Знакомьтесь, Анастасия Вебер — ее короткометражка «Трэп» победила на Берлинале!

Настя, как Берлин?

В Берлине ураган, все рейсы отменены. А в ночь, когда мне вручали награду, было полнолуние. Что-то магическое тут происходит. В городе нет солнца, все окрашено в серо-зелено-бордовые тона. Напоминает Питер. Я никуда не успела схо­дить, только в «Синематеку».

«Трэп» — объясни, что это?

Попробую расшифровать через эмоцию. Я жила на проспекте Просвещения. Однажды нам в Школе нового кино выдали задание, связанное со съемкой и наблюдениями. Я ходила по Просвету, снимала и видела в камере нечто сокруши­тельное. Знаешь, есть слово «сокрушение», как печаль до за­мирания сердца. Смотришь в камеру, а сердце разрывается от тоски и любви. И когда встал вопрос, какую тему выбрать для дипломной работы, я вспомнила эти переживания. В итоге на лекцию Дмитрия Мамулии принесла клип «Панелька» Ха­ски и спросила, есть ли в этом сущность. Мамулия — философ и специалист по Хайдеггеру, мы постоянно говорили с ним про экзистенцию и силу. И он ответил: «Да, в этом сущность есть».

Музыку для «Трэпа» написал Бхима Юнусов, который дружит с Хаски и записал с ним фит. Совпадение?

Скорее следствие. Уже в названии заложен разговор о музыке. В киношколе нам говорили, что музыка в кино может оказать медвежью услугу. Велик риск, что получится не фильм, а клип. Но для меня критически важно было поработать именно с му­зыкой. С Бхимой мы подружились, я объяснила концепцию фильма, ему понравилось — и он написал два трека.

В двух словах, о чем фильм?

Я придумала брата и сестру, которые друг друга любят и не­навидят одновременно. А еще существуют в среде, которая их ограничивает. Для меня ограничения рождают внутреннюю силу и свободу. Я это вижу в жителях окраин Петербурга — им каждый день приходится проходить через ограничения в виде трехметровой кучи снега на проспекте Художников. Это объ­ективно испытание на выживание. В таком образе жизни есть парадокс и внутренняя правда. То есть трэп.

«Трэп» — твоя дипломная работа в Школе нового кино. Что это за школа и как ты туда попала?

Я закончила сценарную мастерскую в КИТе, но решила дви­гаться дальше. В Петербурге, откровенно говоря, идти было некуда, но в тот год у Московской школы нового кино (далее — ШНК. — Прим. ред.) открылся филиал, и я попала в первый на­бор. Тогда мне хотелось апдейтнуть жизнь полностью.

Получилось?

Да. Обучение длилось два года, и за это время Дмитрий Мамулия, Илья Томашевич, Николай Ковальков и другие проделали большую концептуальную работу. Получилась школа, где есть лаборатории, но нет мастеров. Есть просто пул умопомрачительных преподавателей. Они одновремен­но режиссеры, философы, психоаналитики, теоретики и, главное, практики. В ШНК учат люди, которые работают в индустрии.

Что происходит с кино в России прямо сейчас?

То, что происходит, через несколько лет назовут волной. Мо­жет, у меня утопические настроения из-за победы на Берлина­ле, но российские фильмы постоянно замечают европейские фестивали и раздают награды нашим режиссерам, худож­никам, операторам. Но по другую сторону, с точки зрения зрителей, тоже чувствуется дикий интерес. Ребята из ШНК постоянно устраивают кинопросмотры: приносят спальники и 24 часа вместе смотрят, а затем обсуждают фильмы. Такая без­возмездная жажда кино не может не вылиться в волну.

Давай прицельно — кто в ответе за эту новую волну?

Игорь Поплаухин, Маша Игнатенко, Катя Селенкина, Настя Коркия, Саша Кулак, Тома Селиванова. Я назвала шесть че­ловек и даже не запнулась. Если буду говорить пять минут, то произнесу тридцать имен. На одном Берлинале у России было целых пять фильмов! Пять! Я в восторге.

В «Трэпе» ты задействовала только непрофессио­нальных артистов. Почему?

В ШНК мы часто смотрели фильмы Робера Брессона. Он на­зывал актеров моделями и просил механически повторять одни и те же сцены. В какой-то момент на площадке прорас­тала киногения. Ты ставишь человека в кадр и не можешь оторвать взгляд. Это противопоставление театральности и изобразительности. Брессон был первопроходцем, я решила пойти за ним. В непрофессиональных актерах много энергии, внутренней правды и честности. Сосредоточив в руках такой ресурс, было глупо его упускать.

Настолько глупо, что на основе каста «Трэпа» ты осно­вала агентство с непрофессиональными актерами!

Во время съемок я огляделась и поняла, что собрала вокруг удивительных людей. И мне захотелось помочь им себя мо­нетизировать. Так мы с Наташей Беловой запустили TRAP.AGENCY — агентство, где собраны люди с «проявленными лицами». Их внешность — это уже манифест. В мире есть тренд на странную в хорошем смысле красоту, но кино по-прежнему работает с модельной внешностью. А я иду дальше.

Если на примере, как работает TRAP.AGENCY?

Вот есть Игги — Игнат Двойников, который сыграл главную роль в «Трэпе». Продюсер, приходящий в агентство, может взять Игги в фильм как готового артиста. Потому что Игги — это песня. Молодой Венсан Кассель из Нижнего Тагила. Только Игги не профессиональный актер, а человек. Человек с восхитительной пластикой, голосом, телом, юмором и очаро­ванием. И он может сыграть в любом фильме самого себя.

На какие деньги снимали «Трэп»?

Никому про это не говорила, но меня практически никто не финансировал. Только МШНК на питчинге выделила 100 тысяч рублей, а на постпродакшн немного добавила продюсер из Литвы. Все остальное создавалось на мои деньги и деньги моей семьи. Команда «Трэпа» не получала гонорары, а кто-то даже вкладывался чем мог. Мой гениальный оператор Егор Севастьянов для фильма закупил технику. Получается, проин­вестировал в проект. Съемки длились несколько лет — люди приходили и уходили. Я никого не виню, условия были непро­стые. Ненормированный продакшн, отсутствие гонораров — в общем, независимое кино.

Настя, у тебя очень личный инстаграм, где ты рефлексируешь на тему своего характера и его противоречий. Сейчас выглядишь уверенной и спо­койной — удалось с собой договориться?

Да, год назад. Я проходила курс по found footage, мы искали за­бытые или потерянные материалы про самих себя и работали с ними. Меня попросили добыть кассету с моей детской хрони­кой. Я увидела себя пятилетней и все поняла. Черты характера, с которыми я боролась, перестали быть враждебными. От себя не убежишь, поэтому я больше бежать и не стараюсь. Bitch, don't kill my vibe, короче!

Что тебе помогает справляться со стрессом?

Психотерапия отлично работает. Благодаря ей я отделяю себя от работы и в свободное время думаю, как бы мне покайфовать. Погулять с подругой по петербургским дворам, врубить песни FACE в наушниках или просто сесть посмотреть «Эйфорию».

«Золотой медведь» сильно скорректировал планы?

Награда бустарнула все мои междисциплинарные направ­ления. Посыпались предложения. Хочу остаться собой и вы­строить стратегию, по которой буду двигаться. Пока я просто в ужасе и восторге одновременно.

Текст: Алина Исмаилова