- Кто самый великий в мире папарацци?
– Отец всех папарацци – это Уиджи, он обычно спал с включенным радио на частоте нью-йоркской полиции. И когда поступали сигналы тревоги, первый приезжал и делал снимки на месте происшествия. Однажды он переоделся во врача и снял большую разборку мафии в госпитале – и сам был ранен. Уиджи был великий репортажник и заботился о бедных людях из своего района, кажется, это был Бруклин. А я не настоящий папарацци. Я даже не пользуюсь длинным фокусом, я не снайпер! У меня недостаточно терпения. Зато мне не нужно прятаться, чтобы снять кадр!
– Какой у вас любимый журнал?
– Ненавижу журнал People! Они попросту нечестные, потому что их фотографии манипулируют и вырабатывают у людей синдром собаки Павлова. А Voici был одним из первых журналов, высмеивающим звезд.
– Какое ваше самое большое разочарование?
– Когда прекрасная, восхитительная Эммануэль Беар сказала: Fok Kan tant que vous travaillerez pour Voici je ne poserai pas pour vous! Это значит: пока я работаю на Voici, она не удостоит меня взглядом – или хотя бы улыбкой мою камеру. Я проклят… Увы!
– А самая большая гордость?
– Фото Ива Сен-Лорана во время шоу. Он еле убежал от папарацци на бэкстейдж – стоял и курил совсем один на задворках Лувра… И тут я увидел охранника с французским бульдогом и подумал: а что если это собака Сен-Лорана? Я подбежал к нему: «Мистер Сен- Лоран, могу я снять вас вместе с вашим clebard (это такое в общем-то не очень хорошее сленговое слово, которое обозначает «собака»)». Сен-Лоран рассмеялся и ответил: «Я бы с радостью, но не уверен, что вот мой clebard согласится». Потом он подозвал животное, присел рядом с ним на колени, и я тоже – со своей старой «Лейкой». Сен-Лоран держал голову собаки прямо перед моим объективом: клик! Один снимок!Потом он поцеловал собаку прямо в пасть: клик! Второй и последний снимок! Вы знаете, как зовут собаку Сен-Лорана? Мужик!
– Есть что-то, что вдохновляет вас вставать каждое утро с постели?
– Счета! Нужно платить за квартиру, машину, еду…
– Что вы думаете о своих коллегах? Чьи работы вас трогают?
– Отец всех папарацци – это Уиджи, он обычно спал с включенным радио на частоте нью-йоркской полиции. И когда поступали сигналы тревоги, первый приезжал и делал снимки на месте происшествия. Однажды он переоделся во врача и снял большую разборку мафии в госпитале – и сам был ранен. Уиджи был великий репортажник и заботился о бедных людях из своего района, кажется, это был Бруклин. А я не настоящий папарацци. Я даже не пользуюсь длинным фокусом, я не снайпер! У меня недостаточно терпения. Зато мне не нужно прятаться, чтобы снять кадр!
– Какой у вас любимый журнал?
– Ненавижу журнал People! Они попросту нечестные, потому что их фотографии манипулируют и вырабатывают у людей синдром собаки Павлова. А Voici был одним из первых журналов, высмеивающим звезд.
– Какое ваше самое большое разочарование?
– Когда прекрасная, восхитительная Эммануэль Беар сказала: Fok Kan tant que vous travaillerez pour Voici je ne poserai pas pour vous! Это значит: пока я работаю на Voici, она не удостоит меня взглядом – или хотя бы улыбкой мою камеру. Я проклят… Увы!
– А самая большая гордость?
– Фото Ива Сен-Лорана во время шоу. Он еле убежал от папарацци на бэкстейдж – стоял и курил совсем один на задворках Лувра… И тут я увидел охранника с французским бульдогом и подумал: а что если это собака Сен-Лорана? Я подбежал к нему: «Мистер Сен- Лоран, могу я снять вас вместе с вашим clebard (это такое в общем-то не очень хорошее сленговое слово, которое обозначает «собака»)». Сен-Лоран рассмеялся и ответил: «Я бы с радостью, но не уверен, что вот мой clebard согласится». Потом он подозвал животное, присел рядом с ним на колени, и я тоже – со своей старой «Лейкой». Сен-Лоран держал голову собаки прямо перед моим объективом: клик! Один снимок!Потом он поцеловал собаку прямо в пасть: клик! Второй и последний снимок! Вы знаете, как зовут собаку Сен-Лорана? Мужик!
– Есть что-то, что вдохновляет вас вставать каждое утро с постели?
– Счета! Нужно платить за квартиру, машину, еду…
– Что вы думаете о своих коллегах? Чьи работы вас трогают?
– Меня не интересуют светские фотографы! Мои любимые – репортажники, снимавшие на войне. Роберт Капа, Эдвард Штрайхен, Ларри Берроуз, Джеймс Нетчуэй. И я люблю рок-н-ролльщиков вроде Ги Бурдена и Хельмута Ньютона.
– Есть знаменитость, которая вам нравится лично?
– Мне очень симпатична Беатрис Даль. Я был знаком с ней, когда она была панк-моделью, до триумфа «37,2 утром» режиссера Жан-Жака Бене. Успех не сильно ее изменил – она очень милая девушка! Как-то я признался ей, что единственный постер в моей квартире – это портрет молодой и неизвестной Беатрис Даль. И он прибит гвоздем к двери туалета! Она так обрадовалась, что поцеловала меня своими огромными сочными губами! Было приятно!
– Вы, Фок Кан, играли самого себя под именем Фок Хан в комедии People с Рупертом Эвереттом и Орнеллой Мути. Вы-то – настоящая знаменитость? Что можете сказать о себе?
– Я совсем не знаменитость, я только массовка. Богу – Богово, а кесарю - кесарево. Моя мечта – вовсе не играть в кино, а снять военный или гангстерский фильм по моему сценарию.
– Это ваши профессиональные амбиции?
– Да, заработать денег на эти фильмы и издать несколько фотоальбомов о роскошных людях из мира моды и о ночном Париже. И еще у меня есть глупая такая мечта – снять Эммануэль Беар утром, еще не проснувшуюся, на простынях моей кровати. Вот это было бы настоящее везение. Но – ради удовольствия, не для бизнеса.
– Что самое смешное в фотографии?
– Когда снимаешь действительно большую звезду, сражаешься с целым миром: с толпой, охранниками, другими фотографами. И вот снимаешь, снимаешь, и ты на сто процентов уверен – вышли необыкновенные, сногсшибательные и редкие кадры! А потом понимаешь, что так сегодня вечером напился, что забыл зарядить камеру новой пленкой.
– А самое грустное?
– Когда снимаешь последний портрет мамы – она будто спит, лежит на кровати в печальной комнате печальной больницы – перед тем как ее увезут в морг. Это такое очень грустное признание в любви.
Благодарим Asti Martini за помощь в организации интервью
– Отец всех папарацци – это Уиджи, он обычно спал с включенным радио на частоте нью-йоркской полиции. И когда поступали сигналы тревоги, первый приезжал и делал снимки на месте происшествия. Однажды он переоделся во врача и снял большую разборку мафии в госпитале – и сам был ранен. Уиджи был великий репортажник и заботился о бедных людях из своего района, кажется, это был Бруклин. А я не настоящий папарацци. Я даже не пользуюсь длинным фокусом, я не снайпер! У меня недостаточно терпения. Зато мне не нужно прятаться, чтобы снять кадр!
– Какой у вас любимый журнал?
– Ненавижу журнал People! Они попросту нечестные, потому что их фотографии манипулируют и вырабатывают у людей синдром собаки Павлова. А Voici был одним из первых журналов, высмеивающим звезд.
– Какое ваше самое большое разочарование?
– Когда прекрасная, восхитительная Эммануэль Беар сказала: Fok Kan tant que vous travaillerez pour Voici je ne poserai pas pour vous! Это значит: пока я работаю на Voici, она не удостоит меня взглядом – или хотя бы улыбкой мою камеру. Я проклят… Увы!
– А самая большая гордость?
– Фото Ива Сен-Лорана во время шоу. Он еле убежал от папарацци на бэкстейдж – стоял и курил совсем один на задворках Лувра… И тут я увидел охранника с французским бульдогом и подумал: а что если это собака Сен-Лорана? Я подбежал к нему: «Мистер Сен- Лоран, могу я снять вас вместе с вашим clebard (это такое в общем-то не очень хорошее сленговое слово, которое обозначает «собака»)». Сен-Лоран рассмеялся и ответил: «Я бы с радостью, но не уверен, что вот мой clebard согласится». Потом он подозвал животное, присел рядом с ним на колени, и я тоже – со своей старой «Лейкой». Сен-Лоран держал голову собаки прямо перед моим объективом: клик! Один снимок!Потом он поцеловал собаку прямо в пасть: клик! Второй и последний снимок! Вы знаете, как зовут собаку Сен-Лорана? Мужик!
– Есть что-то, что вдохновляет вас вставать каждое утро с постели?
– Счета! Нужно платить за квартиру, машину, еду…
– Что вы думаете о своих коллегах? Чьи работы вас трогают?
- Кто самый великий в мире папарацци?
– Отец всех папарацци – это Уиджи, он обычно спал с включенным радио на частоте нью-йоркской полиции. И когда поступали сигналы тревоги, первый приезжал и делал снимки на месте происшествия. Однажды он переоделся во врача и снял большую разборку мафии в госпитале – и сам был ранен. Уиджи был великий репортажник и заботился о бедных людях из своего района, кажется, это был Бруклин. А я не настоящий папарацци. Я даже не пользуюсь длинным фокусом, я не снайпер! У меня недостаточно терпения. Зато мне не нужно прятаться, чтобы снять кадр!
– Какой у вас любимый журнал?
– Ненавижу журнал People! Они попросту нечестные, потому что их фотографии манипулируют и вырабатывают у людей синдром собаки Павлова. А Voici был одним из первых журналов, высмеивающим звезд.
– Какое ваше самое большое разочарование?
– Когда прекрасная, восхитительная Эммануэль Беар сказала: Fok Kan tant que vous travaillerez pour Voici je ne poserai pas pour vous! Это значит: пока я работаю на Voici, она не удостоит меня взглядом – или хотя бы улыбкой мою камеру. Я проклят… Увы!
– А самая большая гордость?
– Фото Ива Сен-Лорана во время шоу. Он еле убежал от папарацци на бэкстейдж – стоял и курил совсем один на задворках Лувра… И тут я увидел охранника с французским бульдогом и подумал: а что если это собака Сен-Лорана? Я подбежал к нему: «Мистер Сен- Лоран, могу я снять вас вместе с вашим clebard (это такое в общем-то не очень хорошее сленговое слово, которое обозначает «собака»)». Сен-Лоран рассмеялся и ответил: «Я бы с радостью, но не уверен, что вот мой clebard согласится». Потом он подозвал животное, присел рядом с ним на колени, и я тоже – со своей старой «Лейкой». Сен-Лоран держал голову собаки прямо перед моим объективом: клик! Один снимок!Потом он поцеловал собаку прямо в пасть: клик! Второй и последний снимок! Вы знаете, как зовут собаку Сен-Лорана? Мужик!
– Есть что-то, что вдохновляет вас вставать каждое утро с постели?
– Счета! Нужно платить за квартиру, машину, еду…
– Что вы думаете о своих коллегах? Чьи работы вас трогают?
– Меня не интересуют светские фотографы! Мои любимые – репортажники, снимавшие на войне. Роберт Капа, Эдвард Штрайхен, Ларри Берроуз, Джеймс Нетчуэй. И я люблю рок-н-ролльщиков вроде Ги Бурдена и Хельмута Ньютона.
– Есть знаменитость, которая вам нравится лично?
– Мне очень симпатична Беатрис Даль. Я был знаком с ней, когда она была панк-моделью, до триумфа «37,2 утром» режиссера Жан-Жака Бене. Успех не сильно ее изменил – она очень милая девушка! Как-то я признался ей, что единственный постер в моей квартире – это портрет молодой и неизвестной Беатрис Даль. И он прибит гвоздем к двери туалета! Она так обрадовалась, что поцеловала меня своими огромными сочными губами! Было приятно!
– Вы, Фок Кан, играли самого себя под именем Фок Хан в комедии People с Рупертом Эвереттом и Орнеллой Мути. Вы-то – настоящая знаменитость? Что можете сказать о себе?
– Я совсем не знаменитость, я только массовка. Богу – Богово, а кесарю - кесарево. Моя мечта – вовсе не играть в кино, а снять военный или гангстерский фильм по моему сценарию.
– Это ваши профессиональные амбиции?
– Да, заработать денег на эти фильмы и издать несколько фотоальбомов о роскошных людях из мира моды и о ночном Париже. И еще у меня есть глупая такая мечта – снять Эммануэль Беар утром, еще не проснувшуюся, на простынях моей кровати. Вот это было бы настоящее везение. Но – ради удовольствия, не для бизнеса.
– Что самое смешное в фотографии?
– Когда снимаешь действительно большую звезду, сражаешься с целым миром: с толпой, охранниками, другими фотографами. И вот снимаешь, снимаешь, и ты на сто процентов уверен – вышли необыкновенные, сногсшибательные и редкие кадры! А потом понимаешь, что так сегодня вечером напился, что забыл зарядить камеру новой пленкой.
– А самое грустное?
– Когда снимаешь последний портрет мамы – она будто спит, лежит на кровати в печальной комнате печальной больницы – перед тем как ее увезут в морг. Это такое очень грустное признание в любви.
Благодарим Asti Martini за помощь в организации интервью
Комментарии (0)