Юлдус Бахтиозина: «База у всех церквей одна, это гуманность»

Юлдус Бахтиозина

База у всех церквей одна, это гуманность

Выпускница University of the Arts London использует в своих работах религиозную символику, с одинаковым пиететом принимая все вероучения.

У вас ведь смешанная семья?

Мой папа — мусульманин, мама — христианка. Плюс среди родственников есть иудеи. Родители давали мне большую свободу в вере. Они выросли в советское время, поэтому у них не было столкновений на почве того, можно есть свинину или нет. Каждый соблюдал те правила, которые были ему близки. Поэтому у меня сложилось очень адекватное отношение к представителям любой религии. Я не буду спорить с ними на тему их веры, потому что у меня в семье все гармонично сочеталось. Порой бывали какие-то шутки, но не более того. Сама я изучала многие религии, от индуизма и буддизма до ислама. Изучала также разнообразные философские течения, путешествуя по миру, — два года, к примеру, прожила в Азии. Так у меня родилась общая философия на основе религий. База у всех церквей одна, это гуманность. И моя религия — гуманность. Я выбрала то, что сходится в мировых учениях: не убей, не укради, будь добрым. Об этом сказано разными словами, и одни и те же герои наделены разными именами, но база остается единой. Потому я не отношу себя к какой-то религии. Могу зайти в мечеть, в синагогу, в непальский, индуистский храм.

В церковь ходите?

У меня есть одна рядом с домом, я иногда могу туда зайти. Но не считаю, что для общения с Богом нужно идти в церковь.

Иные религии зачастую не предполагают такого подхода.

Наверное, это наше российское правило: надо ходить. Но это ведь не обязаловка, это побуждение души. Человек должен общаться с Богом, только когда ему хорошо, а не плохо. Если он благодарит Его за то, что имеет, это искренне. А просят и страдают как раз неискренне, от безысходности. Когда человек в эйфории общается с Богом, это настоящее. В православных храмах депрессивная, давящая атмосфера, там нельзя улыбаться. Меня удивляет, почему в русской церкви нельзя быть радостным. Настоящая вселенская тоска. В азиатских храмах почитание бога идет с позитивом. А у нас: «А, почему же все хреново, бедный я, несчастный!» Так что я могу заходить в церковь, когда там никого нет. Тогда мне эстетически хорошо в ней находиться.

«Я уважаю Иисуса как человека со сверхспособностями, который достиг апогея развития»

У вас есть работы, в которых вы используете христианские символы. Например, фотография, где вы в юбке стоите рядом с батюшкой.

И это реальный батюшка из храма Богоявления на Гутуевском острове. Бывший фотограф. Люди же привыкли воспринимать священнослужителей как блаженных, монахов, которые сидят в какой-то коробке. А среди них есть интересные люди, мне даже фокусники встречались. Они все что-то мастерят, это форма служения. История такова: мы пришли в церковь и попросили для съемок моего проекта «Универсально неподходящий» колоритного батюшку. Это будет серия автопортретов — я сравниваю разные культурные слои, градацию общества по стереотипам. В чинах я не разбираюсь, но поняла, что нам предложили главного служителя, вот этого дедушку. Он пообещал два дня помолиться, подумать, наконец дал положительный ответ и приехал на съемки. Ему, конечно, мой вид казался неадекватным, но он реагировал спокойно, показывая, что может думать шире, чем обычные люди, далекие от креатива, творчества и хорошего сумасшествия.

Да, прогрессивные священники встречаются.

Конечно, нельзя судить и стричь всех под одну гребенку. Знаете, в Германии сейчас началась эпидемия проверок чиновников, списывали ли они в студенческие годы. Ну а кто не списывал? Меня расстраивает, когда в российском обществе также начинают обсуждение чьего-то проступка без погружения в детали. Я хорошо отношусь к любой религии, лишь бы это была не секта, когда идет искажение, зомбирование, — у меня друзья попадали в такие организации, и это ужасно.

Хорошо, а что за снимок с венцом на голове?

Это как бы Иисус. У меня своя версия его образа. Я его уважаю как просветленного человека со сверхспособностями, который достиг апогея развития, реинкарнировал и не вернулся. Сын Божий — это для меня как-то слишком. А крест в моем творчестве — символ вселенной, а не православной веры.

Так церковь может быть объектом современного искусства?

Я против того, что сделали Pussy Riot. Это вандализм, а не искусство. Ну выйди из церкви, проведи акцию рядом. Все-таки это хулиганство, потому что акция глубоко задела верующих. Стоит об этом думать, когда делаешь что-то провокационное. Если шутить — пусть это будет добрый юмор, ирония над собой, а не серьезное искажение. Церковь не стоить использовать как объект для негатива, высмеивания, оскорбления. Но как символ церковь может появиться в современном искусстве. Символика — сильное орудие, ты предлагаешь человеку самому делать выводы. И он может принять твое творение или нет. Но это не будет его ранить. Эксплуатирую ли я религиозную тему в том, что делаю? Нет. Я вообще не поддерживаю эксплуатацию. Я просто ко всему отношусь с иронией. И к добру, и к злу в их плоскостном восприятии.

^Факт

^{Художница называет себя интерактивным арт-директором. Она изучала фотографию в Сент-Мартинсе, а графический дизайн — в Лондонском колледже коммуникаций. В марте в берлинской Gaze Gallery открылась персональная ретроспектива Улдус с проектами Miss Other World и Quotes. Но, судя по последним работам, социальные темы все меньше волнуют воображение Улдус, уступая темам вечным.}