Милана и Александр Кержаковы — Михаилу Боярскому: «Звезды должны помогать детям»

Бомбардир «Зенита» Александр Кержаков вместе с женой Миланой основал фонд «Звезды — детям». За два года небольшая организация стала влиятельным благотворительным проектом, который собирает весь истеблишмент Петербурга на аукционах в правительственной резиденции К-2, открывает совместную с «Даун-центром» фотовыставку в центре города и призывает к добрым делам звездных друзей пары, от актера Константина Хабенского до фигуриста Евгения Плющенко. Мы пригласили самого знаменитого фаната «сине-бело-голубых» и резидента фонда, актера Михаила Боярского, поговорить с семьей Кержаковых о том, как, помогая другим, помочь самому себе.

Михаил: Всегда хотел спросить, какая отправная точка у вашей благотворительной деятельности? С чего все началось?

Александр: В 2005 году у меня родилась дочь, у нее были серьезные проблемы со здоровьем, и спустя две-три недели ее положили в детскую больницу на Авангардной улице, в инкубатор. Я тогда возвращался после игры со сборной, из аэропорта сразу примчался в клинику. И меня страшно поразило, в каком состоянии она находится. Нет, все аккуратно и чисто, ничего не разрушено, не сломано, я имею в виду материальное состояние: по факту не хватало инкубаторов — нуждающиеся в помощи груднички записывались в очередь! Тогда я решил все свои гонорары, полученные от рекламных контрактов, тратить на помощь больнице. Каждый год делал запрос, выяснял, что нужно в первую очередь, и покупал. А потом познакомился с Миланой, узнал, что она разделяет мое желание помогать: она регулярно навещала малышей в единственном на тот момент в стране детском хосписе, созданном под патронажем Валентины Ивановны Матвиенко и отца Миланы, Вадима Альбертовича Тюльпанова. Тогда мы задумались о том, чтобы создать благотворительный фонд, и Милана полностью взяла на себя организационную деятельность и управление.

Милана: Когда открываешь фонд, по закону нужно выбрать направление деятельности. Изначально мы решили сосредоточиться на детях из неблагополучных семей и сиротах родного для Саши города Кингисеппа, потом постепенно расширяли сферу, сейчас помогаем многим семьям из Петербурга, детдомам, сотрудничаем с «Даун-центром» и реабилитационными центрами для ребят с ДЦП. Я и не думала, что всего за два года мы сможем выйти на такой уровень и открыть фотовыставку в центре города. Это я про проект «Так просто быть рядом» в поддержку детей с синдромом Дауна. Кстати, спасибо и вам, Михаил Сергеевич, за то, что откликнулись и приняли участие. (Для проекта знаменитости делали парные портреты с воспитанниками «Даун-центра». Выставка проходит на Малой Конюшенной улице до сентября 2017 года. — Прим. ред.)

Михаил: Мне было приятно поучаствовать. Хотя, признаюсь, что общение со страдающими детьми дается мне нелегко. Очень сложно выступать в палате для одного человека — ты же понимаешь, что можешь отвлечь на мгновение, но больше всего ему сейчас нужно здоровье, а не твоя музыка. И вот ты его веселишь, он даже, может, улыбнулся, но ты уходишь, а ужасные мысли вновь настигают больного. Да и тебя тоже. Я сразу начинаю пессимистично смотреть на мир. Думаю: «Как же я живу и землю топчу, когда там ребенок умирает?» А после долго прихожу в себя. И даже могу понять людей, которые огораживают себя от этого — не игнорируют, а просто психологически не могут взять эту ношу. Мне, правда, легче делать регулярные материальные взносы, чем постоянно видеть страдания. Врачи и нянечки — святые люди. Все концерты и песни ничто по сравнению с тем, какую работу они выполняют ежедневно. Я искренне восхищаюсь, сколько в них сил, любви и мужества. Вы часто ездите к ребятам, как вы справляетесь?

Александр: К этому никогда нельзя привыкнуть. Однажды я приехал в гости к мальчику в Москве, он находился в критическом состоянии, ему оставались считаные недели, об этом знали все: и он, и его родители. Мы пообщались, а после я периодически созванивался с его мамой. Я порывался что-то сделать, но она сказала, что вылечить малыша невозможно, даже врачи в Германии сказали, что вариантов нет. И вот как-то вечером я еду по Каменноостровскому проспекту, звонит его мама, сообщает, что он умер. Мне стало так плохо, так мучительно-безысходно, до слез. Но приходить к ребятам надо, им приятно подружиться с человеком из телевизора. Детство, здоровое или с болезнью, — это в любом случае детство. Вот я помню, как учился в спортинтернате, а к нам приехал вратарь «Зенита» Михаил Бирюков. Мы с мальчишками в очередь выстроились с мячами, чтобы он на них расписался. И долгое время этот мяч с автографом был моим самым ценным сокровищем. Да что там, когда я уже сам играл в «Зените», а к нам приехали вы, Михаил Сергеевич, вся команда переживала, ребята нервничали, думали, как бы не ляпнуть лишнего при таком артисте. И радовались безмерно.

Михаил: Артистов, занимающихся благотворительностью, часто обвиняют в корыстных мотивах, стремлении распиариться. Что вы думаете по этому поводу?

Милана: Вообще, первые несколько лет Саша не афишировал свою помощь больнице. Рассказал о том, что делает, в интервью для документального фильма про спортсменов-меценатов: к нему пришел репортер, который уже был неплохо осведомлен, — побеседовал с врачами, с детьми, их родителями. Это личное дело каждого — помогать открыто или инкогнито, с фондом сотрудничают несколько анонимных спонсоров, мы уважаем их право на приватность. А вот как раз знаменитости, на мой взгляд, должны использовать свой статус и доставшуюся им славу для привлечения внимания к проблемам общества, поэтому в публичной благотворительности я не вижу ничего зазорного. То есть если спортсмен может рекламировать кроссовки и газировку, почему он не может «рекламировать» добрые и правильные дела?

Александр: Конечно, есть и те, кто зарабатывает имя или реанимирует таким образом ушедшую популярность, но ведь эти люди сами все про себя знают и наедине с совестью терзаются из-за собственной ничтожности. Я же предпочитаю жить так, чтобы к самому себе вопросов не было, чтобы можно было своими делами гордиться, а не стыдиться их. Наш с Миланой дом — настоящий штаб фонда, мы постоянно обсуждаем какие-то вопросы, программы, у нее миллион идей. Я очень счастлив, что со своим любимым, родным человеком могу разделить и жизнь, и общее, большое дело. А на обвинения в свою сторону мы внимания не обращаем — закаленные. Гораздо более ценно видеть, как счастлив ребенок, которому ты помог, чем оправдываться, почему ты потратил столько-то денег на организацию аукциона и почему ты просто не отдашь все, что сам имеешь.

Михаил: Это случается со всеми узнаваемыми и популярными людьми. Мне вот приходили и приходят кипы писем с просьбами и даже требованиями о помощи: люди шлют УЗИ и рентгеновские снимки, справки, фотографии детей и родственников, некоторые стыдят, что пока я так хорошо живу, им нечего есть. Я поначалу исправно отправлял средства, а потом узнал, что работают целые корпорации по вымоганию денег, люди зарабатывают таким образом миллионы. И я склонен верить, что не раз попадался на удочку мошенников. Потому что только однажды получил обратную связь. Мне написал украинец, что ему не хватает денег на дрова зимой. Я отправил некую сумму, а вскоре получил открытку с подписью: «Спасибо, я согрелся!» Наверняка ты тоже ежедневно получаешь письма и СМС? Как удается стойко отказывать?

Александр: Невероятно сложно. С появлением мессенджеров и соцсетей люди стали буквально заваливать меня письмами по электронной почте, в «Вотсапе», «Фейсбуке», директе «Инстаграма». И отказывать в помощи, глядя на фото ребенка, очень трудно, потом еще и места себе не находишь. Но и всем помочь невозможно. Поэтому я принял решение: не читаю всех этих посланий. Отказаться от того, что имеешь, и раздать нуждающимся — это утопия. Для того чтобы помощь была не хаотичной, а системной, создан фонд, в котором обязательно обрабатываются все запросы и обращения. И он работает вполне успешно.

Михаил: А что такое успех для благотворительного фонда? Существует ли в этой деятельности конкуренция?

Милана: Успех для такой организации — это оказывать реальную адресную помощь. Видеть, как больные дети получают лечение, как ребята с синдромом Дауна социализируются, как в неимущей многодетной семье появляются стиральная машина и электрическая плита. Что касается конкуренции, не поверите, но да, существует. Я и сама сначала не верила, люди, не понимая дикости ситуации, говорили: «У вас на аукционе был практически такой же лот, как у нас! И пригласили вы этих и вот этих гостей из нашего списка, вы у нас клиентов забираете!» Понимаете, «клиентов»! Когда к нам с Сашей обращаются за базами данных наших друзей, мы спокойно предоставляем, нам не жалко.

Александр: Вся эта ситуация возвращает к вопросу об искренности намерений. Люди рассматривают благотворительность как бизнес или разыгрывают светскую карту. Мне же, честно скажу, соревнований, побед и славы хватает в спорте, а через фонд я стараюсь отблагодарить этот мир за то, что имею сам, и помочь тем, кто этого лишен.