Как Аркадий Столпнер создал сеть инновационных центров онкопомощи?

Глава МИБС и наш победитель «ТОП 50» сделал Петербург мировым центром радиологии и диагностики: построил самую большую федеральную сеть диагностических центров и крупнейшую в России частную компанию, занимающуюся оказанием высокотехнологичной и доступной онкологической помощи. Его клиника располагает единственными на Северо-Западе установками гамма-нож и кибернож и заканчивает строительство первого в стране центра протонно-лучевой терапии — пациентов он начнет принимать с 1 октября.

МИБС расшифровывают по-разному. Как все-таки правильно: Международный институт биологических систем или имени Березина Сергея?

В 2003 году мы открывали лечебно-диагностический центр, для которого искали имя. Я спросил совета у приятеля, физика Константина Короткова, он предложил «институт биологических систем». Но название оказалось слишком сложное и громоздкое: мы в год принимали почти полтора миллиона человек, и каждый второй спрашивал, что значит ЛДЦ МИБС. Все эти годы мы думали о ребрендинге, и однажды, уже после смерти Сережи (главврач центра Сергей Березин погиб в автокатастрофе в 2005 году. — Прим. ред.), нас осенило, что БС — еще и его инициалы. Мы отбросили приставку «ЛДЦ», поменяли «международный» на «медицинский», и получился Медицинский институт Березина Сергея. Правда, недавно мне кто-то сказал: «А я всегда думал, что БС — это Березин и Столпнер». Почему я за четырнадцать лет об этом не догадался? (Смеется.)

Судя по истории с неймингом, вы доверяете мнению близких. Главную бизнес-мантру «не заводить совместное дело с друзьями» тоже отвергаете?

Мы консерваторы, как и все медики. Виктор Екимов — мой партнер уже сорок лет. Наташа Березина, вдова Сергея, — пятнадцать, более того, сегодня она моя жена. К тому же все мы одинаково относимся к деньгам: работаем за интерес. У нас не слишком высокие потребительские запросы, мы могли бы вообще ничего больше не делать и наслаждаться жизнью. Но скучно. Хочется серьезные задачи решать.

Однако второму правилу, «не давать и не брать в долг», все-таки следуете. Глава «Роснано» Анатолий Чубайс предлагал вам более 100 миллионов долларов на развитие компании, вы отказались. Почему?

Да потому что главное ограничение скорости нашего развития совсем не финансы, а человеческие ресурсы. Если бы нам дали очень много денег, я просто не знал бы, что с ними делать. Мой приятель из Штатов предложил открыть сто новых центров. Чубайс, кстати, также дерзко мыслил. Но сто центров — это как минимум четыреста врачей, сто директоров, сто инженеров. И каждому директору, которого я найду, вероятно, по объявлению, я должен буду доверить 300–400 тысяч долларов со словами: «Строй, дорогой!» Вам уже смешно? Именно. Я знаю, как обучить, вырастить и подготовить специалиста к серьезным задачам. Но я не знаю, как нанять столько правильных людей.

Вы занимаетесь инновационными технологиями, но ранее открыли центр традиционной китайской медицины. Как это уживается в вашей картине мира?

Очень просто. Я центрист по убеждениям. Истина всегда лежит посередине. С одной стороны, технологии меняют мир, и если мы когда-то победим рак, то с их помощью. С другой, за технологиями врачи перестают видеть людей. Чуть что, пациента отправляют на МРТ и другие сложные исследования, а раздеть и осмотреть забывают. Сбор анамнеза, перкуссию, пальпацию никто не отменял. Восточная медицина со стороны выглядит как сеанс хиромантии: на основании опроса и осмотра пациента доктор выдает полноценный диагноз. Но вековой опыт плюс человеческий глаз дают потрясающий результат. Так что это тоже наука, древняя, гармоничная.

В технологиях нет гармонии?

Есть. Посмотрите на гаджеты — как они эргономичны, как эстетичны. Некрасивая вещь просто не воспринимается как прогрессивная.

А первые аппараты ЭВМ?

Уверен, для современников это была Венера Милосская, не меньше. А сейчас и третий айфон кажется нам уже довольно дурацким на вид.

С чиновниками находите взаимопонимание?

Вполне. Они видят, что вместо того, чтобы тратить миллионы долларов из городского бюджета на покупку еще одного киберножа, можно просто заказать эту услугу для пациентов у нас. Мы можем увеличить нашу пропускную способность вдвое, так что пока не исчерпаем всех ресурсов в Петербурге, второй протонно-лучевой центр открывать не будем. У нас хозяйство плановое, а в нем крайне важна производительность труда. Кстати, от союза предпринимателей «Деловая Россия» МИБС получил премию за самый высокий показатель эффективности. На гамма-ноже в 2016 году мы сделали более 1300 операций, при том, что средняя цифра в мире — 200 с небольшим.

Как оцениваете ваш личный КПД?

Работоспособность у меня выше среднего уровня, а производительность — вполне средняя. Я делаю много бесполезных с точки зрения классического менеджмента вещей. Выбираю цвет обоев в комнате для детей в протонном центре. Потому что понимаю, какую огромную роль играет атмосфера медучреждения для онкологических пациентов. Они должны знать, что болезнь не приговор, а лечение — просто этап в их судьбе. И этот этап не должен быть лишен радостей. В холле американской Mayo Clinic, например, стоит рояль, и каждый гость может на нем сыграть.

Получается, совсем не отдыхаете?

Что вы, очень много отдыхаю (коллеги, сидящие рядом с Аркадием Зиновьевичем, смеются. — Прим. ред.). Если рабочий мейл приходит от меня в полночь, это же не значит, что я не отдыхаю! Лучший отдых — смена деятельности. Отличные мысли по бизнесу появляются в самолете, над облаками хорошо думается, потому что голова не забита рутиной. На тренировках тоже отдыхаю — я профессионально занимаюсь греблей и айкидо. И в поездках, когда тащу за женой-фотографом оборудование, тоже замечательно голова перезагружается. Недавно поднимались снимать горилл в Уганде на высоту 2300 метров с полным рюкзаком фотоаппаратов и линз — отдох­нул по полной.

От сотрудников требуете такой же отдачи?

От сотрудников — только профессионализма. Люди ведь разные: кто-то зануда, кто-то лентяй, я вот, например, могу вспылить. Профессионалы обычно не самые приятные и простые в общении люди.

Профи в медицине — это знания, эффективность лечения, что еще?

Любовь к пациентам, конечно. Ее видно, даже если врач работает только со снимками МРТ. Хороший радиолог говорит с людьми, успокаивает их, объясняет, а не просто выдает заключение. Мы можем научить взрослого человека всему, кроме эмпатии.

МЕСТО СЪЕМКИ Дом Бака Кирочная ул., 24 Доходный дом Юлиана Бака, основателя газеты партии кадетов «Речь», был построен архитектором Борисом Гиршовичем в 1904–1905 годах в стиле модерн с элементами рококо. Особенностью дома, превратившей его двор в один из самых известных в Петербурге, стали воздушные галереи на уровне второго и четвертого этажей, соединяющие между собой корпуса здания.

Текст: Алла Шарандина

Фото: Александр Огурцов

Стиль: Иван Захаров