В 1940 году художник Макс Бекман записал: «Все, что я создал, это только сброшенные оболочки моей жизни». Скрываясь под многочисленными стилистическими одеждами то импрессионизма, то сюрреализма, его искусство остается исключительным инструментом для препарирования реальности.
Поколение, прошедшее Первую мировую войну, Гертруда Стайн назвала «потерянным». Но если бы не война, Германия вряд ли стала бы Веймарской республикой. Не было бы ни «Новой вещественности» – яркого арт-движения 1920-х, ни Отто Дикса и Георга Гроса. Макс Бекман тоже многим обязан Первой мировой. Его талант выковывался в окопах под Фландрией среди окоченелых трупов и фронтового безумия. Он и сам чуть не лишился рассудка, но был своевременно комиссован. Военные воспоминания преследовали его всю жизнь, гримасничали, кричали и отражали переломанные суставы на его мрачных полотнах. На выставке в Эрмитаже покажут гравюры Бекмана, посвященные войне, они не менее страшные, чем картины. Впрочем, знаменитых живописных полотен будет наперечет. Среди наиболее удачных: автопортрет 1907 года, портреты второй жены художника, а также беспощадные сатирические картины жизни германских бюргеров 1920-х – вечеринки, кабаре, публичные дома.
Макс Бекман, произведения из музейных и частных собраний Гамбурга и Любека,
Эрмитаж, со 2 октября до 1 января
Комментарии (0)