Ксения Собчак, Ирина Горбачева и Анна Ривина – о своем столкновении с домашним насилием

Ирина Горбачева

Я неоднократно сталкивалась с насилием: начиная с родителей в детстве и заканчивая бытовым насилием во время сожительства с партнером. В тот момент я не обратилась ни к кому и не рассказала ни одному человеку.

Не могу сказать, что для меня сейчас это болезненное воспоминание, потому что я эти ситуации прорабатывала с психологом и самостоятельно. Но сама тема болезненна, я сейчас сижу – и меня трясет. То, что эта тема идет из детства – действительно так. В деструктивной семье ты не станешь здоровым человеком, который будет избегать насилия. Меня физически наказывал отец, решать вопросы с помощью диалога в семье не умели. Сейчас я убеждена, что это все – обоюдные системы. Ты не привлечешь к себе больного человека, если сам здоров. Обычно ты начинаешь думать, как поступить дальше, но не разбираешь, почему это с тобой произошло. Важно не то, какие случаи с тобой происходят, а то, как ты выходишь из этого.

Ни в коем случае нельзя терпеть насилие. Нужно уходить, разводиться, забирать детей. Придумывать, как уехать из города, если понимаешь, что человек будет тебя преследовать. Сор из избы – это какая-то ерунда. Сор из избы – это сплетни и недовольство, но к этому нельзя причислять насилие. По-другому не будет, лучше не станет, агрессор не поменяется, если сам не проведет над собой психологическую работу.

Ксения Собчак

У нас до сих пор сильно представление, что об этом говорить неправильно. Женщине стыдно сказать, что муж ее ударил, накричал, стал давить, потому что дальше нужно либо делать следующий шаг, либо получается, что она не говорит плохо о человеке, который ей близок, и хранит это все в семье, пока ее не искалечат. Это огромная проблема нашего российского воспитания – и в провинции, и в столице. Считается, что лучше с достоинством переносить побои, замазывать синяки и делать вид, что все хорошо. Это касается всех вне зависимости от количества денег и положения в обществе.

Действительно, существует созависимость жертвы и агрессора, это большая психологическая тема, которой нужно заниматься. Я знаю, как эту тему можно решить без долгих походов к психологу. Нужно менять грань того, что называется насилием. На Западе обращают внимание, даже когда тебя агрессивно берут за руку. У нас это проблема сознания целой страны. Помахать кулаками – ничего страшного. Схватил нож – уже ненормально. Над этим важно работать, надо показать, что эта красная линия, грань находится гораздо раньше.

Момент поднятия руки должен быть красной линией, на которой агрессор понимает, что начинает борьбу не со своей женой, а с государством, которое будет его карать. Знание грани способствует тому, что он будет чувствовать свою вину. Быть осужденным или развестись из-за того, что ты бил свою жену, – это стыдно.

У нас нет дискуссии, нужно ли убивать человека, если он тебе нахамил. В нашем мозгу есть понимание, что за убийство тебя ждет тюрьма. Как только мы скажем четко и жестко, что насилие в отношении женщины – это преступление, которое карается Уголовным Кодексом, ситуация начнет исправляться. Да, женщина может быть провокатором, но это неважно. Совершивший преступление должен отправляться в тюрьму.

Я столкнулась с этим на Западе. Я отдыхала со своим молодым человеком, в машине у нас возникла ссора, он начал меня бить. Я побежала и стала стучаться к какой-то женщине. Я не вызывала полицию, полиция приехала сама. И там нельзя отозвать дело: есть свидетели, нет хода назад. Очень важно, когда ты чувствуешь, что это не просто твой личный конфликт, что это выносится на уровень государства.

Каждый из нас должен как можно активнее участвовать в подобных дискуссиях, рассказывать, что такое насилие в семье, какие клише существуют, бороться со стереотипами. Мы сейчас готовим проект, связанный с ценностью равноправия, феминизма, который объясняет, что это такое.

Есть конкретные вещи, над которыми нужно работать. Прежде всего всего – чтобы был принят закон о домашнем насилии. Нужно сделать так, чтобы это была ответственность государства, а не женщины, на которую можно будет продолжать давить в семье. Также важно заниматься просвещением, должна вестись массированная кампания в СМИ.

Анна Ривина

Самое важное – как на это реагирует государство. От этого меняется и восприятие общества. К сожалению, без государственной помощи мы не можем искоренить это страшное явление. У нас приняли закон о декриминализации домашнего насилия, хотя во всем мире стараются сделать все возможное, чтобы защитить жертв. У нас же за побои дают штраф, который чаще всего изымается из семейного бюджета. Получается, женщина сама расплачивается за то, что пострадала.

Речи о провокации быть не может, поскольку мы говорим о дееспособных гражданах, которые самостоятельно решают, совершать то или иное действие, или нет. И есть такой миф, что агрессора сразу видно. Нет, чаще всего это люди, про которых подумаешь в последнюю очередь.

Есть простое объяснение – женщина якобы должна быть удобной. А грань этого удобства мужчина определяет сам. Чтобы решить эту проблему, нужен и закон, и изменение общества. Сейчас повторные побои рассматриваются как частный случай, жертва должна сама все доказывать, к тому же, заявление можно забрать. Нужно, чтобы этот процесс был публичным, чтобы мужчина знал, что не женщина влияет на перемещение бумажек по кабинетам, тогда он сразу научится держать свои руки при себе.