Дирижер хора и барабанщик — потомок древней дворянской фамилии, которая известна всем благодаря мосту, построенному одним из Аничковых. Выпускник Консерватории стал первым музыкантом в своем 700-летнем роду.
Наш род ведет свое происхождение от татарского царевича Берка — он приехал из Большой Орды на службу к московскому князю Иване Калите и в 1301 году принял при крещении имя Аникия. Так возникла фамилия Аничковых, в которой были стольники, думные дворяне, воеводы Курска, Ярославля, Уфы и Чебоксар, основатель города Новокузнецка, посол в Швеции во времена царя Алексея Михайловича. Но, конечно, самым известным стал майор, а впоследствии полковник Михаил Аничков, который при Петре I руководил строительством первого моста через Фонтанку, — в его честь окрестности получили название Аничковой слободы. В XIX веке были попытки переименовать мост в Невский, а соседний с ним императорский Аничков дворец в Николаевский, но эти названия почему-то не прижились. Да, имя Аничков сохранилось потому, что оно звучное, однако наш род действительно оставил заметный след в истории России. Выдающимся ученым был мой прапрадед, академик Сергей Викторович Аничков.
Аничковы и родственники, носящие другие фамилии, собираются в день рождения супруги Сергея Викторовича в квартире младшей дочери академика Марии Сергеевны. В большой гостиной за огромным столом встречается до тридцати человек, и хотя бы раз в году повидать всех родных — это очень приятно. На этих собраниях всегда царит очень добрая атмосфера. Когда я прихожу в гости к Марии Сергеевне, она рассказывает, каким чувством юмора и тактом обладал ее отец, но главное — как много он трудился. Прапрадед прожил очень долгую жизнь, почти девяносто лет — родился в 1892 году, а умер в 1981-м и до последних дней в обязательном порядке занимался научной работой. И ученики академика Аничкова ежегодно устраивают собрания в день его памяти.
Сергея Викторовича называют отцом русской нейрофармакологии. Уйдя добровольцем на фронт в годы Первой мировой войны, студент-медик, который был учеником нобелевского лауреата академика И. П. Павлова, дослужился до звания штабс-капитана Измайловского полка. Поразительно, что первыми его наградами были Георгиевские медали за храбрость и орден Святого Владимира IV степени с мечами и бантом, а среди последних — медаль Героя Социалистического Труда.
У Сергея Викторовича не было сыновей, только четыре дочери, и я никогда не скрываю, что фамилия в нашем роду уже трижды передавалась по женской линии — моими прабабушкой, бабушкой и мамой. Уже в свидетельстве о рождении я был записан как Аничков. Если моя дочь Ольга, которой нет еще и годика, в молодом возрасте сделает карьеру именно как Аничкова, я, наверное, порадуюсь ее желанию и в браке сохранить эту фамилию.
Наша семья пережила очень много испытаний на протяжении нескольких поколений. Когда в 1937 году Сергея Викторовича, как врага народа, посадили на десять лет по ложному доносу, его жена нашла приют в доме своей сестры, урожденной Уразовой, а в замужестве Левандо. И сегодня люди, носящие эти фамилии, живут одной семьей.
Моя прабабушка мечтала о профессии музыканта, но из любви к отцу решила продолжать его дело и стала врачом. Жизнь бабушки Надежды Юрьевны перевернулась, когда не стало ее родителей-медиков — круглой сиротой она оказалась в возрасте девяти лет. Дед-академик воспитывал ее наравне с собственной младшей дочерью. Бабушка с раннего детства увлеченно рисовала, но, восхищаясь своим дедушкой и опекуном Сергеем Викторовичем, поступила в медицинский институт. Однако затем она все же сделала свой собственный жизненный выбор: окончив Театральный институт как художник кукольного театра, она работала на Ленинградском телевидении и в Театре комедии, иллюстрировала книги. В 1990 году бабушка организовала культурно-историческое общество «Старый Петербург», призванное сохранять память о городе и людях, которые его прославили. Выставки ее графики, акварелей и живописи проходили в Париже, Берлине, Биаррице, Петербурге. Бабушка выпустила свою книгу «Сны о Петербурге».
Моя мама, которая стала художником-декоратором, ушла из жизни в возрасте сорока шести лет. Узнав о том, что ей осталось жить полгода, несмотря на тяжелую болезнь, она взяла себе за жизненное кредо помогать ближним и тратила на это огромное количество сил и энергии. Прожила она после вынесения приговора врачей три года, и люди, знавшие мою маму, не могут забыть ее внимания к себе, вспоминают о ней исключительно тепло.
Я был бы счастлив, если бы мне удалось стать инженером, врачом или военным и продолжить таким образом типичные профессиональные династии Аничковых, но интуитивно я пошел по стопам своего отца и стал музыкантом. Он занимается очень древним видом музыкального творчества — византийским пением, которому учился в Москве, Греции и Турции. Отец давно переехал в столицу, но мы поддерживаем с ним связь. Когда мне было четыре года, мама спросила: «Ты хочешь заниматься музыкой?» Я ответил «да», и с тех пор никто из родных никаких вопросов относительно выбора жизненного пути мне больше не задавал. Я пошел в известную Хоровую студию мальчиков и юношей под управлением Вадима Пчелкина рядом с нашим домом на проспекте Науки, где проучился восемь лет, а затем самостоятельно подготовился к экзаменам и поступил в выдающееся учебное заведение — Хоровое училище имени Глинки при Капелле. Мои вкусы менялись стремительно: в раннем детстве я увлекался родительскими подборками джазовых хитов Рэя Чарльза, Луи Армстронга и Эллы Фицджеральд, мог до бесконечности слушать записанные на кассетах Второй фортепианный концерт Рахманинова или «Песню Варяжского гостя» в исполнении Шаляпина. В училище и затем в Консерватории, которую я окончил по отделению хорового дирижирования, нам давали колоссальную музыкальную базу. Мне посчастливилось попасть в класс к профессору Татьяне Ивановне Немкиной.
C четырнадцати лет я увлекся ударными инструментами, и это хобби поглотило меня целиком — я иду вслед за дядей моего отца, Михаилом Загребиным. Он меня всегда очень поддерживал, внушал мне, что это мое. Его имя знает любой барабанщик в Петербурге — он является самым известным в нашем городе изготовителем ударных инструментов. Мастерская Загребина с 1975 года выполняет заказы как для военных и симфонических оркестров, так и для известных эстрадных музыкантов.
Мой дедушка со стороны отца, известный филолог-славист Вячеслав Михайлович Загребин умер двенадцать лет назад — долгие годы он работал хранителем древнерусских фондов Российской национальной библиотеки и известен своим переводом древнейшей русской рукописной книги, «Остромирова Евангелия».
Образцом самодисциплины и воспитания собственной личности для меня является дедушка со стороны мамы, потомок дворянского рода Заварицких — когда я захожу к нему в гости, Александр Дмитриевич часто говорит: «Не больше чем на двадцать минут». На столе у него всегда раскрыты книги. Дед работает. Ему шестьдесят восемь лет, он занимается изучением генеалогии своей семьи, написал большое количество книг, коллекционирует, пишет стихи и песни. По профессии он врач-анестезиолог высшей категории, четыре дня в неделю он занят в операционной, пятницу посвящает научной работе, субботу — теннису, а воскресенья — своему маленькому сыну.
Сегодня мне двадцать пять лет, и я играю на ударных в джазовом коллективе со смешным названием SberFunk вместе со своими товарищами по Хоровому училищу — мы исполняем мелодии 1970-х в собственных аранжировках. Это такая солнечная, радостная музыка, что даже если она не приносит тебе большого дохода, то дает массу положительных эмоций. Помимо этого я являюсь барабанщиком оркестра «Волынки и барабаны Санкт-Петербурга», исполняющего традиционную шотландскую музыку, — мы играем на настоящих инструментах и в аутентичных костюмах. Так называемые пайпбенды, коллективы, которые ведут свое происхождение от военных оркестров шотландских полков, существуют во всех крупных городах Европы. Это почти спорт: играть на волынке или на огромном шотландском барабане очень тяжело физически, требуются постоянные тренировки. Я разрываюсь между игрой на барабанах и своей основной профессией — хоровым дирижированием. По ней я работаю в Академическом хоре Электротехнического университета, имеющем давние и самобытные традиции. А еще я преподаю ударные инструменты в Лицее Горчакова в Павловске, который мне очень нравится: там учатся только мальчики, что напоминает атмосферу Хорового училища. В этом потрясающем учебном заведении воспитанники учатся языкам и танцам, плавают в бассейне, играют в хоккей, регулярно ездят за границу, занимаются уроками труда.
Моя установка заключается в том, что я должен учиться и развиваться, и, может быть, тогда к пенсии буду соответствовать своей фамилии. Я считаю, что создаю базу для последующих поколений. Это очень сложно — быть первым в своем роду человеком новой профессии. Надеюсь оставить после себя более-менее зрелых музыкантов — моих детей и внуков.
текст: Виталий Котов, Наталья Наговицына
фото: Наталья Скворцова, Александра Филиппова, архив семьи Аничковых
Комментарии (0)