Петербургский стиль достоин того, чтобы посвятить ему отдельный музей, и Государственный Эрмитаж поставил перед собой эту амбициозную цель. Изучить best dressed в Петербурге за 300 лет можно будет в Старой Деревне: в реставрационно-хранительском центре главного музея страны теперь показывают коллекцию императорских нарядов. Хранитель костюма Отдела истории русской культуры Эрмитажа Нина Тарасова рассказала нам, что уже можно увидеть в формирующемся музее моды.
Гардероб Петра Великого
Эрмитаж гордится своей коллекцией костюмов Петра I. Как известно, еще при жизни император приказал построить каменный футляр над своим деревянным домиком недалеко от Петропавловской крепости, с которого началось строительство Петербурга: тем самым он показал потомкам, что его время — это Время с большой буквы и связанные с ним мемории очень важны. В результате одежда царя тщательно сохранялась в казенных кладовых после его смерти и до нас дошло около 300 предметов. Хотя когда в 1760-е годы Екатерина II велела составить опись этого гардероба, вещей было в два раза больше: со временем что-то было испорчено молью, более 40 пар обуви так пострадали во время одного из наводнений, что их просто выкинули. Сейчас у нас хранятся лишь две пары обуви Петра I. Кстати, они размера 40,5 — что удивительно, учитывая более чем двухметровый рост императора.
Главная модница империи
Елизавета Петровна была фэшн-иконой своего времени — она сама себя ею назначила. 15 тысяч платьев в ее гардеробе — поражающая воображение цифра, известная по книге ученого Якоба Штелина. Но подсчеты показывают ее достоверность: по своему статусу царица не могла дважды появляться в одном и том же платье на балу, приеме или маскараде, а по камер-фурьерским журналам можно точно выяснить их количество. Платья из драгоценных шелков и парчи сама Елизавета Петровна дарила в церкви и монастыри, где они перешивались в церковные облачения. А после ее смерти еще полвека они использовались для создания маскарадных костюмов при дворах Екатерины II и Александра I.
Чин по чину
Мужской придворный костюм практически не менялся со времен Николая I до конца царствования Николая II: парадный мундир сенатора был красного цвета с золотым шитьем, гофмаршала, егермейстера и других придворных чинов — темно-зеленого цвета с красными воротником и обшлагами рукавов и различным количеством шитья разного узора в зависимости от ранга владельца. Картину дополняли шпаги, шляпы и перчатки. В торжественных случаях с парадными мундирами надевались белые брюки с золотыми лампасами, с повседневными вицмундирами темно-зеленого цвета носили такие же темно-зеленые брюки с золотыми лампасами, а с фраками — черные брюки без лампасов.
Мундиры для дам
В 1834 году Николай I узаконил своим указом «русские» придворные платья, которые современники называли «офранцуженным сарафаном». В этих костюмах традиционные европейские мотивы — декольте, шлейфы, длинные перчатки — дополнялись откидными рукавами и кокошниками на голове. Император продемонстрировал мудрость и тактичность: статс-дамам в возрасте позволялось прикрыть зону декольте тонкими газовыми кофточками, а обнаженные руки — газовыми рукавами. Статус дамы при дворе был виден издалека по цвету платья, рисунку шитья, длине шлейфа: красные бархатные платья с золотым шитьем носили фрейлины императрицы, красные с серебряным шитьем — фрейлины великих княгинь, светло-синие — фрейлины великих княжон, зеленые — статс-дамы. Самый длинный шлейф — иногда более 4 метров — полагался императрице.
Стиль милитари
Из гардероба Екатерины II уцелели лишь так называемые мундирные платья по форме гвардейских полков: лейб-гвардии Семеновского, Преображенского и Конного полков. Урожденная немецкая принцесса позиционировала себя как русская царица: она изобрела также «русские» платья, которые очень любила носить сама. Они состояли из нижнего платья, имевшего фасон сарафана, с присборенными рукавами на манер боярских и верхнего распашного с длинными откидными рукавами, напоминающими о костюмах XVII века.
О чем молчат костюмы
Вещи из коллекции Эрмитажа — «говорящие», главное — хотеть услышать их истории. Так, костюм придворного кондитера до сих пор пахнет ванилью, а солдатские мундиры времен войны 1812 года — дымом. На бальных платьях сохранились следы духов. Под манжетой рукава маскарадного костюма Ксении Александровны со знаменитого бала 1903 года нашлась конфета-помадка, а в шинели швейцара высочайшего двора — горсть семечек. В шинели швейцара Императорского Эрмитажа была обнаружена записка с адресом дамы, а в кармане брюк камер-казака императрицы Марии Федоровны — талон на питание в придворно-служительской кухне. Этот редкий документ реставраторы расправили, и теперь он хранится отдельно от брюк, но под тем же инвентарным номером, лишь с литерой «А».
ДНК по музейным экспонатам
По костюмам можно проводить экспертизу ДНК. Так, в связи с вопросом захоронения останков расстрелянной царской семьи изучались рубашка и шляпа со следами крови Николая II, оставшимися после покушения на него в Японии в 1891 году. Брались также пробы с мундира Александра II, в котором он был смертельно ранен. Исследование парика Петра I наверняка может навсегда закрыть тему — был ли император отравлен мышьяком или нет. Царские привычки тоже можно изучать по одежде: на спинке и левом плече мундира великого князя Александра Павловича по форме Семеновского полка осталось пятно от пудры и помады с парика — его владелец, будущий император Александр I, плохо слышал на одно ухо и склонял голову набок, к собеседнику.
Траур и «черные» балы
Траурные одежды при дворе не всегда бывали черными — они могли быть серыми и даже белыми. «Послабление» степени траура приводило к изменению цвета нарядов. Так, во время траура по Александру III состоялась свадьба Николая II и Алисы Гессенской, на которой императрица Мария Федоровна была в платье из белого крепа. В истории известно несколько «черных» балов: прямо накануне умирал кто-то из членов королевских домов Европы, и балы не отменялись, но дамы приходили на них только в черных платьях с минимумом украшений. Если мы видим платье из черного шелка, украшенное черным бисером или кружевом, — то оно именно для бала, ведь траурные наряды традиционно шились из крепа.
«Романовская» колода
По мотивам костюмированного бала 1903 года, несколько нарядов участников которого хранятся в Эрмитаже, была разработана колода игральных карт «Русский стиль», выпускавшаяся и после революции в Советском Союзе миллионными тиражами и знакомая нам с детства. По костюмам фигур на этих картах легко считываются их «прототипы»: сестра последней царицы великая княгиня Елизавета Федоровна — дама треф, сестра Николая II великая княгиня Ксения Александровна — червовая дама, брат царя великий князь Михаил Александрович — трефовый валет, будущий муж Матильды Кшесинской великий князь Андрей Владимирович — бубновый валет. Кафтан Николая II «достался» червовому королю.
Как у брюк выросли ноги
Брюк в запасниках Эрмитажа сохранилось гораздо меньше, чем мундиров. Когда в ночь на 26 октября 1917 года штурмующие Зимний дворец солдаты и матросы обнаружили мемориальный гардероб Александра II, они стали мерить его костюмы — об этом пишет в мемуарах художник Александр Бенуа, работавший тогда в Эрмитаже. Но выйти на улицу в мундирах с золотым шитьем было бы небезопасно — а вот штаны были разобраны восставшими почти полностью. В первые годы советской власти сотрудникам Эрмитажа и Музея революции, который располагался в Зимнем дворце до 1941 года, выплачивалось жалованье штанами и другими вещами из императорских гардеробных и ливрейной кладовой. Наряды цариц использовались и в совсем прозаических целях. Так, у нас хранятся остатки шлейфа фиолетового платья императрицы Марии Федоровны, в котором она запечатлена на портрете Владимира Маковского из собрания Русского музея: из него был вырезан прямоугольник бархата — скорее всего, на скатерть для стола заседаний в клубе или на штору.
Царские арапы и телохранители
Вплоть до 1917 года в Зимнем дворце работало четверо служителей в штатной должности «Арап высочайшего Двора». В специальных костюмах они открывали двери Малахитового зала во время торжественных шествий августейшей фамилии в Тронный зал или Большую церковь, дежурили в Арапском зале, выполняя разнообразные поручения, а перед Рождеством их посылали со списком подарков в магазины за покупками — и царские дети знали, что подарки под елку кладут арапы, что было прямым отсылом к библейским волхвам, один из которых был темнокожим. Константин Апти был уроженцем турецкого Измира, Жорж (Георгий) Мариа прибыл в Петербург с островов Зеленого Мыса, а двое эфиопов сопровождали скакунов, подарок Николаю II негуса Менелика II и выразили горячее желание служить при дворе российского императора. После революции уехать за границу из всех служителей Зимнего дворца смогли единицы — уроженцы прибалтийских земель. Придворные арапы остались в России, и их потомки живут в Петербурге до сих пор: мы общаемся и с правнучкой Константина Апти — спортивным тренером Александрой Барабаш, и с правнучкой Георгия Мариа — доцентом Химико-фармацевтической академии Натальей Анисимовой, двумя уже абсолютно белокожими женщинами.
Галоши Бобринских, шелка Юсуповых
После революции и экспроприации собственности в Эрмитаж разными путями попали коллекции графов Бобринских, князей Юсуповых — в музей отправляли сундуки со всем имуществом, среди которого были не только картины или гравюры, но и гардеробы бывших владельцев. Так в нашей коллекции оказались и платье Зинаиды Николаевны Юсуповой, в котором она танцевала на знаменитом костюмированном балу 1903 года в Зимнем дворце, и кожаные галоши из дома графов Бобринских — исключительно изящной работы, с проработанным задником для каблука, с маленьким треугольником, который позволяет сбросить галоши в прихожей движением ноги, не прибегая к помощи рук.
Камер-казаки
На костюмах камер-казаков в нашем собрании указано, кому они принадлежали. Мы разыскали потомков телохранителей императрицы Марии Федоровны, уехавших с ней после революции в Данию, но оставивших в России свои семьи: наследники Тимофея Ксенофонтовича Ящика живут в Подмосковье, в Краснодарском крае и на Украине, а Кирилла Ивановича Полякова — в Ставропольском крае. В следующем году к нам приедут из США посмотреть на вещи своего предка и потомки камер-казака Петра Ивановича Землина.
Валенки — музейный дефицит
Из ливрейной кладовой после революции в первую очередь разбирались практичные теплые вещи: пальто с ватными подкладками или пальто камер-казаков на волчьем меху. Хорошо расходились также прорезиненные пальто, галоши, сапоги, валенки. Из 25 тысяч единиц ливрейного платья до нас дошли примерно 500, включая парадные мундиры камер-казаков.
Свидетельства былого величия
Как бы качественно ни шили платья для императриц, со временем даже они имеют свойство истлевать — выставка, подобная грандиозной экспозиции 2014 года «При Дворе российских императоров», подготовленная нами к 250-летию Эрмитажа, возможна раз в 100 лет. Когда она разбиралась, потери в виде разрывов или сечения шелка были — к сожалению, это неизбежно. Мы строго следуем советам реставраторов: что надеть на манекен, а что убрать в рундук и не доставать без особой надобности. Так, в открытом хранении костюма в РХЦ можно увидеть одно платье великой княгини, будущей императрицы Марии Федоровны, скорее всего, 1865–1866 годов — ни на одну выставку поехать оно уже не сможет, и даже складывать его страшно. На платье, украшенном искусственными цветами, к тонкой сетке пришиты серебристые декоративные мушки — тюль руинирован, мушки осыпаются. Но на манекене оно будет храниться еще долго.
Текст: Виталий Котов
Фотографии предоставлены пресс-службой Государственного Эрмитажа. Фотографы: В.Теребенин, Л.Хейфец, А.Пахомов, С.Суетова, А.Лаврентьев, В.Дрелевский, Е.Синявер
Иллюстрация: Bojemoi!
Комментарии (0)