Юлия Косякова

Музыкант и продюсер — в авангарде ренессанса высокой культуры Новороссийска. Благодаря ей в городе появилась школа балета и классического искусства, а затем (впервые за 100 лет!) и собственный симфонический оркестр. В город у моря не просто вернулось профессиональное музыкальное сообщество — он стал центром притяжения артистов мирового уровня и обрел свой мощный голос. Событие, достойное хроники — естественно, в звуке: узнали у Юлии Борисовны, какие произведения и жанры стали этапными в ее собственной жизни и в истории созданной ей «Черноморской симфонии».

Фавориты барокко: Марчелло и Вивальди

Все началось в детстве, когда я и не думала, что делом моей жизни станет симфонический оркестр. Просто росла в творческой среде, училась игре на скрипке, впитывала музыкальную культуру. И однажды посмотрела фильм Николая Губенко «Подранки» с пронзительной главной композицией. Уже потом я узнала, что в картине звучит концерт Алессандро Марчелло для гобоя с оркестром. Тогда же меня потряс контраст между безумием войны, тяжестью судеб детей, которые ее пережили, и мудростью этой музыки, полюбившейся мне — как и гобой, чей бархатный голос так ценили старые мастера.

А когда пришло время, одним из первых произведений в исполнении нашего коллектива стало то самое произведение Марчелло. «Черноморская симфония» и сейчас иногда играет камерным составом, чтобы исполнить музыку мастеров барокко, написанную до появления симфонических оркестров, — как это было во время нашего открытого концерта в «Красной площади», посреди суеты торгового центра.

Сам Алессандро Марчелло считал себя композитором-любителем и написал совсем немного, в отличие от своего брата Бенедетто, оставившего более заметный след в музыке и даже бросившего вызов Вивальди. Но именно концерт для гобоя Алессандро настолько пленил Иоганна Себастьяна Баха, что он переложил для клавесина его вторую часть, приумножив популярность произведения, остающегося в золотом фонде музыки эпохи барокко наряду с Вивальди, также обязанного своей популярностью переложениям Баха.

Вдохновленная морским простором музыка Венеции, где жили и творили братья Марчелло и Вивальди, как-то по-особому созвучна Новороссийску, где за один день так же можно побывать во всех четырех временах года, воспетых Антонио в его знаменитом цикле. С этих-то «Времен года», исполненных мною вместе с моим педагогом Татьяной Александровной Степановой на концерте школы балета, где учатся мои младшие дочки, и началась история нашего оркестра.

Фигаро здесь, Фигаро там: Моцарт и Россини

Хит всех концертов «Черноморской симфонии» — увертюра к «Севильскому цирюльнику» Джоаккино Россини, которая стала прологом и к нашему роману с ее величеством Оперой. Бурлящая стремительными ритмами, она предвосхищает коллизии истории о Фигаро — сметливом, жизнерадостном плуте.

Окунувшись в блистательный мир оперы, нам захотелось продолжить исследовать этот жанр. И мы вместе с главным дирижером Юрием Медяником стали отбирать оперные партитуры, вести переговоры со звездами. Три месяца подготовки — и вот уже в нашем арсенале арии из двадцати опер, которые прозвучали 17 ноября на первом в истории города гала-концерте ведущей солистки Белградской оперы Марии Йелич и восходящей звезды российской сцены Навасарда Акопяна.

Но первой артисткой, спевшей с нашим оркестром, стала солистка Краснодарского музыкального театра Наталья Бызеева. На фестивале «Мелодии Кавказской Ривьеры» в Сочи она вместе с нами исполнила фрагменты из любимой «Кармен» Жоржа Бизе и «Свадьбы Фигаро» Моцарта — оперы, связанной с «Цирюльником» сюжетом знаменитого француза Бомарше, прибывшего в Испанию для вендетты и в 1784 году вернувшегося оттуда знаменитым литературным отцом Фигаро. Уже через два года сюжет подхватил Вольфганг Амадей, а спустя тридцать лет — Россини. Так два ярчайших композитора создали два выдающихся образца комической оперы.

Родион Щедрин и его эксперимент, ставший классикой

Общеизвестный факт, что «Черноморская симфония» родилась в год столетия первого симфонического оркестра, основанного в Новороссийске Всеволодом Мейерхольдом и не пережившего своего создателя. Сколько музыки написано с тех пор! Нам предстояло наверстать упущенное за сто лет. Но как познакомить слушателей с классикой и в то же время стать оркестром XXI века, развиваться в диалоге с современностью? Мы обратились к музыке, в которой наследие прошлого встретилось с будущим, — «Кармен-сюите» Родиона Щедрина, уникальному опыту нового прочтения оперы Бизе «Кармен».

В эпоху бездарных экспериментов, которые выхолащивают эстетику и смысл искусства, это произведение стало исключением — оно обогатило шедевр Бизе. Это не просто ремейк оперы, а ее символический пересказ, притча о том, как страсть подчиняет жизнь року. Щедрин до предела обострил драматизм музыки Бизе и поручил ее уникальному составу инструментов, оставив в оркестре только струнные и введя около сорока ударных, многие из которых появились только в XX веке и даже сегодня пришли далеко не во все оркестры.

Это не остановило нас в желании представить «Кармен-сюиту» новороссийскому зрителю, что и осуществилось на открытии концертного сезона 2021/22. Купив вибрафон, маримбу, челесту, 20 оркестровых колоколов и множество мелких ударных, мы создали целый ансамбль перкуссии — и подумываем об отдельном репертуаре для него. Это еще один эксперимент, увлекающий современных композиторов и аранжировщиков и завоевывающий все больше концертных площадок.

А «Кармен-сюита», созданная в 1967 году, давно стала классикой. Ее автор — не только Родион Щедрин, но и Майя Плисецкая, жена композитора. Великая балерина мечтала пересказать языком танца историю своенравной цыганки Кармен — и впоследствии ей это блестяще удалось. В «Кармен-сюите» балет впервые из повествовательного стал психологическим. И хотя произведение давно живет вне сцены, мы не теряем надежды когда-нибудь исполнить ее с балетной труппой.

Вне жанровых границ: Фредди Меркьюри и другие

В эпоху постмодерна классика все чаще звучит в эстрадной обработке, как те же «Времена года» Вивальди. Но есть и встречное движение: когда рок-музыка исполняется в филармонических залах. Первопроходцем стал Фредди Меркьюри, выйдя на сцену с испанской оперной дивой Монсеррат Кабалье в знаменитой песне «Барселона» — одной из первых в стиле классического кроссовера.

Кроссовер — это музыка для всех, ломающая границы между элитарным и массовым искусством. Такой изначально была «Богемская рапсодия», созданная Фредди Меркьюри на стыке эстрады, оперы и рока. Написанная в 1975 году, она не сразу смогла пробиться к слушателям. Все в ней не вписывалось в формат тогдашней эстрады, однако песня сумела завоевать не только ее, но и филармонические залы. Ведь в ней спрессовано столько музыкальных идей, что хватило бы на объемное оркестровое сочинение.

Собственно, так и вышло, когда композитор выполнил симфоническую аранжировку легендарной баллады для нашего оркестра, и она стала одним из первых сочинений в репертуаре «Черноморской симфонии». Потом будет еще много кроссоверов: «Группа крови» Виктора Цоя, Memory Эндрю Ллойда Уэббера и, наконец, нетленная Time to Say Goodbye, спетая дуэтом Марией Йелич и Навасардом Акопяном в финале нашего первого оперного гала-концерта.

Консервативный новатор: Ефрем Подгайц

Часто слушатели (да и музыканты) пугаются современной академической музыки — иногда она и впрямь слишком уж сложна. Чего не скажешь о музыке Ефрема Подгайца, нашего соотечественника и современника, который никогда не забывает, что пишет для реального слушателя. И находит отклик, будучи популярнейшим композитором, автором 4 симфоний, 13 опер, 2 знаменитых детских балетов «Мойдодыр» и «Синяя птица» и целой россыпи камерных сочинений.

Как и всякое подлинное искусство, музыка Подгайца непредсказуема, а каждое новое сочинение — событие в музыкальной жизни страны и мира. В одном из них наш оркестр принял непосредственное участие. В октябре нам доверили премьеру нового сочинения Ефрема Подгайца на фестивале «Мелодии Кавказской Ривьеры» в Сочи. Вместе с известным скрипачом и музыкальным деятелем Валерием Вороной и гобоистом Иваном Паисовым мы исполнили «Пассакалию и жигу» для скрипки и гобоя д’амур*.

Подгайц частенько обращается к старинным музыкальным инструментам и формам. Пожалуй, никто, кроме него, со времен Баха и Генделя не писал пассакалию и жигу. Не уклоняясь в слепое подражание, маэстро пишет свою музыку, которая, в отличие от многих произведений современников, не отрицает классику, а развивает ее. Начав свой путь композитора в 12 лет с концерта-посвящения Вивальди, Подгайц совсем недавно написал сочинение «Времена года в Москве» — оммаж великому мастеру.