Можно делать классные вещи и развиваться. Как реальное воплощение этих слов, я раздражаю. Быть честным перед собой сегодня не в моде.
Комментарии (2)