Крах Казани (часть первая)

Мне тревожно в Казани.

Когда я еду по новой аэропортовской дороге

(улице Тихомирнова), я проскакиваю

начисто сбритые Дегтярку и Суконку.

Глаз тревожно косит вправо

на незастроенные пустыри: где все?

Вечером на Малой Красной совсем никого нет.

И на Большой. Совсем никого.

Освещены снаружи нарядные фасады,

сияют фонари. Как прекрасно кругом!

Но где все?

Казань - это вызов

С самого начала совместной истории Казань ведет непростой диалог с Россией и отвечает на импульсы, идущие от великой державы, искренне и темпераментно. С точки зрения градостроительной центр Казани – средоточие архитектурно-планировочных и идейных деклараций, созвучных пережитым городом эпохам и вполне сомасштабных сперва имперскому, а нынче уже и общемировому уровню.

Еще со времен кафтыревского плана 1768 года, когда ведущая от Кремля на юг Проломная (Баумана) улица была крепко взята за хвост Рыбнорядской площадью, образовалась главная планировочная ось центра города. И прозвучала ясная классицистская декларация: просторная ромбовидная площадь, центральный перекресток Казани, взяла на себя весь хаос стекавших в междуречье Казанки и Булака-Кабана оврагов, которые густо заросли вольными дачками, кривыми деревушками, вороньими слободками. Из углов просторного пространственного ромба разошлись четыре луча – улицы (нынче Петербургская, Пушкина, Татарстан и Баумана). Так почти 250 лет назад была заложена регулярная основа развития большого города, в котором мы живем и сейчас.


Центр Казани развивался большими шагами, каждый из которых становился декларацией основного тренда своей эпохи. В 1802 году в Казани было построено первое театральное здание. Простояло оно всего 12 лет и сгорело. Но в 1838 году архитектор Петонди спроектировал Театральную площадь – зрелый имперский стиль потребовал обширного симметричного прямоугольного пространства с памятником поэту Державину в центре, обрамленного богато украшенными объемами крупных общественных зданий.


Театральные здания на площади горели одно за другим. Сегодняшнее – шестое по счету. А вот здание Дворянского собрания, построенное в 1856 году, стоит и поныне. Логика заложенного в позапрошлом веке ансамбля преемственно развивалась в ХХ веке строительством здания обкома КПСС, пятого корпуса КАИ.


Даже невзрачная стекляшка актового зала Консерватории 1967 года деликатно встала в ряд масштабных соседей и не нарушила общую гармонию площади. Впрочем, вы ту стекляшку уже, наверное, и не помните – в 2004 году архитекторы Логинов и Прокофьев заменили её мощным артистичным объемом ГБКЗ им. С. Сайдашева – выразительной декларацией нового культурного тренда Татарстана.


В советское время развитие города приобрело новый масштаб. Амбициозный план первой пятилетки предусматривал модернизацию центра Казани. Начало этой работе положило возведение здания КГФЭИ.

На высоком склоне второй городской террасы (после Кремлевской возвышенности) по проекту архитектора Савицкого необыкновенно выразительно встал над поистине небесной лестницей в 80 ступеней одновременно изысканный и монументальный портик Финансового института (строительство начато в 1936, а закончилось с перерывом на войну только в 1945 году). Храм науки!


В 1962 году Казань, наконец-то, вышла к Волге новым Речным вокзалом. И туда, прорезая ткань Татарской слободы, протянулся наш Новый Арбат - красавец-проспект, застроенный могучими девятиэтажками – улица Татарстан: мощная декларация движения к светлому коммунистическому будущему.


Несколькими годами раньше, в 1949-1954 гг. одна из сторон центрального городского ромба, тогдашней площади Куйбышева, была поднята высотой вдвое при постройке архитекторами Саначиным и Солдатовым на северо-западной стороне ромба жилого дома в манере сталинского «вампира» (магазин «Яхонт»). На входе в площадь с запада её высоту приподняло новое здание – универмаг «Детский Мир».

А на выходе из площади на восток в улицу Пушкина эту же роль в 1952 году сыграло здание Татпотребсоюза.


Стало очевидно, что задуманное в XVIII веке Кафтыревым геометрически точное и ясное пространственное решение прекрасно развивается и в новую эпоху. Стал повышаться масштаб площади, усилилась ее роль в организации застройки центра города. Город созрел для новой масштабной архитектурно-планировочной и идейной декларации в самом своем центре.

Разрушение центра

Что случилось с казанцами в 1970 году, когда новый главный архитектор города Мунир Агишев при проектировании первой в городе по-настоящему пафосной многоэтажки - центральной городской гостиницы «Татарстан», сумел настоять на том чудовищном варианте ее размещения, с которым мы живем уже больше 40 лет? Где были всевластные партийные руководители и великие деятели культуры того времени, ведь здания гостиниц по этому самому проекту Агишев построил к этому времени и в Альметьевске, и в Набережных Челнах? Куда смотрели наши городские начальники? Какие слова нашел Агишев, чтобы убедить их вырубить одну из сторон ромба, разрушить прекрасную логику классического порядка грубым вторжением могучего бетонного стилобата в самую середину ромбовидного пространства?


Легко предположить, что источником вдохновения Мунира Агишева было творчество великого французского архитектора Ле Корбюзье с его идеями «Лучезарного города», плана Вуазен и прочих социал-утопических проектов. Легендарика утопии, к тому времени пять лет как воплощенной в реально построенном городе – столице индийского штата Пенджаб Чандигархе. Кому тогда не мечталось повторить «подвиг» знаменитого француза! И как же, видимо, органично звучали его социалистические идеи революционного городского переустройства в обкомовских кабинетах. Результат, как говориться, «на лице»: корбюзианская архитектурно-планировочная декларация грубо сломала центральную площадь Казани.

Дальше – больше. Стекавшиеся из оврагов в устье перед старинным кинотеатром «Вузовец» (до 1916 года – «Мулен Руж», затем – «Народный», позднее - «Рот Фронт») три улицы: Некрасова, Бутлерова и Кочетов переулок создавали выразительную юго-восточную аванплощадь центрального городского ромба у подножия величественного храма науки - здания КГФЭИ. Но при сносе ветхой застройки в этом углу (надо же вычищать центр города от трущоб!) у архитекторов не нашлось лучшего решения, как просто подровнять соседний бугор и водрузить над ним одинокую фигурку бронзового Мулланура Вахитова.


Градостроительная ситуация требовала создать могучие пропилеи, оформляющие вход в академический – вузовский район города.


Но на такое решение не хватило храбрости. Так с 1985 года и зябнет пламенный революционер посреди невнятного пустыря. Пространство аванплощади развалилось.

Несколько десятилетий было тихо. Но однажды начавшийся процесс разрушения центра Казани имеет свою неумолимую логику. В 2005 году из множества конкурсных вариантов для строительства центрального городского подземного торгового центра (чтоб как на московской Манежной площади!) был выбран тот, который добил центр Казани окончательно. Авторы проекта ТРК «Кольцо», архитекторы Сафин и Быков из казанского Гипронииавиапрома нашли способ рассыпать одновременно и раненый уже ромб площади Тукая, и устье улиц Некрасова и Бутлерова, и лишить ясного пространственного начала улицу Пушкина. Мотивы их творческого подвига были, скорее всего, прекрасны: создание каскадной объемной композиции… организация пространственных связей… открытие свободного обзора… бла-бла-бла… Но теперь от самого устья улицы Баумана (и даже не скажешь докуда) раскинулось аморфное пространство без границ и ориентиров, заражённое сыпью рекламных билбордов, растяжек и истерично бегающих неоновых строчек.


В нашем городе больше нет центральной площади.

Дальше – понеслось совсем без тормозов. Санация обширных трущобных районов старого казанского центра была осуществлена к огромному событию в истории нашего города – Тысячелетию Казани. Центру Казани наконец-то было уделено должное внимание: весь район улицы Федосеевской, вся Дегтярка, вся Суконка и остатки Мокрой слободы под Кремлем были властной рукой снесены. Жители этих трущоб, не веря собственному счастью, стали обладателями благоустроенного жилья с квадратурой по очень хорошему нормативу. А на месте бывших трущоб равноудаленные инвесторы начали строительство новых офисных, жилых и общественных зданий. Оставим в стороне «поселок нефтяников» на набережной Казанки под Кремлем. Но в Суконной и Дегтярной слободах сегодня строительство остановилось. Снесли их (и, если помните, засыпали песком) летом 2002 года за неделю.


Теперь, через 12 лет, на «освоение» этих территорий нет ни денег, ни задач – строить жилье? Для кого? Всех же выселили и обеспечили квартирами по нормативам (очень хорошим!). А других жителей в Казани нет… Офисы и молы? Снова офисы и молы?!  Рассказывают о проекте главного архитектора Барселоны (!) Хосе Асебильо (почему не Бильбо Беггинса?) застроить этот район жильем премиум-класса. Для премиум-нас? С премиум-вами?!


Боюсь, что эти пустыри навсегда… Но может быть и нет другого инструмента санации городского центра, кроме бульдозера? У наших корбюзианцев – нет.

Но посмотрите, как подробно и ласково реконструируются старые кварталы в историческом центре совсем не богатого Тбилиси! Вот улица Баратишвили в районе Сололаки.

Вот улица Руиси в районе Авлабар.


За муниципальный счет посреди старинных улиц роют траншеи и прокладывают новые трубы, коллекторы, кабели. Меняют кровли и столярку (пластмассовых рам я там не видел). Я расспрашивал знакомых администраторов, как поступают с жильцами? Отвечают: «В маневренном фонде перетерпливаются… А потом возвращаются по старому месту жительства».

К сожалению, на этом фото не Федосеевская улица в Казани.

А это не спуск с улицы Япеева, это Метехский спуск в Авлабаре в Тбилиси:


Ах, вы бы видели районы старых деревянных домиков на кирпичных цоколях в самом-пресамом историческом центре 15-миллионного (!) Стамбула. Вот, порадуйтесь, в трехстах метрах от Айя-Софии и Голубой мечети.


В махалле Мимар Камалеттин.



В махалле Эмин Синан.


Смотрите: они не снесли свою Суконку.


И Дегтярку свою не снесли.


А вот и вовсе угол Зои Козьмодемьянской (ну… мог бы быть, я имею в виду…).


В направлении пристани Еникапи.


На Новопесочной, в сторону Хади Такташ. Нет? А ну да, конечно, нет…


Да, не каждый дом новый, что-то подлежит перестройке.


Вот такая жизнь: не Квартал Б на Эсперанто (так у казанских инвесторов и девелоперов называется огромный пустырь на месте старой Суконной слободы), а вполне гармоничная городская ткань: дворики-улочки-перекрестки-скверики-площадки-садики.

И самое главное: люди. Сапожники в уличных будках и их клиенты.



Люди, пьющие чай (бир бардак чай) и беседующие в уличных забегаловках.


Стамбульские айсоры. Кстати, а куда делись наши казанские айсоры с угла улиц Островского и Айдинова?!

И где теперь, ввиду сноса вместе с Мокрой слободой пивной «Раки», тусуются наши казанские фрики?


Где люди, торгующие вдвоем три ковра на Тихомирнова, угол Пехотного переулка?


Где девочки в парикмахерских в цокольных этажах (там аренда дешевле) на Суконной?


Где умники с газетами на углу Тельмана (ой, да что это я, какая Тельмана…)?


Где соседи, курящие вместе кальян в «Туган Авылым»? Впрочем, откуда соседи, там же вокруг теперь никто не живет…


Где сообщества жителей?


То самое главное, что мы утратили на улицах Касаткиной и Зои Козмодемьянской, Суконной, Новопесочной, Луковского и Айдинова – сложные человеческие сообщества жилых кварталов. Там больше нельзя сделать вот такие жанровые фотографии.


Больше нет этих кварталов.


И вот уже 12 лет там не светятся окна, не зовут в сумерках с улицы детей, не жарят перемячи, не отряхивают с яблонь плоды, потому что там больше не живут люди. В центре нашего города больше нет жизни.

Михаил Каплан

Продолжение:

Крах Казани (часть вторая): экспансия Казани

Крах Казани (часть третья): проклятие микрорайона