Она возглавляет компанию «Михайлов и Партнеры. Управление стратегическими коммуникациями» и уверенно держит ее в лидерах на рынке коммуникационного консалтинга и пиара. К услугам «Михайлова» прибегают самые авторитетные заказчики – от бизнес-гигантов вроде «Газпрома» и Onexim Group до отдельно взятого города – Великого Новгорода.
Вы начинали свой профессиональный путь в Америке в 1990-х.
Не совсем так. Я начинала в американской компании Quasar, которая занималась посредничеством между американскими инвесторами и российскими предпринимателями. В нашем московском офисе работало четыре человека. Я участвовала в организации встреч и телефонных переговоров – и мой тогдашний шеф разглядел у меня, как он выразился, талант к public relations. И отправил в США готовить одну из конференций. Я провела в Штатах несколько месяцев и прямо без отрыва от производства, в поле, обучалась ремеслу пиара.
Тогда это были два разных мира. Вы чувствовали, что налаживаете межпланетную связь?
Не то слово, сейчас это ощущение практически ушло. Во-первых, фактор языка: тогда почти никто из участников встреч – а это были топ-менеджеры российских предприятий – не говорил по-английски. Во-вторых, представление о бизнесе, о сделках было у наших деловых людей… на непродвинутом, прямо скажем, уровне. Бизнесменам, в большинстве своем выросшим из советских руководителей и привыкшим мыслить локально, было тяжело понимать, о каком инвестиционном масштабе идет речь.
А почему вы затем перешли в российскую компанию «Михайлов и Партнеры», да еще на самую младшую позицию?
У шефа Quazar начались налоговые проблемы в США, и его по нескольку месяцев не бывало в офисе. В таком режиме работать довольно трудно, и мне стало скучно. А работать хотелось. Я помню, как пришла на собеседование в «Михайлов и Партнеры», где в тот момент работало девять мужчин и одна девушка-секретарь. У меня была полная уверенность, что я уже готовый специалист и все могу. Однако очень скоро выяснилось, что при всем накопленном опыте я совершенно не знаю, как работает, скажем, «Коммерсантъ» или «Комсомолка». Что для меня целая наука – написать пресс-релиз так, чтобы журналисты взяли из него максимум информации. Так что мой горделивый настрой был быстро сбит, но я решила попробовать.
Какой это был год?
1994-й.
Интересно, кто из наших предпринимателей тогда вообще знал, как расшифровывается аббревиатура PR?
Ну, скажем так, иностранных клиентов в те годы было больше, чем отечественных. Для них не было новостью, что своим имиджем нужно заниматься, и они выделяли на это пусть небольшие, но фиксированные бюджеты. Из наших же бизнесменов мало кому было понятно, зачем это все нужно, а словосочетания «управление репутацией» и «построение имиджа» вызывали скорее недоумение.
Интересно, а почему в России слово «пиар» заранее воспринимается в штыки? Ведь на Западе восприятие этого термина принципиально другое.
Ну, это из-за того, что к слову «пиар» в России прилипло прилагательное «черный». В сознании обывателя они, увы, до сих пор неразделимы: черного пиара было слишком много, и эра его торжества закончилась слишком недавно. На Западе информационные войны, платные публикации – это давно маргинальная практика, ею почти никто не пользуется. Сегодня, будучи лидерами рынка, мы получили возможность выбирать, с кем из клиентов работать и какими инструментами пользоваться для решения их задач. Именно поэтому мы в принципе не имеем дела с такого рода заказами.
Могу я вас попросить расшифровать, что такое стратегические коммуникации и управление репутацией?
Представьте: компания теряет рыночные позиции под влиянием мощного конкурента. Ее владельцы ищут способы вернуть свою долю рынка. Что мы можем предложить? Например, провести ребрендинг: как-то по-новому заявить о себе своей целевой аудитории. Или разработать коммуникационную стратегию, позволяющую продемонстрировать конкурентные преимущества, сильные стороны и особенные, уникальные черты своего продукта. Другой случай – реструктуризация долгов. Надо убедить банки в том, что компании можно доверять, и увеличить сроки погашения кредитов. Как подать себя так, чтобы вызвать доверие? Мы этим занимаемся.
Слияния, поглощения, сделки, выход на биржу, на новые рынки – все это часть жизни бизнеса, и в каждом таком процессе, чтобы добиваться своих целей, надо выглядеть убедительно в глазах партнеров, банков, инвесторов, общественности. Есть определенные технологии, и мы их применяем.
Вам довелось начать свой путь в профессии в очень интересное время. Сегодня вам по-прежнему интересно работать?
Я все жду, когда же мне надоест: семнадцать лет уже, и все интересно. Меняется экономика, меняются среда, нравы и привычки людей, стандарты бизнеса – возникают новые задачи, не успеешь заскучать. Так что нам еще есть куда двигаться.
Как родные относятся к вашей профессии?
Мои родители работали инженерами в системе гражданской авиации. Отец умер, когда мне было одиннадцать лет, дальше меня растила мама. Она всегда считала, что у меня талант общения с людьми, и была рада, что это стало моей профессией. Хотя, конечно, в семье никто не ожидал, что я смогу так состояться в жизни. Мой муж тоже занимается связями с общественностью, а дочке Маше пять лет, и пока главные увлечения в ее жизни – это куклы, пение и танцы.
Вы сейчас в Нью-Йорке. Приехали по делу?
Да, у меня здесь два важных дела. Во-первых, наш клиент, компания Onexim Group, приобретает долю в проекте строительства спортивной арены в Бруклине и баскетбольный клуб New Jersey Nets, и я занимаюсь коммуникационным сопровождением этой сделки. А во-вторых, здесь я готовлюсь к рождению своего второго ребенка.
Комментарии (0)