Знакомьтесь, Анна Теплицкая — дочь миллиардера выпускает дебютный роман о петербургском бизнесе 90-х (все совпадения с реальностью — случайны!)

Акулы бизнеса 1990-х против диджитал-поколения: кто победит в схватке за миллиардный капитал?

В сентябре выходит ваш дебютный роман — семейная бизнес-сага «Все их деньги». Он основан на реальных событиях, и прототипы достаточно легко угадываются теми, кто в курсе становления финансовой элиты Петербурга 1990-х. Вы не боитесь, что с вами перестанут здороваться? Всё-таки времена были не самые простые.

Немного опасаюсь, но это же литература. Редкий писатель любит говорить об автобиографической основе своего романа, но мне от этого не спрятаться. Все сюжеты о сделках, тонкости становления бизнеса, юридические сложности — настоящие, ведь я выросла в определенной среде, напиталась впечатлениями и знаю многие детали изнутри. Тем не менее мои герои — всё-таки вымышленные персонажи. Я мыслила типажами. Этот прием в русской литературе кто только не использовал — и Некрасов, и Радищев, и Салтыков-Щедрин: у их современников была целая забава угадывать прототипы, кого именно имели в виду авторы. Чехов и вовсе не скрывал, что пишет со своих знакомых; по слухам, Исаак Левитан даже хотел вызвать его на дуэль, узнав себя в «Попрыгунье».

Я хотела, чтобы действующие лица моего романа демонстрировали набор качеств, воплощающих представление о коммерсантах, и характеры, как мне кажется, получились довольно правдоподобными. Богатые люди весьма похожи, и если кто-то найдет сходство с собой — это не моя проблема. Правда в том, что, если писать суровую документалистику, это не будет настолько захватывающе. Я ведь навертела событий, споров, ссор, интриг, скандалов. А вот что точно списано с реальности, так это фразы и словечки. Роман написан от лица мужчины, следовательно, мне нужно было передать, как думает 60-летний бизнесмен, как отличается стилистика его речи. Мой отец каждую пятницу надевает классический костюм и играет с друзьями в преферанс, поэтому я вела полевую работу — слушала разговоры, стараясь уловить даже интонации. В итоге мои персонажи зажили своей жизнью, стали действовать и даже разговаривать самостоятельно — я очень удивилась, когда обнаружила на страницах много секса и мата, я ведь этого не планировала.

Почему вы, преподаватель русского и литературы, решили написать книгу про бизнес-сообщество? Не сериал ли «Наследники», говорят, списанный с семьи медиамагната Руперта Мердока, вас мотивировал на такой сюжет?

Это была спонтанная идея, которая привела меня к настоящему исследованию. Мне захотелось рассказать, как мы на самом деле живем. Частная жизнь элиты всегда вызывает дикий интерес, успех таблоидов на этом и построен. Но если убрать единичные публичные скандалы, это почти всегда обычные семьи, которые любят проводить время дома. Мне повезло, что дружба папиных партнеров перешла по наследству, мои лучшие подруги — Наташа Лейтис, дочь президента компании «Адамант», и Валя Спектор, дочь владельца группы компаний «Конти», мы общаемся семьями. В детстве такого не было, мешала разница в возрасте, зато после двадцати пяти лет мы объединились — общие темы, одинаковое воспитание.

В романе «Все их деньги» вы выводите конфликт отцов и детей: дети по шекспировской классике пытаются отжать бизнес у родителей — этот кейс тоже основан на реальных событиях?

Не буду скрывать, что, будучи подростком-максималистом, с осуждением относилась к некоторым поступкам наших отцов. Но они уникальные люди, безоговорочные бизнес-таланты, и мы, дети, в отличие от наших книжных прототипов, это признаём. В 1990-х это были настоящие волки: стержневые, опасные, умнейшие. Это сейчас они более-менее «на спокойном», и поэтому наша реальная жизнь протекает достаточно размеренно, без особых конфликтов. В романе я решила это исправить и столкнула диджитал-поколение с ламповым. Иногда я наблюдаю, как папа час пытается справиться с «Телеграмом», и такая с раздражением: «Ну давай я сделаю!» А все равно он в сто раз умнее. Интернет — не панацея: то, что мы быстрее и можем найти информацию за секунды, не значит, что опытнее. Я пришла к выводу, что поколенческие конфликты неизбежны, но они почти всегда ведут к кооперации и даже к эволюционному прогрессу.

Почему в вашей книге так много флешбеков из 1990-х?

Потому что это было потрясающе интересное время. Принято думать про него в контексте «бандитских», «лихих» 1990-х. Так и есть, но я хотела показать и реверс: ведь в том числе существовали нереальные шансы и возможности. Чтобы ими воспользоваться и выжить, нужны были определенные качества. Когда я спрашивала отца, Аркадия Теплицкого, а любит ли он и его партнеры эти годы, он отвечает так: «Я в них жил». И я замечала, что он ностальгирует: так тоскует музыкант по хорошему инструменту. Вместе с тем мне нравится, что родители не бьют себя в грудь, мол, это мы такие офигительные, а признают немалую роль удачи в своем успехе. В книге я ставлю вопрос: как бизнес, основанный 30 лет назад, адаптируется к цифровой эпохе? Сейчас ведь деньги по-другому зарабатываются.

Как быть, если ты наследница миллиардера?

Кто-то из вашего поколения превзошел успех своих родителей?

Сам по себе никто не прозвучал. Многие продолжают семейное дело, кто-то открывает свой небольшой бизнес, но вот чтобы взять и построить с нуля что-то глобальное — такого нет. Наверное, не хватает мотивации. Кого-то родители намеренно ограничивают в финансах, но обычно это вызывает злость. Я знаю случай, когда сын, лишившись доступа к счету, пошел работать уборщиком, чтобы папе было стыдно. На детей ведь ложится большая нагрузка: из-за преемственности большого бизнеса они лишены права выбора. Я не давлю на детей: моя дочь Ева — начинающая певица, планирует попасть в программу «Голос» в этом году, мой сын Аркадий-младший — талантливый раздолбай.

В романе «Все их деньги» есть фраза, с которой все начинается: «Мы продали нашу новогоднюю елку тридцать первого декабря». Так вот, ее придумал он. Мой брат, двадцатипятилетний плейбой, хочет заниматься бизнесом, но получается с переменным успехом. Пока что бы он ни сделал, папа недоволен.

Мне проще. Как девочка, я всегда была любимицей, мне никогда ни в чем не отказывали. Мама с папой развелись, когда мне было лет десять. И папа у меня был субботне-воскресный, всегда праздник: такая величина, такая энергетика, всегда в движении, с кучей проектов, каких-то ресторанов. Шел папа, а позади него всегда штук пять красивых женщин. Но я не осуждала его. Он и правда необыкновенный. Коротко о более заметных чертах характера: когда моим детям было лет по пять, мы всей семьей играли в «Монополию» на яхте. Когда мой отец понял, что проигрывает, то выбросил все фишки в море, следом и поле полетело. Папа ненавидит проигрывать, и неважно кому, даже детям. Может, поэтому и в жизни, да и в романе «Все их деньги», старшие всегда побеждают.

У вас есть семейные традиции?

Только одна: в субботу в пять часов все должны собраться за большим обеденным столом, иначе будет скандал.

Про детей богатых родителей рассказывают множество страшных историй: зависимости и рехабы, декадентство и богемный образ жизни — с большими деньгами справиться бывает непросто. Что скажете про себя?

К сожалению, я не замешана ни в чем скандальном. Да, иногда спрашивают, как мне живется с такой фамилией. Но дело в том, что петербургская элита все-таки местечковая, в масштабах страны мы не на слуху, как Абрамовичи или Михельсоны. Так что никто меня особенно не знает. Мы скромно жили, бабушка — школьная учительница истории, дедушка — инженер.

Я рано вышла замуж за простого сотрудника МВД и, окончив журфак, открыла салон красоты. Меня тогда волновала не карьера, а то, как я выгляжу, мы с подругами проводили там много времени. Но безмерно любимая бабушка мечтала видеть меня в науке. Чтобы отделаться, я сказала, что если поступлю на бесплатное отделение аспирантуры, то так уж и быть. Я осознавала свои ничтожные шансы и в глубине души была этому рада. Но случилось чудо: я получила одно из трех бюджетных мест на филфаке. Пришлось учиться, и это определило мою писательскую карьеру.

Я была из тех богатых дочек, которые не хотят продолжать папин бизнес, и в двадцать семь устроилась преподавателем русского языка и литературы в Высшую школу народных искусств. Эта академия, здание которой находится в Михайловском саду, изучает культурные коды России. Ректор считает, что промыслы, которые пришли на место ремесленничества, упрощают народные искусства, и видит своей миссией их возрождение. Я ездила по России, филиалы академии есть в городах — центрах народного искусства: в Холуе, Федоскино, Вологде, Богородске. Это было интересно. А в тридцать один год я стала самым молодым проректором Петербурга.

В академии знали, что ваш папа — миллиардер?

Нет, вообще никто. Первые полгода меня шпыняли: принесите чай, принесите кофе. А я и приносила, работа же такая. Потом со всеми подружилась, стала продвигаться в карьере, получила звание доцента. Был забавный случай. За мной ухаживал один культуролог. И как-то он мне говорит: «Анна Аркадьевна, разрешите, я вас провожу». А папа подарил мне выпендрежный спорткар Maserati, который я парковала за три квартала, и пешочком топала на работу. Я спрашиваю: «А вам куда?» Он отвечает: «Мне к метро». — «А, ну мне тоже». И вот декабрь, зима, я в туфельках, мы идем минут пятнадцать по каналу Грибоедова. Я уже проклинаю все на свете, но мы добираемся до вестибюля метро. «А где ваш проездной?» — «Дома забыла». Беру жетон, мы спускаемся вниз. «Вам на какую ветку?» — «А вам на какую?» — «Мне на красную». — «Ой, а мне на другую». Я ведь даже цветов в метро не знала. Ужасно, конечно, но потом было очень смешно.

Года через три моего преподавательства завхоз пришла в учительскую и спросила, не дочь ли я миллиардера Аркадия Теплицкого, про которого она вчера прочла в газете. Тогда все раскрылось, но у меня уже были и должность, и репутация. Я рада, что добилась этого сама. Мне было важно знать, что я могу.

И все-таки о прототипах: кто реальные герои бизнес-саги?

Из академии вы ушли. Перегорели?

Да, устала. Уходила из дома в восемь утра, приходила в девять вечера: очень много бюрократии, отчетов, еще и четыре пары лекций в день. Я очень вкладывалась в преподавание. Помню, читала лекцию про Пушкина. Есть такая легенда, что в 1825 году он ехал из ссылки в Михайловском на Сенатскую площадь, чтобы принять участие в восстании декабристов, но ему перебежал дорогу заяц, что считалось максимально дурной приметой, и он повернул назад. Я и Пушкина нарисовала, и зайца. Все слушали как завороженные. Да и я сама была в восторге от того, какая получилась лекция. И вот на экзамене отличнице группы попадается вопрос про Пушкина и декабристов, и она говорит: «Анна Аркадьевна, я ничего не помню». Я осторожно даю подсказки: «Вот поэт скакал на лошади, и кого он встретил?» Безрезультатно. Мне так обидно стало. Спрашиваю курс: «Кто знает?» Тишина. После этого я просто читала лекции, без фанатизма. Забеременела третьим ребенком и ушла в декрет.

Пока я не думаю возвращаться в педагогику: мне нравится писательство, я задумала следующий роман и еще открыла с подругой Еленой Кузнецовой, владелицей классного Caffe Italia, небольшой итальянский ресторан La Piada на Садовой улице. Все-таки я дочь ресторатора, мне давно хотелось реализовать и эти амбиции. Меня даже как-то снимали для журнала «Собака.ru», когда папа открыл заведение Enoteca Divina на Дворцовой площади. Мне было лет 15, наверное. По тем временам это было уникальное место с нереальной винной картой. Как-то папе позвонили: «К вам едут Путин с Берлускони!» Мы сразу примчались, конечно же. По протоколу президентам было нельзя есть, но они взяли бутылку вина и отправились гулять по Эрмитажу.

Что папа сказал про ваш ресторан?

«Шляпа, — сказал. — Сходи в мой Marso Polo, там пообедай». Но у нас в La Piada объективно намного вкуснее.

Не могу не спросить! Неужели вы всё-таки ни с кем не свели счеты в романе «Все их деньги» — пером или клавиатурой?

О, это очень опасная, но вместе с тем завораживающая писателя идея. Кое-где я не сдержалась, и если вы прочтете «Все их деньги», поймете, о чем я. Кстати, горжусь одной своей придумкой. В романе действует фишка «открытого социума»: с книжными персонажами взаимодействуют вполне реальные люди. Получилось это случайно. В тексте есть эпизод, в котором ресторанный критик пишет разгромную рецензию на заведение одного из главных героев. Я взяла за прототип известного петербургского гастрономического обозревателя Бориса Критика, сочиняла-сочиняла, а потом подумала: зачем мучиться, обратилась к нему напрямую и попросила написать рецензию, а он согласился! Этот классный прием сделал текст более правдоподобным, и мы с издательством «Альтер эго бук» пригласили к сотрудничеству финансовых гуру: Павла Петрыкина, Рами Зайцмана, Степана Торопова. Они сами писали свои реплики, общались с героями по собственному усмотрению, ругались, мирились, спорили и даже делились профессиональными секретами.

То есть в книге даны реальные и актуальные рекомендации по инвестированию?

Да. Но я поставила дисклеймер, что не несу ответственности за действия этих персонажей. Пусть каждый читатель думает своей головой.

Текст: Ксения Гощицкая

Фото: Дмитрий Егоров

Стиль: Карина Крапива

Визаж и волосы: Мария Швец

Свет: Михаил Ланцов

Skypoint Studio