Во время съемок фильма «Золотое сечение», рабочее название которого было «Сезон дождей», режиссер Сергей Дебижев провел в Камбодже полтора месяца. Там он попробовал змеиный яд, увидел храмовый город Ангкор, заброшенное казино с площадкой самоубийц и минные поля, а также побывал в снейк-хаусе и джунглях.
Правила жизни
Все началось с того, что я задумал снять цикл документально-музыкальных фильмов «В реальном времени», о местах, где существуют традиционные религиозные системы, которые цементируют человеческую жизнь. Так появились картины с музыкой Бориса Гребенщикова – об Индии, Таиланде, Камбодже, Иерусалиме, Италии и Испании. Когда съемочная группа впервые оказалась в Камбодже, то, что мы увидели, не укладывалось в привычные рамки представления о реальности. Эта страна – настоящая галлюцинация высокого уровня: с сильным прибавлением цвета, звука, контраста и запаха. При столкновении с ней теряется даже изощренный разум, он не понимает, что видит, и это его бодрит. Впечатления, которые там получаешь, невозможно забыть. Это мощный духовный опыт соприкосновения не просто с другой культурой, но с другой планетой. Поражают сами камбоджийцы, настолько иначе они себя ведут, мыслят и существуют. У них рано останавливается эмоциональное развитие, и они до старости ведут себя как дети. По менталитету взрослый кхмер сравним с тринадцатилетним европейским ребенком. Для них не существует слова «завтра», они понимают только «здесь» и «сейчас», поэтому съемочный процесс зависел от парадоксальных обстоятельств: все моментально меняется и ни с кем ни о чем невозможно договориться. От этого в картине появилась бодрая документальность, чувствуется, что некоторые сцены присутствуют только потому, что был пойман момент. Если едет телега и везет кокосовые орехи, то это можно снять, но если попросить возницу приехать на то же место на следующий день в три часа, он просто не поймет, о чем идет речь.
Под знаком невозможности организации и прошли полтора месяца работы. Даже правительство ничего не гарантирует. Приезжаешь с документами на объект, выходит человек с автоматом, смотрит бумаги и цедит: «Ничего не знаю, снимать нельзя». Позвонить шефу он не может, а вдруг тот отдыхает? И все это через трех переводчиков. Мы приехали в сезон дождей, все время лило, машины увязали, водители отказывались ехать «потому что ночь». Это к вопросу о детской психологии: ночь – значит надо спать. А процесс работы над фильмом предполагает ночные переезды, иначе он растягивается на годы. Деньги – сумма, которая не укладывается в голове у местного водителя, – делают свое дело, и он все-таки едет, но как! Бьет себя руками по щекам, пьет один энергетик за другим, кое-как петляет и забывает заправиться.
Машина встает в джунглях, приходится брать ее на буксир до первого населенного пункта. Если нужен домкрат, то подходят пять человек, поднимают кузов, а еще двое меняют колесо. Причем два домкрата лежат в багажнике, но оба сломаны. И так происходит со всем. В этом есть определенное волшебство и великолепие, но только если ты не ограничен сроками. А еще люди там все время в хорошем настроении, но могут обижаться и плакать, если на них повысить голос.
Самое приятное, что в страну возвращается колониальная атмосфера: полосатые балдахины, мягкие плетеные кресла, кланяющиеся официанты. Как только ты приезжаешь, у тебя сразу появляется слуга, он же твой водитель, который за восемь долларов принадлежит тебе круглые сутки. Он счастлив, у него есть хозяин, что делает его выше всех остальных по статусу.
Путеводитель по фильму
История заброшенного казино на вершине единственной в стране горы и стала толчком к написанию сценария.
Когда в 1917 году в Европе бушевала Первая мировая война, колониальная жизнь Камбоджи шла своим привычным порядком. И какому-то очень странному человеку, не иначе как расширявшему сознание с помощью подручных средств, пришла в голову мысль построить казино на вершине горы. Она окружена реликтовыми джунглями, там растут пальмы с двенадцатиметровыми листьями. Эти доисторические растения даже невозможно себе представить. Еще там водятся тигры, летают птицы-носороги. Только дорогу на высоту один километр рубили четыре года. В 1924-м из бетонных блоков, отливавшихся во Франции, построили здание в стиле позднего модерна, рядом, естественно, открыли бордель, гостиницу и несколько вилл для богатых французовколонистов. И они жили там в абсолютном тумане, потому что облака с океана постоянно накрывают гору, до середины 1950-х. Это место было очень популярным, к нему вела великолепно асфальтированная дорога с мостиками. Потом французов оттуда прогнали, началось антиколониальное движение, появились сначала красные кхмеры, затем вьетнамцы, которые их оттуда выбивали и прошли на танках, разбив всю дорогу. Сейчас бывшее казино производит странное впечатление, все эти загадочные руины поросли толстым красным лишайником. Так родилась история о событиях, развернувшихся на этой горе в начале ХХ века, которая и стала канвой фильма. Говорят, раньше там стоял зеркальный лабиринт и с тех пор раз в двенадцать лет происходят таинственные явления. Более того, в казино на самом деле существует площадка самоубийц, о которой идет речь в кино. Если человек проигрывался и впадал в отчаяние, то никого не утруждал своими похоронами, а вставал на обрыв, пускал себе пулю в лоб, и его тело падало в пропасть джунглей.
Место, где кхмерская девушка находит героя Алексея Серебрякова, – это такая система борделей. В отличие от соседнего Таиланда, где секс-индустрия является частью государственного бизнеса, в Камбодже она хаотичная.
На одной из улиц есть целая сеть полубаров, полуресторанов, полуборделей. В каждом открытом кафе есть сцена, на которой кукольного вида девушки демонстрируют и предлагают себя. Это наивно и трогательно. В каком-то смысле, конечно, полное безобразие, но когда находишься там, то понимаешь, что в этом есть таинственная, слегка патологическая, иллюзорная красота, возникает необязательная, очень странная эротическая атмосфера.
И снимать там было одно удовольствие. Можно спокойно поставить камеру, и через пять минут на тебя не обращают внимания.
Ресторан Green Pink, где встречаются герои Ксении Раппопорт и Серебрякова, – это реальное кафе, которое содержит француз. Он же кормил нашу группу. Для сцены встречи хозяин пригласил на вечеринку всех своих друзей, а мы параллельно снимали кино, поймав документальность. Мы старались показать стиль жизни, ее неторопливое течение, странную тягучую жизнь европейца в Азии. Дом героини Ксении Раппопорт был найден случайно, это жилье одного сумасшедшего француза. За определенную сумму денег он предоставил его нам, но вел себя неадекватно. Мы поставили камеры, начали снимать, и вдруг он заходит и начинает мыться в душе. Многие европейцы впадают в странное состояние сознания от сочетания атмосферы и наркотиков. В фильме видно, как они все это скручивают, нюхают, заваривают чай.
Есть люди, которые вообще не выходят из своего мира, но при этом умудряются работать или водить машину. Советовать какие-то места в Камбодже невозможно, там все меняется молниеносно. Мы отобрали натуру, приехали через два месяца и поняли, что ничего из выбранного не осталось: где-то случился пожар, что-то смыло, прошел сель, что-то обрушилось, что-то передвинули.
Неслучайные встречи
Наша картина не смогла бы появиться без участия в ее судьбе некоторых людей. Например, эпизод с укусом змеи и последующим отправлением в снейк-хаус к врачу, у которого есть сыворотка (его играет Сергей Бугаев Африка), списан с абсолютно реального человека. Его зовут Николай, он русский, изучал герпетологию, по работе оказался в Камбодже и понял, что это рай для исследователя: столько видов змей не встречается больше нигде. Тогда он переехал сюда и перевез всю свою семью, держит снейк-хаус, где есть любые противоядия, за что почитается местными как святой. Постепенно развил бизнес, построил гостиницу на побережье, ресторан, где прозрачные столешницы лежат на керамических сосудах со змеями, и во время еды вы с ними смотрите друг на друга. Однажды Николай спас от смерти дочь высокопоставленного красного кхмера, за что получил перстень с сапфиром и неограниченное уважение. Он – крайне полезная фигура, «серый кардинал» политики. Ему надоело ездить на совещания правительства в Пномпень, и теперь правительство приезжает к нему. Это персонаж ремарковского плана: редкий, цельный, умный, отважный.
Остров, на котором мы снимали резиденцию масонов, на самом деле принадлежит одному русскому олигарху. Его купили при нас в ресторане во время нашего первого путешествия в Камбоджу. А когда через три года мы приехали снимать кино, на этом острове уже стоял дворец. По нему ползают вараны и прыгают гиббоны, там есть любое оборудование для подводного плавания. Только там невозможно находиться: жара такая, что даже в сезон дождей кажется, будто температура градусов сто. На острове было сложнее всего снимать, потому что даже выйти из тени казалось невозможным.
Отдельная тема – местные актеры. Мы нашли агентство, собравшее немыслимое количество красавиц и красавцев из местных сериалов, которые могут хорошо улыбаться и молчать. Геноцид в Камбодже был направлен против интеллигенции, культуру уничтожили практически полностью. Если человек носил очки, это уже было поводом для расстрела. Спаслись буквально единицы, те, кто скрывался под видом рабочих, изменил свою биографию. И вдруг на кастинге появился актер, который впоследствии играл у нас слугу хозяина антикварной лавки. Он знал русский язык, учился два года в Москве в театральном институте. С ним можно было нормально поговорить, он знал слово «завтра» и привел настоящих актеров из этнических театров. И мы вздохнули свободно, спокойно выбрали из них хозяина, старичков, которые едят тараканов, – они потрясающе и органично выглядят, играют прекрасно и тонко.
Один из наших партнеров – музыкант Питер Гэбриел – построил в Камбодже студию, чтобы записать музыкантов, звуки уцелевших инструментов и местные песни. Композитор фильма Виктор Сологуб ездил в эту студию, где вместе со звукооператором искал голоса, мелодии и вплетал их в музыкальную ткань фильма. Это создает в картине атмосферу.
Город в джунглях
Ангкор – грандиозный комплекс храмов, дворцов, водохранилищ и отводных каналов в джунглях – стал одним из главных героев фильма. Во времена расцвета феодального государства кхмеров, в IX–XIII веках, он был одним из самых крупных городов в мире, с населением в миллион человек. В Лондоне, например, тогда проживало около сорока тысяч. Это была мощнейшая держава с развитой инфраструктурой, с очень строгим, четким и хорошо продуманным жизненным порядком. Позже Ангкор был заброшен и забыт, его обнаружили только в конце XVIII века французы и начали расчищать. А недавно с вертолетов открыли еще большую часть. Комплекс и сейчас-то не объехать целиком, чтобы посмотреть то, что уже открыто, нужно прожить там месяц.
Храмы потрясающие – полуархитектура-полускульптура, грандиозная по своему объему, размаху, а главное – по внутренней организации. Сродные сооружениям майя, они устроены по принципу небесных созвездий. Главный храм состоит из пяти стройных башен, высящихся на трех образующих ступенчатое подножие террасах, и окружен квадратным рвом шириной метров триста, населенным крокодилами. Ангкор сложен из огромных каменных блоков, происхождение которых неизвестно, как и то, как вообще это все было построено, потому что поблизости нет никаких каменоломен. Бесчисленные рельефы украшают стены зданий, галереи и дворцовые террасы. На них тысячи персонажей, колесниц, воинов, демонов и небесных дев, находящихся в великолепной связи и хитросплетениях. Изображения исполнены с невероятным знанием анатомии, пропорций. Каждое строение комплекса сделано в своем стиле, ни один рисунок не повторяется. Все они имеют религиозный, ритуальный смысл, это другой подход к бытию.
Храм, где мы снимали, построен в честь великого правителя Джайявармана VII. На стенах можно видеть гигантские изображения, на которых он запечатлен в разных состояниях. Где-то улыбается с закрытыми глазами, где-то у него другое выражение лица. Именно этот правитель ввел в стране буддизм, хотя, вообще-то, Ангкор – это индуистский комплекс. В нем встречаются монахи в одеяниях разного цвета: горчичных, темно-красных. И конечно, он все больше и больше становится туристическим местом. Нужно приезжать сюда именно в сезон дождей. Во-первых, не так жарко, во-вторых, это приятный теплый дождь, который идет не все время, а три-четыре раза в день по десять минут, после чего опять выглядывает солнце и совсем другое настроение, более чувственное.
Экстрим
В Камбодже необходимо все время пить воду, иначе произойдет дегидратация организма. Она наступает незаметно, и если вовремя не поставить капельницу, то можно умереть от обезвоживания. Другая опасность – змеи, которые повсюду. В фильме есть сцена, где играющий расхитителя древностей актер пьет змеиный яд. Поначалу мы задумали, что он будет пить змеиную кровь. На севере Таиланда змее отрезают голову и выжимают кровь в алкоголь. Считается, что это придает силу и энергию. За время путешествия я многое узнал о змеях, и для меня стало невозможно просто убить в кадре одно из этих существ. Тогда мы и придумали яд. Сцена давалась тяжело, мы пытались снять ее одним кадром, чтобы было понятно, что все по-настоящему. Актер выпил четыре порции яда за ночь. И после того как мы закончили, принял еще одну. Правда, утверждал, что действия никакого. Но считается, что это положительно влияет на потенцию и убивает паразитов в организме.
Практика показала, что можно заедать яд жареными тараканами. Однако при укусах все не так радужно. В траву нельзя заходить вообще. Если съемки проходят в джунглях, то посылается отряд, зачищающий все от змей, только потом идет группа, и при этом нет никаких гарантий. В Ангкоре змеи выползают вечером. Закат – самое красивое время суток, он длится пятнадцать минут, за которые нужно успеть собрать всю аппаратуру и побросать в машину, потому что сразу после захода солнца выползают тысячи ядовитых пресмыкающихся. Когда ты едешь по дороге, то давишь их колесами. То, что все в группе остались живы, можно объяснить лишь благосклонностью небес.
К тому же страна плотно заминирована, причем совершенно беспорядочно: никто не знает, где мины, какие, кто ставил. На лианах могут висеть на растяжках гранаты, эти сцены тоже вошли в фильм. У Николая помимо снейк-хауса есть параллельный бизнес: экстремальный туризм. Он водит группы на неделю в дикие джунгли по определенному маршруту. Люди приезжают с мачете в кожаных футлярах за тысячи долларов, в полной экипировке, и все это складывается в угол во время тренинга. Рубить джунгли бессмысленно, потому что устаешь буквально через минуту. В спецовках идти нельзя: жара, да и если заползет насекомое, то невозможно будет понять, опасное оно или нет.
Идут в трусах и в открытой обуви, а с собой берут только воду. И сколько воды ты сможешь нести в руках, столько у тебя ее и будет. Спят в гамаках, которые наполняются водой с пиявками. Человек неопытный протянет в джунглях максимум полчаса, вся среда рассматривает его как пищу. Все живое сразу же лезет к тебе со страшной скоростью, тебя постоянно преследуют звуки: каждое существо обозначает свое присутствие. Это волшебно и очень страшно.
Тигр не показывается, но ты видишь под скалой зачищенное и утрамбованное место – явное логово хищника. Нужно внимательно смотреть вокруг себя. Зато полученные впечатления несравнимы ни с чем.
Правила жизни
Все началось с того, что я задумал снять цикл документально-музыкальных фильмов «В реальном времени», о местах, где существуют традиционные религиозные системы, которые цементируют человеческую жизнь. Так появились картины с музыкой Бориса Гребенщикова – об Индии, Таиланде, Камбодже, Иерусалиме, Италии и Испании. Когда съемочная группа впервые оказалась в Камбодже, то, что мы увидели, не укладывалось в привычные рамки представления о реальности. Эта страна – настоящая галлюцинация высокого уровня: с сильным прибавлением цвета, звука, контраста и запаха. При столкновении с ней теряется даже изощренный разум, он не понимает, что видит, и это его бодрит. Впечатления, которые там получаешь, невозможно забыть. Это мощный духовный опыт соприкосновения не просто с другой культурой, но с другой планетой. Поражают сами камбоджийцы, настолько иначе они себя ведут, мыслят и существуют. У них рано останавливается эмоциональное развитие, и они до старости ведут себя как дети. По менталитету взрослый кхмер сравним с тринадцатилетним европейским ребенком. Для них не существует слова «завтра», они понимают только «здесь» и «сейчас», поэтому съемочный процесс зависел от парадоксальных обстоятельств: все моментально меняется и ни с кем ни о чем невозможно договориться. От этого в картине появилась бодрая документальность, чувствуется, что некоторые сцены присутствуют только потому, что был пойман момент. Если едет телега и везет кокосовые орехи, то это можно снять, но если попросить возницу приехать на то же место на следующий день в три часа, он просто не поймет, о чем идет речь.Под знаком невозможности организации и прошли полтора месяца работы. Даже правительство ничего не гарантирует. Приезжаешь с документами на объект, выходит человек с автоматом, смотрит бумаги и цедит: «Ничего не знаю, снимать нельзя». Позвонить шефу он не может, а вдруг тот отдыхает? И все это через трех переводчиков. Мы приехали в сезон дождей, все время лило, машины увязали, водители отказывались ехать «потому что ночь». Это к вопросу о детской психологии: ночь – значит надо спать. А процесс работы над фильмом предполагает ночные переезды, иначе он растягивается на годы. Деньги – сумма, которая не укладывается в голове у местного водителя, – делают свое дело, и он все-таки едет, но как! Бьет себя руками по щекам, пьет один энергетик за другим, кое-как петляет и забывает заправиться.
Машина встает в джунглях, приходится брать ее на буксир до первого населенного пункта. Если нужен домкрат, то подходят пять человек, поднимают кузов, а еще двое меняют колесо. Причем два домкрата лежат в багажнике, но оба сломаны. И так происходит со всем. В этом есть определенное волшебство и великолепие, но только если ты не ограничен сроками. А еще люди там все время в хорошем настроении, но могут обижаться и плакать, если на них повысить голос.
Самое приятное, что в страну возвращается колониальная атмосфера: полосатые балдахины, мягкие плетеные кресла, кланяющиеся официанты. Как только ты приезжаешь, у тебя сразу появляется слуга, он же твой водитель, который за восемь долларов принадлежит тебе круглые сутки. Он счастлив, у него есть хозяин, что делает его выше всех остальных по статусу.
Путеводитель по фильму
История заброшенного казино на вершине единственной в стране горы и стала толчком к написанию сценария.
Когда в 1917 году в Европе бушевала Первая мировая война, колониальная жизнь Камбоджи шла своим привычным порядком. И какому-то очень странному человеку, не иначе как расширявшему сознание с помощью подручных средств, пришла в голову мысль построить казино на вершине горы. Она окружена реликтовыми джунглями, там растут пальмы с двенадцатиметровыми листьями. Эти доисторические растения даже невозможно себе представить. Еще там водятся тигры, летают птицы-носороги. Только дорогу на высоту один километр рубили четыре года. В 1924-м из бетонных блоков, отливавшихся во Франции, построили здание в стиле позднего модерна, рядом, естественно, открыли бордель, гостиницу и несколько вилл для богатых французовколонистов. И они жили там в абсолютном тумане, потому что облака с океана постоянно накрывают гору, до середины 1950-х. Это место было очень популярным, к нему вела великолепно асфальтированная дорога с мостиками. Потом французов оттуда прогнали, началось антиколониальное движение, появились сначала красные кхмеры, затем вьетнамцы, которые их оттуда выбивали и прошли на танках, разбив всю дорогу. Сейчас бывшее казино производит странное впечатление, все эти загадочные руины поросли толстым красным лишайником. Так родилась история о событиях, развернувшихся на этой горе в начале ХХ века, которая и стала канвой фильма. Говорят, раньше там стоял зеркальный лабиринт и с тех пор раз в двенадцать лет происходят таинственные явления. Более того, в казино на самом деле существует площадка самоубийц, о которой идет речь в кино. Если человек проигрывался и впадал в отчаяние, то никого не утруждал своими похоронами, а вставал на обрыв, пускал себе пулю в лоб, и его тело падало в пропасть джунглей.
Место, где кхмерская девушка находит героя Алексея Серебрякова, – это такая система борделей. В отличие от соседнего Таиланда, где секс-индустрия является частью государственного бизнеса, в Камбодже она хаотичная.
На одной из улиц есть целая сеть полубаров, полуресторанов, полуборделей. В каждом открытом кафе есть сцена, на которой кукольного вида девушки демонстрируют и предлагают себя. Это наивно и трогательно. В каком-то смысле, конечно, полное безобразие, но когда находишься там, то понимаешь, что в этом есть таинственная, слегка патологическая, иллюзорная красота, возникает необязательная, очень странная эротическая атмосфера.
И снимать там было одно удовольствие. Можно спокойно поставить камеру, и через пять минут на тебя не обращают внимания.
Ресторан Green Pink, где встречаются герои Ксении Раппопорт и Серебрякова, – это реальное кафе, которое содержит француз. Он же кормил нашу группу. Для сцены встречи хозяин пригласил на вечеринку всех своих друзей, а мы параллельно снимали кино, поймав документальность. Мы старались показать стиль жизни, ее неторопливое течение, странную тягучую жизнь европейца в Азии. Дом героини Ксении Раппопорт был найден случайно, это жилье одного сумасшедшего француза. За определенную сумму денег он предоставил его нам, но вел себя неадекватно. Мы поставили камеры, начали снимать, и вдруг он заходит и начинает мыться в душе. Многие европейцы впадают в странное состояние сознания от сочетания атмосферы и наркотиков. В фильме видно, как они все это скручивают, нюхают, заваривают чай.
Есть люди, которые вообще не выходят из своего мира, но при этом умудряются работать или водить машину. Советовать какие-то места в Камбодже невозможно, там все меняется молниеносно. Мы отобрали натуру, приехали через два месяца и поняли, что ничего из выбранного не осталось: где-то случился пожар, что-то смыло, прошел сель, что-то обрушилось, что-то передвинули.
Неслучайные встречи
Наша картина не смогла бы появиться без участия в ее судьбе некоторых людей. Например, эпизод с укусом змеи и последующим отправлением в снейк-хаус к врачу, у которого есть сыворотка (его играет Сергей Бугаев Африка), списан с абсолютно реального человека. Его зовут Николай, он русский, изучал герпетологию, по работе оказался в Камбодже и понял, что это рай для исследователя: столько видов змей не встречается больше нигде. Тогда он переехал сюда и перевез всю свою семью, держит снейк-хаус, где есть любые противоядия, за что почитается местными как святой. Постепенно развил бизнес, построил гостиницу на побережье, ресторан, где прозрачные столешницы лежат на керамических сосудах со змеями, и во время еды вы с ними смотрите друг на друга. Однажды Николай спас от смерти дочь высокопоставленного красного кхмера, за что получил перстень с сапфиром и неограниченное уважение. Он – крайне полезная фигура, «серый кардинал» политики. Ему надоело ездить на совещания правительства в Пномпень, и теперь правительство приезжает к нему. Это персонаж ремарковского плана: редкий, цельный, умный, отважный.
Остров, на котором мы снимали резиденцию масонов, на самом деле принадлежит одному русскому олигарху. Его купили при нас в ресторане во время нашего первого путешествия в Камбоджу. А когда через три года мы приехали снимать кино, на этом острове уже стоял дворец. По нему ползают вараны и прыгают гиббоны, там есть любое оборудование для подводного плавания. Только там невозможно находиться: жара такая, что даже в сезон дождей кажется, будто температура градусов сто. На острове было сложнее всего снимать, потому что даже выйти из тени казалось невозможным.
Отдельная тема – местные актеры. Мы нашли агентство, собравшее немыслимое количество красавиц и красавцев из местных сериалов, которые могут хорошо улыбаться и молчать. Геноцид в Камбодже был направлен против интеллигенции, культуру уничтожили практически полностью. Если человек носил очки, это уже было поводом для расстрела. Спаслись буквально единицы, те, кто скрывался под видом рабочих, изменил свою биографию. И вдруг на кастинге появился актер, который впоследствии играл у нас слугу хозяина антикварной лавки. Он знал русский язык, учился два года в Москве в театральном институте. С ним можно было нормально поговорить, он знал слово «завтра» и привел настоящих актеров из этнических театров. И мы вздохнули свободно, спокойно выбрали из них хозяина, старичков, которые едят тараканов, – они потрясающе и органично выглядят, играют прекрасно и тонко.
Один из наших партнеров – музыкант Питер Гэбриел – построил в Камбодже студию, чтобы записать музыкантов, звуки уцелевших инструментов и местные песни. Композитор фильма Виктор Сологуб ездил в эту студию, где вместе со звукооператором искал голоса, мелодии и вплетал их в музыкальную ткань фильма. Это создает в картине атмосферу.
Город в джунглях
Ангкор – грандиозный комплекс храмов, дворцов, водохранилищ и отводных каналов в джунглях – стал одним из главных героев фильма. Во времена расцвета феодального государства кхмеров, в IX–XIII веках, он был одним из самых крупных городов в мире, с населением в миллион человек. В Лондоне, например, тогда проживало около сорока тысяч. Это была мощнейшая держава с развитой инфраструктурой, с очень строгим, четким и хорошо продуманным жизненным порядком. Позже Ангкор был заброшен и забыт, его обнаружили только в конце XVIII века французы и начали расчищать. А недавно с вертолетов открыли еще большую часть. Комплекс и сейчас-то не объехать целиком, чтобы посмотреть то, что уже открыто, нужно прожить там месяц.
Храмы потрясающие – полуархитектура-полускульптура, грандиозная по своему объему, размаху, а главное – по внутренней организации. Сродные сооружениям майя, они устроены по принципу небесных созвездий. Главный храм состоит из пяти стройных башен, высящихся на трех образующих ступенчатое подножие террасах, и окружен квадратным рвом шириной метров триста, населенным крокодилами. Ангкор сложен из огромных каменных блоков, происхождение которых неизвестно, как и то, как вообще это все было построено, потому что поблизости нет никаких каменоломен. Бесчисленные рельефы украшают стены зданий, галереи и дворцовые террасы. На них тысячи персонажей, колесниц, воинов, демонов и небесных дев, находящихся в великолепной связи и хитросплетениях. Изображения исполнены с невероятным знанием анатомии, пропорций. Каждое строение комплекса сделано в своем стиле, ни один рисунок не повторяется. Все они имеют религиозный, ритуальный смысл, это другой подход к бытию.
Храм, где мы снимали, построен в честь великого правителя Джайявармана VII. На стенах можно видеть гигантские изображения, на которых он запечатлен в разных состояниях. Где-то улыбается с закрытыми глазами, где-то у него другое выражение лица. Именно этот правитель ввел в стране буддизм, хотя, вообще-то, Ангкор – это индуистский комплекс. В нем встречаются монахи в одеяниях разного цвета: горчичных, темно-красных. И конечно, он все больше и больше становится туристическим местом. Нужно приезжать сюда именно в сезон дождей. Во-первых, не так жарко, во-вторых, это приятный теплый дождь, который идет не все время, а три-четыре раза в день по десять минут, после чего опять выглядывает солнце и совсем другое настроение, более чувственное.
Экстрим
В Камбодже необходимо все время пить воду, иначе произойдет дегидратация организма. Она наступает незаметно, и если вовремя не поставить капельницу, то можно умереть от обезвоживания. Другая опасность – змеи, которые повсюду. В фильме есть сцена, где играющий расхитителя древностей актер пьет змеиный яд. Поначалу мы задумали, что он будет пить змеиную кровь. На севере Таиланда змее отрезают голову и выжимают кровь в алкоголь. Считается, что это придает силу и энергию. За время путешествия я многое узнал о змеях, и для меня стало невозможно просто убить в кадре одно из этих существ. Тогда мы и придумали яд. Сцена давалась тяжело, мы пытались снять ее одним кадром, чтобы было понятно, что все по-настоящему. Актер выпил четыре порции яда за ночь. И после того как мы закончили, принял еще одну. Правда, утверждал, что действия никакого. Но считается, что это положительно влияет на потенцию и убивает паразитов в организме.
Практика показала, что можно заедать яд жареными тараканами. Однако при укусах все не так радужно. В траву нельзя заходить вообще. Если съемки проходят в джунглях, то посылается отряд, зачищающий все от змей, только потом идет группа, и при этом нет никаких гарантий. В Ангкоре змеи выползают вечером. Закат – самое красивое время суток, он длится пятнадцать минут, за которые нужно успеть собрать всю аппаратуру и побросать в машину, потому что сразу после захода солнца выползают тысячи ядовитых пресмыкающихся. Когда ты едешь по дороге, то давишь их колесами. То, что все в группе остались живы, можно объяснить лишь благосклонностью небес.
К тому же страна плотно заминирована, причем совершенно беспорядочно: никто не знает, где мины, какие, кто ставил. На лианах могут висеть на растяжках гранаты, эти сцены тоже вошли в фильм. У Николая помимо снейк-хауса есть параллельный бизнес: экстремальный туризм. Он водит группы на неделю в дикие джунгли по определенному маршруту. Люди приезжают с мачете в кожаных футлярах за тысячи долларов, в полной экипировке, и все это складывается в угол во время тренинга. Рубить джунгли бессмысленно, потому что устаешь буквально через минуту. В спецовках идти нельзя: жара, да и если заползет насекомое, то невозможно будет понять, опасное оно или нет.
Идут в трусах и в открытой обуви, а с собой берут только воду. И сколько воды ты сможешь нести в руках, столько у тебя ее и будет. Спят в гамаках, которые наполняются водой с пиявками. Человек неопытный протянет в джунглях максимум полчаса, вся среда рассматривает его как пищу. Все живое сразу же лезет к тебе со страшной скоростью, тебя постоянно преследуют звуки: каждое существо обозначает свое присутствие. Это волшебно и очень страшно.
Тигр не показывается, но ты видишь под скалой зачищенное и утрамбованное место – явное логово хищника. Нужно внимательно смотреть вокруг себя. Зато полученные впечатления несравнимы ни с чем.
Комментарии (0)