«В России так и не появился ни один большой бренд»: Айсель Трудел, Александр Шумский и министры РФ — о проблемах моды

О роли современной моды в российской экономике

Айсель Трудел: Многие воспринимают моду не совсем серьезно, относятся к ней как к чему-то легкому, поверхностному. Хотя это один из крупнейших рычагов в развитии экономики России: мода дает налоги, рабочие места и так далее. Еще большую экономическую ценность мода будет представлять тогда, когда ей будут правильно уделять внимание, инвестировать в ее развитие, обучать этому людей. […] Я никогда не ругаю правительство, у них и так огромное количество задач: России нет еще и 30 лет, это молодая страна, много проблем в разных сферах. Во многих регионах людям кушать нечего, поэтому, когда ты начинаешь говорить о моде, все думают: «Господи, ну, какая мода, нам бы регионы накормить!» Но тем не менее, правительство находит время, чтобы приходить на подобные дискуссии. Я считаю, что нам нужно действовать так же сообща, не критикуя друг друга и не предъявляя претензий. 

Александр Шумский: Мы все должны понимать, что фэшн, если взять вообще всю индустрию – ткани, фурнитуру, производство одежды, – это вторая по размеру потребительская индустрия в мире после продуктов питания. В России, наверное, она стоит на десятом месте, но тем нее менее это очень большой рынок с большим количеством игроков. Но, к сожалению, пока по большей части иностранных. 

О Фонде моды:

Айсель Трудел: Можно создать миллион ассоциаций и миллион фондов, но я – человек ответственный, Александр тоже. Уже на протяжении 20 лет он является представителем Национальной палаты моды и за собственные деньги, не имея государственной поддержки, на достаточно высоком уровне организовывает российскую Неделю моды. Он дает дизайнерам из Москвы и регионов возможность быть услышанными, привозит сюда серьезную иностранную прессу для того, чтобы отечественные бренды получили освещение. Коллекции 150 из них представлены у нас на сайте aizel.ru, и в будущем мы планируем эту цифру увеличить. Так, объединив силы, мы решили создать Фонд моды, который выведет российскую моду на другой уровень. Решить насущные вопросы – а их много – можно только сообща. 

Александр Шумский: 22 мая Фонд получил государственную регистрацию в Министерстве юстиции. Его задача – сложить наши с Айсель ресурсы. У Палаты моды есть множество различных мероприятий, и мы сегодня уже «перевариваем» порядка 500 дизайнеров в год на различных площадках не только в Москве, но и в Петербурге. В этом году собираемся выйти в Сочи, Краснодар, Екатеринбург. У нас есть разные форматы: Неделя моды как центральное событие, а также платформа для молодых дизайнеров Futurum. Их основная задача – дать брендам возможность показать себя, а потом, что мы и будем лоббировать в рамках Фонда, помочь им получить какой-то выход. Пять лет назад мы делали совместные проекты с ЦУМом, но сегодня главная площадка для продажи – это интернет. Именно поэтому мы и стали сотрудничать с Айсель. 

О значении Недель моды сегодня

Александр Шумский: В прошлом году на Mercedes-Benz Fashion Week Russia присутствовало порядка 100 изданий: японских, корейских – кого только не было. Ведь первостепенная задача Недели моды – это информирование и промоушен, которые в дальнейшем стимулируют продажи коллекций. […] Ничего, кроме показов, для демонстрации одежды больше не придумано. И если форматировать мероприятие и добавить к нему еще и ритейл-составляющие, оно можеть дать хороший взрывной рост, у дизайнеров появятся деньги. Это будет не только пиар, уважение, почет и заказы из 10 японских и корейских магазинов – появится действительно что-то новое и интересное.

О положении российских брендов 

Александр Шумский: Дизайнеры хотят сразу получить все: и поддержку, и финансирование, и продажи. Но чтобы что-то получить, нужно что-то вложить. На рынке есть очень много программ, в том числе и у государства, которые могут позволить дизайнерам реструктурировать свою работу. Но если бренд не подаст в них заявку, он не сможет принять участие на конкурсной основе – чтобы выиграть в лотерю, нужно купить лотерейный билет. Не надо думать, что сейчас придет Айсель Трудел, создаст Фонд моды и всем будет счастье. Счастья никому не будет. Чтобы оно было, нужно много поработать самому. А половина наших дизайнеров живет в состоянии полной свободы действий и мысли – у них нет ни ИП, ни ООО, ничего. 

О том, почему дизайнерам нужно сфокусироваться на русском рынке

Дарья Веледеева: Существует устоявшаяся иллюзия, что если мы с помощью государственной поддержки вывезем талантливых дизайнеров и выставим их в лучших шоу-румах Милана и Парижа, то массово захватим западный рынок, покорим подиумы. Мне кажется, это мешает молодым дизайнерам сфокусироваться на нормальном развитии своего бизнеса и внутреннем росте внутри рынка. Успешные в России и за рубежом компании и бренды – например, Terekhov и Alena Akhmadullina – изначально выбрали иные стратегии развития. 

Александр Шумский: За все постсоветское время в России так и не появился ни один большой бренд. «Большой» с точки зрения экономики, бизнеса. Даже самые успешные бренды по мировым и европейским меркам находятся сейчас на уровне стартапа. У нас нет примеров вроде американского дизайнера Александра Вэнга, который за десять лет прошел путь от 0 до 100 миллионов долларов. Главная причина этого заключается в том, что вместо того, чтобы выращивать свои таланты и всячески их поддерживать, мы встраиваем их в международный бизнес. Но конкурировать с компаниями со столетней историей неправильно и по большому счету бессмысленно. 

О проблемах индустрии: таможенные пошлины на ввоз тканей из-за рубежа

Дарья Веледева: Когда я спрашиваю у дизайнеров, какую помощь они ждут от государства, практически всегда слышу в ответ: «Мечтаю о законодательных изменениях в таможенном декларировании и лицензировании ввозимых тканей». Для них это первостепенная проблема, решение которой позволило бы им нормально развиваться. 

Айсель Трудел: Оксана Лаврентьева, владелица компании «Русмода», занимается производством одежды на территории РФ. Но так как в России есть проблемы с наличием тканей и фурнитуры, Оксана вынуждена покупать их исключительно за границей. В то же время у Оксаны есть сбыт за пределами страны. Вопрос: может ли компания «Русмода» возместить таможенные пошлины и НДС в случае, если она ввозит ткани, занимается производством на территории РФ, а потом экспортирует получившийся товар за границу? 

Дарья Белоусова, директор по поддержке экспорта услуг в Российском экспортном центре: Эта услуга появилась недавно и в Российском экспортном центре она представлена еще в тестовом режиме. В применении к индустрии моды это означает, что производитель, который ввозит ткани и фурнитуру на территорию РФ, освобождается от уплаты таможенных сборов и налогов только в том случае, если он планирует шить что-то здесь и экспортировать это в составе готовой продукции. 

О проблемах индустрии: сложности продаж в зарубежных магазинах

Оксана Лаврентьева: Если мы хотим продаваться в каком-то западном магазине, особенно в интернет-магазине, то не можем заключить договор, который будет соответствовать законодательствам обеих стран. Когда иностранцы видят перечень бумаг, то сразу отказывают в подписании – приходится заключать с ними договор комиссии. Если мы на него соглашаемся, то больше не можем влиять на то, что происходит за рубежом с товаром: забрать продукцию обратно, если она не была распродана, становится невозможно – мы тут же сталкиваемся с двойным налогообложением.   

Успешные российские бренды остаются стартапами по мировым меркам потому, что очень мало продаются за границей. Если западный байер делает у нас заказ на 600 тысяч евро, мы сталкиваемся с тем, что не можем заключить договор и соответственно поставить продукцию. Второй раз к нам, естественно, эти байеры уже не приходят. 

Дарья Белоусова: Вопрос, о котором вы сейчас говорите, касается идентификации товара в случае его возврата. Мы говорили об этом с таможней, налоговой и Министерством финансов. При возврате стоит вопрос списания тех самых двойных пошлин. Если товар приходит обратно, то что делать с налогами? Таможня еще не придумала, каким образом идентифицировать возвращенный товар при дистанционной торговле.

О проблемах индустрии: отсутствие качественной подготовки кадров в России

Антон Силуанов: База получения образования есть. У нас же есть институт моды и дизайна, вот так, кажется, как-то называется. На него еще покушалась наша Высшая школа экономики. Может, тогда кадры просто нормально готовить? Если требуется изменение правил, преподавательского состава, готовьте такие предложения.

Алексей Фурсин: Мэр (Сергей Собянин – Прим. ред.) встречался с представителями креативных пространств, они сказали: «Мы люди творческие, мы не про бизнес, мы не знаем, что такое НДС, как оформляется бизнес-план» и так далее. Мы уже договорились с Британкой (Британская высшая школа дизайна – Прим. ред.) сформировать отдельный курс по предпринимательству внутри уже существующих специализаций, чтобы они получали соответствующие навыки уже со времен студенческой поры. 

Александр Шумский: В России недостатки образования такие же, как и во всем мире. Во всех школах моды дизайнеры не получают то, что им нужно. Преподаватели всегда учили студентов работать в больших красивых компаниях для получения опыта, их траектория была довольно простой: если ты итальянец, то идешь работать стилистом в итальянский бренд (если француз, во французский и так далее), и только потом, к 30-35 годам, начинаешь делать собственную марку. Сегодня количество молодых дизайнеров, которые выпускаются из Istituto Marangoni и уже в 22 года начинают создавать бренды имени себя, достигает 90 процентов. Пять лет назад их было 20 процентов. 10 назад их были единицы. Так же и в Лондоне говорят, что Central Saint Martins уже устарел: да, он учит и развивает креативное мышление, но не объясняет дизайнеру, что ему делать по окончании школы. 

Оксана Лаврентьева: Я, как человек, у которого в компании работает 300 сотрудников, могу сказать, что к нам приходят дизайнеры из Британки, ВШЭ и Технологии и дизайна, которые вообще ничего не умеют. У них есть теоретическая база, но не практическая. Хотя мы их можем обучить, это не самое страшное. Самое страшное то, что в стране нет заведений по подготовке технологов, конструкторов и продакт-менеджеров. Нет рук, которые будут шить то, что придумал дизайнер. Сейчас это непопулярные специальности, никто не идет туда учиться, и институты закрываются.

О дизайнерских кластерах как о новом способе поддержки дизайнеров 

Эмилия Вишневская: Проблемы, с которыми мы, молодые дизайнеры, сталкиваемся, в 2014 году подтолкнули меня к созданию фэшн-кластеров. Это площадка для аренды по пониженной ставке за счет ее разделения на маленькие помещения квадратурой 30-40 кв. метров. Фэшн-кластер дает молодым дизайнерам возможность находиться в центре города, иметь шоу-рум, выходить из «тени», оплачивать налоги. Ведь очень многие бренды сейчас работают «в черную», к примеру, через продажи в инстаграме. 

На сегодняшний день я открываю в Москве уже третий кластер, в котором будет организовано производство для всех арендаторов-резидентов. Это площадка порядка 1000-1500 кв. метров, где будет стоять оборудование, храниться ткани, работать конструкторы. 

О том, как министерство оценивает состояние российской моды

Антон Силуанов: Все больше людей в России становятся любителями моды, лучше одеваются и носят хорошие бренды. Я знаю, что у нас в стране есть много достойных мастеров, экспортная составляющая российской индустрии растет и набирает обороты с каждым годом. Поэтому мы реализуем проект по поддержке и содействию экспорта товаров легкой промышленности — модных, дорогих, качественных. Дорогих не столько по своей стоимости, сколько выглядящих как произведения искусства. Мы считаем, что Фонду моды нужно подготовить предложение по тому, как присоединиться в наш нацпроект, а мы будем оказывать содействие и продвижении отечественных брендов на мировых рынках и на территории России.

Денис Мантуров: У нас уже складывается кооперация с иностранными компаниями, которые размещают заказы на производство текстиля в России для последующего экспорта в свои сети. Та же самая компания Inditex (испанская компания, включающая в себя бренды Zara, Oysho, Massimo Dutti, Bershka, Pull and Bear, Stradivarius и Uterque — Прим. ред.) Я считаю, что это хорошая тенденция, которая показывает, что мы уже научились делать одежду. У нас есть и свои наработки, дизайнеры и компании, активно продвигающие свою продукцию на внешнем рынке. 

Антон Силуанов: Если уж министерство промышленности создало такой крутой автомобильный бренд как Aurus, то я уверен, что в легкой промышленности под вашим руководством могут появиться сотни высококлассных марок, которые будут пользоваться популярностью и в России, и за рубежом. 

Денис Мантуров: Когда мы в 2012 году подняли на флаг тему, связанную с развитием легкой промышленности, все говорили: «Ты что, сумасшедший? Чем ты занимаешься? Китай уже давно все заполонил, шансов никаких нет». А сейчас, уже три когда подряд мы показываем стабильный рост и на внутреннем рынке, и на внешнем. Мы ежегодно, начиная с 2014 года, выделяли на это из бюджета примерно по два миллиарда рублей. 

Антон Силуанов: Что касается тканей, то нужно сформировать их собственное производство. Иваново, город ткачей — может, там посмотрим возможности по оснащению современными мощностями? Зачем нам завозить продукцию, которую мы с вами можем изготовить сами? Мы над этим еще подумаем. 

О том, как государство уже помогает российским дизайнерам 

Алексей Фурсин: Один из блоков поддержки связан с выставками: мы самостоятельно делаем и оплачиваем коллективные стенды, для которых отбираем дизайнеров вместе с экспертным советом. Первая выставка – CPM – проходила в прошлом году, в ней участвовало 13 брендов. В этом году мы сделали выставку на Винзаводе в рамках форума Be In Open и пригласили туда уже 79 российских дизайнеров и производителей. По такой же схеме мы готовимся профинансировать участие отечественных марок в парижской Неделе моды. Организуем отдельную процедуру по подаче заявок и сформируем максимально широкий экспертный совет: понимая свою некомпетентность в этом вопросе, хотим доверить отбор профессионалам в индустрии моды – ритейлу, глянцу и байерам. 

Еще один пункт – это создание инфраструктуры. На сегодняшний день основную ее часть составляют технопарки города, которые больше посвящены технологическим и производственным компаниям, но у нас также есть резиденты с пошивом курток и произвоством тканей. Сегодня в Москве 35 технопарков, и в них практически нет места для аренды – всего 3,5 процента вакант-площадей. Многие ценят центры коллективного творчества, проводимые мероприятия и дополнительные льготы – мы компенсируем затраты для резидентов технопарка, связанные с производственной деятельностью и функционированием бизнеса. Стать резидентом несложно – главное, чтобы освободилась площадь. 

И наконец, сейчас город активно привлекает дизайнеров для своих мероприятий. Оформление фестивалей, украшение елок. Не скажу, что это мера поддержки российских дизайнеров, но это возможность показать себя и поучаствовать в городских программах. 

О налаживании связей между дизайнерами и государством 

Оксана Лаврентьева: Поистине важна обратная связь с теми, кто занимается модой. Вы что-то там придумываете, но при этом не сообщаете об этом и не слушаете нас. Я первый раз присутствую на подобного рода мероприятии, меня никто ни разу не спросил: «Оксана, что тебе нужно, чего не хватает для функционирования бизнеса?» Может, все, что вы хотите делать, нам на самом деле не нужно?

Алексей Фурсин: Мы вас не видим, и вы нас порой не видите. Поэтому проводя любое из вышеперечисленных мероприятий, мы набираемся знаниями об индустрии. Мы ждем любых предложений. Возможно, не все сможем, но вместе, в том числе и с Фондом моды, постараемся выработать решение. 

Расшифровала: Маргарита Шмакова