В его понимании хип-хоп и гражданская позиция – вещи отнюдь не исключающие друг друга. А недавний концерт в Волгограде с последующим арестом на десять суток сделал его одной из самых заметных медиаперсон. Иван Алексеев, больше известный как Noize MC, рассказал журналу «Собака.ru» о песнях из-за решетки и рейтингах Forbes.
Что вы вынесли для себя из последнего опыта, связанного с попаданием под правоохранительный каток в Волгограде?
Надо быть тоньше и аккуратнее – это главное. Понял еще, что, видимо, нигде не пропаду, что бы ни случилось. Это два главных вывода. Надо доносить все те же мысли, но в такой форме, к которой нельзя придраться.
И тут же появилась песня «Десять суток».
Ну да. Собственно, к чему там придираться? (Смеется.) Я записал ее ночью, сразу после выхода из спецприемника. Уже была забита студия. Ранее мне удалось позвонить, часть этого разговора есть в начале трека. Текст был окончательно готов за трое-четверо суток до моего выхода. В ходе звонка я просто под черновой вариант бита полностью начитал его, чтобы можно было заранее монтировать видео.
Есть какое-то чувство удовлетворения, что удалось так красиво всех убрать?
Есть, конечно. И по реакции людей видно: вся эта история еще раз обнаружила такой социальный симптом, как глобальное недовольство милицией. Наверное, важно было так сделать.
В какой момент и почему вы стали уделять больше внимания социальным вопросам?
Дело не в том, что таких вопросов стало возникать больше, просто эти песни дошли до широкого круга слушателей. Когда ты только начинаешь, тебя пытаются как-то причесать под гребенку формата – если что-то попадает в эфир, то это песни, не содержащие революционных высказываний. Мы довели ситуацию до гротеска, выбрав первым синглом «Песню для радио»: «Ни слова о наркотиках, ни слога о политике, / Ни буквы в адрес недовольных мною критиков». Естественно, подразумевалось, что во всех остальных треках альбома подобные высказывания существуют. Изменения происходят не с группой, а с восприятием ее творчества.
Что нужно российскому хип-хоп-артисту, чтобы его полюбили широкие массы?
Мне кажется, нужно пройти между Сциллой и Харибдой. С одной стороны, это должно быть честно, а с другой – интересно слушать. Но при этом мне не нравится, когда жизненный опыт транслируют в песнях напрямую, получается такой неизобретательный блатняк. Вот у Дельфина в двух первых сольных пластинках или в группе «Дубовый Гаайъ» действительно была творческая переработка серьезных переживаний.
Чем был обусловлен музыкальный прогресс в «Последнем альбоме»? Вы стали уже просто перетасовывать направления: то гранж появится, то драм-н-бейс.
Меня всегда удивляли нестандартные мелодика и подходы к гармонии. За это я очень люблю Nirvana. Например, в припеве песни Polly тупой хроматический ход вниз обыгрывается аккордами так, что превращается в нечто очень мелодичное и красивое. Мне нравятся подобные парадоксы, я давно пытался понять эту формулу. Я потратил много времени, чтобы научиться делать более интересную музыку, и мне приятно, что такие вещи замечают. А то недавно один парень из музыкального журнала рассказывал, что послушал «Последний альбом»: «Музыка посредственная, все существует только за счет текстов». У меня прямо руки опустились. У нас очень разношерстная публика на концертах: много панков и много рэперов, а между ними представители самых разных субкультур.
У вас в песнях еще и порядочно ненормативной лексики. Одни говорят, что это нормально, другие – что зло и словесный мусор. Ваше мнение?
Все тоже зависит от случая. Ненормативная лексика может играть роль… гитарной примочки. Знаешь, можно сыграть на чистом звуке, а в припеве врубаешь фузз – и понеслось. Когда я считаю, что так нужно для точной передачи мысли и образа, то могу использовать нецензурные выражения, но это не является обязательным условием. Видишь, мы с тобой уже сколько общаемся, и я к таким вещам не прибегаю, в нашем разговоре они просто не нужны.
Попадание в список российского Forbes как-то повысило вашу самооценку?
Там сорок какое-то место. (Сорок первое место рейтинга «Звезды и деньги». – Прим. ред.) На самом деле этот список – какая-то профанация. Я столько не заработал и вряд ли заработаю в этом году. Допустим, даже если они считали количество концертов, умноженное на некий фиксированный прайс – при том, что все концерты стоят по-разному, – это все равно деньги, которые поступают на всю группу вместе с менеджментом. Но я не знаю, способен ли вал проекта приблизиться к озвученному числу.
Деньги для вас данность – заработали и ладно – или некий стимул?
Я рад, что деньги есть, это очень удобно. Я знаю, как живется, когда их нет. С ними проще решать какие-то проблемы, тем более у меня сейчас пополнение в семье, первенец. Приятно, когда не приходится задумываться над тем, что такую коляску я мог купить, а на коляску покруче уже не хватит. Но это не самоцель. Бывали жесткие ситуации, когда бабла не было никакого, когда мы сидели без гастролей, не понимая, что с нами будет, и все равно бодрились. Мне мама – царствие ей небесное – говорила: «Музыка дело ненадежное – сегодня густо, завтра пусто». Но меня это никогда не пугало.
Если завтра появится промоутер, который скажет: «Иван, я дам очень много, обеспечу прекрасный тур по России, но играй только самые безопасные вещи», – вы как среагируете?
Это гниль какая-то, мне кажется. Я бы взял предоплату, а на первом же концерте сразу въе…ошил: «Я здесь, чтоб испортить вам пати!» Разгромил бы аппарат. Мы поимели бы до х…я проблем на эту тему, все опять заорали бы, что мы дебилы и не х…й вые…ываться. Это предложение, знаешь, все-таки не контракт с дьяволом. Ну тур по России, ну большие деньги – так еще и литовку текстов какую-то устраивать? Мы и так поедем. Вот, кстати, ненормативная лексика и включилась. Видимо, оказалась нужна. Я, если честно, не отметил этого перехода. (Смеется.)
Комментарии (1)