Создатель рекорд-лейбла «Снегири», под крышей которого выросло все самое достойное в русском поп-роке, от Найка Борзова до «Елочных игрушек», автор романа
«Юбка» и ведущий зарубежного вещания Первого канала снова берет в руки гитару.
Легендарная рок-группа «Мегаполис» Олега Нестерова заканчивает запись своего
нового альбома – первой полноценной пластинки коллектива с 1996 года.
Что такое произошло, что вы все-таки записали новый альбом? Воздух как-то поменялся?
Я бы сказал так: мы возвратились из кругосветки. Если человек ушел из музыки, ему в нее потом не вернуться. Мы, слава богу, никуда не уходили – мы, то есть я с моим другом и партнером по «Мегаполису» и «Снегирям» Михаилом Габолаевым, продюсировали других артистов. Но когда моряки после долгого похода сходят на берег, их тянет на женщин. А нас потянуло на музыку. Когда годами только и делаешь, что слушаешь, как звучат другие, начинаешь лучше понимать тот таинственный процесс материализации духа, который происходит при записи альбома. Брайан Ино в свое время очень интересно говорил о том, стоит ли вообще фиксировать музыку на пленке в студии, ведь природа у нее текучая: до записи было одно, после – другое.
Вы на время записи дали обет воздержания от продюсерского труда?
Нет. Зачем приглашают продюсера со стороны? Чтобы он был зеркалом, отражал и показывал музыкантам их собственную музыку. А когда ты продюсируешь свои сочинения сам, то оказываешься в странном положении. Приходится как бы играть спектакль и одновременно смотреть его из зала. Мы именно в таком положении и оказались. Но мы заранее договорились об условиях этой игры. Во-первых, ограничили себя в средствах выражения. Свобода, которую дают библиотеки семплов, страшно развращает: так много всего ты можешь, что уже ничего и не хочешь. Так что симфонического оркестра, который теоретически мог бы зазвучать у нас в компьютере, в альбоме не будет. Потом мы ограничили себя во времени, проведенном в студии. Как в спорте: два подхода, не сумел – до свидания. Я бы сравнил это с фотографией на документ. Каждый раз идешь и думаешь: сейчас я сделаю умное лицо, искренне улыбнусь, и наконец выйдет хорошая карточка. А все равно выйдет не так, как ты хочешь, а так, как есть, со всеми недостатками внешности. Скука, умствование, банальность, логика – все это попадает на пленку, что в студии у фотографа, что в студии у музыканта. И третий момент: мы выбрали себе девизом одну содержательную банальность, «Красота и простота», и старались придерживаться этого сочетания. Мы – зрелые мужчины, которые поют песни, и мы должны уже делать все как в последний раз. В сорок семь лет (ну, то есть можно и раньше) каждый альбом надо записывать как последний, потому что он и вправду может таковым стать. Все помнят первые хиты ABBA, но никто не помнит последние их вещи. Мы хотим, чтобы c «Мегаполисом» вышло ровно наоборот. Диск появится в конце весны, название еще не придумали.
А как в вашей жизни вообще появилась музыка?
Сначала она появилась в магнитофоне моего брата. Из него доносились, конечно же, песни рокера Клиффа Ричарда и барда Александра Галича. Брат окончил музыкальную школу, где меня решили не учить, – считали, что в моем случае предпочтительнее спорт. Я занимался баскетболом. Но получилось так, что у брата сердце к музыке не лежало, а в моей жизни она была всегда: я и в школе играл в ансамбле, и работая инженером не забывал о ней. В конце концов у нас образовалась группа «Елочный базар», с ней мы играли в Московской рок-лаборатории. А в 1987 году сменили название и стали «Мегаполисом», почувствовали себя детьми большого города.
Сейчас в большом городе самое время для творчества: деньги больше ничего не значат, не так ли?
Очистительный кризис! Знаете, это же прекрасно, когда у человека отнимают перспективу. А у творческого человека отнимать перспективу так и вовсе полезно. Лошадь лучше бежит, когда ей надевают шоры. Когда творческому человеку надевают шоры, он лучше бежит внутрь себя и не видит возникающих справа и слева соблазнов. Когда же ты без конца сомневаешься – а будет ли успешным то, что я делаю сейчас? – получается полная ерунда. Интересная позиция для хозяина лейбла. Да что уж там – в области музыкального бизнеса наступил полнейший 1917 год. Рушится все: система дистрибуции, система бизнеса, система продюсирования. Музыка скачивается, компакт-диск превратился из носителя в сувенир. Если говорить о России, то Интернет уже проникает всюду, медвежьих углов больше не остается, страна все больше информационно интегрируется в мировой музыкальный, да и вообще культурный процесс. Вспомните, еще десять-пятнадцать лет назад русские группы, певшие по-английски, смотрелись дебильно. Сейчас есть Punk TV, Cheese People, которые поют на английском неглупые песни и без труда собирают клубы во время гастролей по Европе. Вопрос языка важен, вне английского языка по крайней мере рок-музыка существовать не может. Объяснений тому масса, от культурно-религиозных корней до фонетики. Но самое главное – у этого языка есть грувовая природа, которая не передается при переходе в другую языковую зону. Рок – это грув, музыка корней, музыка тела. Мелодия в рок-н-ролле всегда вьется над этим грувом.
Вас послушать, так половина наших рокеров должны немедленно переквалифицироваться в управдомы.
Почему? Просто русская музыка устроена по-другому. В русском роке ритм – это маскировка, скрывающая главное – мелодию и слово. Русская рок-музыка – это субпродукт. А вот, кстати, хип-хоп, рэп – совершенно другое дело. К этим «разговорным» жанрам наш язык подходит идеально.
То есть будущее за рэперами, а рок-н-ролл мертв?
Посмотрите, что происходит на Западе. Там рок вроде бы на подъеме, но – и это существенный момент – звук любой новой группы отсылает к 1960-м, 1970-м. Почему так происходит? Весь ХХ век рок-н-ролл опрометью несся вперед, а сейчас добежал до берега океана и понял, что дальше хода нет. И откатился на уже укрепленные позиции – туда, где сочные луга. Возьмите тех же Franz Ferdinand. Они работают своего рода археологами, но не ограничиваются этим: они договаривают то, что недорассказали их ставшие классиками предшественники.
Вы сказали «очистительный кризис». В шоу-бизнесе видно совершенно другое: деньги, которые раньше с барского стола перепадали даже независимым артистам, сейчас вкладываются только в «поющие пупки».
У меня на это только один ответ: не бывает так, чтобы наставал кризис и система не менялась в лучшую сторону. Трэш отшумит, и люди так или иначе поставят перед собой вопросы куда более глубокие, не выживания, а жизни. И возникнут те артисты, которые на эти вопросы ответят, – условно говоря, новые Radiohead. И вместе с ними – те, кто поможет смотреть на происходящее со стороны, как бы с легкой улыбкой, – условно говоря, новые Pet Shop Boys. Мы основали «Снегири» в 1998 году. Пояснять, что за ситуация была, думаю, не надо: музыкальный бизнес прекратился, все стали издавать старье, на гастроли выезжала только проверенная в боях за кассу попса. И тут – мы. Почему мы выжили, как вам кажется? Именно потому, что наши артисты – например, Найк Борзов – попали со своими песнями в точку сборки нового времени и стали героями той рок-волны, которая неизбежно возникла. Точно так же будет и сейчас. Посмотрите на «Самое большое простое число», 2H Company, Алину Орлову, – это музыка сегодняшнего дня. Не потому, что я их продюсирую, просто объективно так.
А как вы определяете, кто попал в эту точку сборки, а кто нет?
Просто мое сердце должно забиться. Я делаю стойку и понимаю, что хочу работать с этими людьми. Можно до бесконечности перечислять, какими качествами должен обладать «мой» артист: мыть руки перед едой и так далее. Но в моем представлении настоящий артист – тот, кто живет по принципу «делай, что должно, и будь что будет». Что касается нашего совсем недавнего прошлого, которое сейчас называют «временами благоденствия», – ну это же видеть было невозможно. Никто ничего не умел делать ни руками, ни головой, зато все требовали денег и жировали, ничего не делали, требовали денег и жировали. И такая ситуация для культуры куда губительнее, чем кризисные времена с их живучими проходимцами. Проходимцы – это от слова «проходит».
Помимо Нестерова-музыканта и Нестерова-продюсера есть еще и писатель Олег Нестеров. Насколько он сейчас активен?
Мне очень понравилось писать, и за моим первым романом «Юбка» обязательно последует второй. Сейчас я в довольно спокойном режиме собираю нужный материал, общаюсь с людьми, а писать начну, скорее всего, осенью. Скажу только, что в книге будет фигурировать Москва, но не современная.
ДОСЬЕ. Проекты Олега Нестерова
«Маша и медведи»
Именно певица Маша Макарова и примкнувшие к ней «медведи» превратили Олега Нестерова в продюсера: в 1996 году Маша передала ему свои демозаписи, а через год он заключил с ней контракт. Вскоре музыкальные СМИ признали этот рок-проект лучшей группой года, а песни «Любочка», «Т.З.» и «Рейкьявик» стали суперхитами.
Алина Орлова
Рыжая литовская девочка с русским именем Алина Орлова исполняет песни и на русском, и на английском, и на литовском. В Великобритании то, что она поет, окрестили «бодряще-мрачным балтийским фолк-попом», а в России – «надеждой альтернативной музыки». Олег Нестеров ярлыков на девушку не вешает, но продюсирует грамотно и со вкусом – попасть на ее концерт уже не так просто.
«СБПЧ»
«Самое большое простое число» – группа постмодернистского рэпера Кирилла Иванова, который одновременно является отличным репортером НТВ. В 2008 году СБПЧ совершила мощную коллаборацию с другими подопечными Нестерова – дуэтом «Елочные игрушки» – и еще с несколькими молодыми музыкантами и записала альбом «СБПЧ Оркестр» – калейдоскоп актуальной российской музыки, признанный многими критиками лучшим релизом года.
Найк Борзов
Участник команды «Х… забей» на рубеже 1990-х и 2000-х прославился песнями-провокациями – например, о маленькой лошадке, везущей кокаин. Композиция была запрещена на нескольких радиостанциях, что, впрочем, лишь увеличило популярность самого Найка, а «Снегирям» принесло репутацию смелого и прогрессивного лейбла.
Евгений Гришковец и «Бигуди»
Особый успех Олега Нестерова как продюсера: писатель Гришковец петь не умеет и не пытается, но прилежно записывает альбомы, снимается в клипах и ездит на гастроли. Не так давно он при участии
Ренарса Кауперса из коллектива Brainstorm записал композицию «На заре», с которой выступил на одной сцене со своими кумирами – группами Gus Gus и Bonobo на лаунж-фестивале в Архангельском.
Cheese People
После слова Cheese в названии этой группы так и хочется поставить запятую, чтобы превратить его из «Сырных людей» в лозунг «Улыбайтесь, люди!». Веселый квартет из Самары сравнивают то с фанками Fun Lovin’ Criminals, то с мультяшно-загадочными Gorillaz, а они не без участия Нестерова между тем добрались уже до мегаполисов.
Комментарии (0)