Крупнейшей в России цветочной торгово-производственной компании «Цветоптторг» в этом году пришлось вдвойне непросто. Ее владелец Роман Шварцман потерял сына — совладелец компании Михаил скончался от коронавируса в апреле этого года, а важные для бизнеса праздники — 8 марта, Последний звонок и 1 сентября — прошли с карантинными ограничениями. Мы узнали у Романа Григорьевича, как пандемия отразилась на «Цветоптторге».
Говорят, у цветочного бизнеса есть 2 дня, которые делают чуть ли не годовую выручку — это 8 марта и 1 сентября. Пропускаешь один — дальше работать нет смысла. Действительно ли это так?
Про 8 марта – это так: доход как за 1,5-2 месяца. А таких хлебных дней, как 1 сентября, в году 3-4. Это и День влюбленных, и День учителя, и День матери. Скажем так, в эти даты выручка примерно недельная.
Какие сейчас итоги Дня знаний?
Это 1 сентября не хуже, чем прошлогоднее. Но прошлогоднее было на редкость плохим, потому что в СМИ запустили огромную кампанию под лозунгом «Дарите учителям один букет от класса, а остальные деньги отдайте в благотворительные фонды». По моей информация — непроверенной, хочу подчеркнуть — до детей доходит не более 3% от денег, которые поступают в Фонды. Но в этом заинтересовано очень много фирм, иначе как объяснить колоссальную рекламу отказа от букетов по ТВ. Мы же знаем, сколько стоит секунда в прайм-тайм по федеральным каналам. Не думаю, что каналы выделяют время бесплатно.
Как на вашем бизнесе сказалась пандемия?
Еще не считали, но потери, разумеется, есть. Люди в 2020 неохотно расстаются с деньгами, а цветы не являются первой необходимостью. И вместе с тем объем рынка за последние годы увеличился в 2-3 раза — многие мелкие бизнесмены из кризисных отраслей вдруг ушли в цветочный бизнес. В Питере в 2013-2014 годах было 300-350 цветочных магазинов, а в 2017-2018 году – 3000.
Последние 2-3 года мы несколько реструктурировали бизнес, благодаря чему сейчас получаем убытки менее значительные, чем от экономического спада в 2014. «Цветопторг» предложил продуктовым сетям («О’кею», «Ленте», «X5») технологию поставки цветов, при которой мы 3 раза в неделю меняли выставку: что не было продано — убирали и привозили свежее. Цветочный бизнес связан с очень большим браком, и в ритейле он был убыточным, если сети занимались им сами. А в этом случае наш товар, наш брак, наша логистика и наше торговое оборудование. Магазины предоставляют только трафик и за это забирают 20% выручки. Конечно, партнеры заинтересовались — так мы работаем по сей день.
Получается, цветочный бизнес убыточен из-за больших рисков по браку, но рынок все равно растет?
Нет-нет, был бы цветочный бизнес убыточен, он бы не развивался. Почему так стремительно появляются новые игроки? Во-первых, в него очень легко войти: в среднем понадобится 300-500 тысяч рублей инвестиций на открытие одной точки. А маржа в цветочном бизнесе достаточно большая – от 100% до 300%. С кадрами тоже особенных проблем нет: основа торговли — монобукеты (Состоящие из одного цветка. — Прим. ред.), а для того, чтобы сделать такой букет, не нужны никакие флористические таланты. Основав в 90-х «Цветопторг», мы с сыном (Михаилом Шварцманом. — Прим.ред.) первыми стали продавать цветы в такой форме, что позже получило очень большую популярность.
Другая сторона, которая привлекает людей в этот бизнес, связана с услугами по обналичиванию денег. У цветочников скапливается очень много нала, который они продают в обход банков. У некоторых от 50% до 100% прибыли – это не доход от продажи цветов, а комиссия за выдачу кэша. Слава Богу, с введением в 2018 налоговых изменений, оборот нала резко снизили и, следовательно, прекратили взрывное развитие цветочных магазинов.
Вы наблюдали за изменением потребительских привычек во время изоляции? Может, стали больше заказывать домой?
Да, ведь почти полтора месяца офлайн-магазины не работали, а жизнь все-таки продолжалась. Мы, как и все коллеги, еще больше перешли в интернет-торговлю. Поскольку федеральные продуктовые сети были немногими из тех предприятий, кто не останавливал торговлю, мы продолжили поставки. В апреле-мае выручка по нашей группе в продуктовых сетях выросла в 2,5 раза, а в онлайн в 5-6. Причем спрос был разнообразным, как и в мирное время: от дешевых букетов до дорогих и очень дорогих.
А как, кстати, обстоят дела с премиум-букетами? Их постоянные покупатели не отказались от этой статьи расхода?
Весь цветочный бизнес в пандемию немножечко сдулся – процентов на 20-25, а вип-сектор как был, так и остался. Просто перетек из цветочных магазинов в интернет. Понимаете, вип-клиент – это клиент, который платит больше 5 000 рублей. Для обеспеченных людей эти деньги были, есть и будут несущественными в общем бюджете.
Пришлось ли вам закрывать магазины в кризис?
Было несколько, но это не больше 10%. При общей численности около 50-и точек. Открылась офлайн-розница – и вернулось 90% допандемийной выручки.
С какими трудностями вы начали сталкиваться, когда объявили карантин?
Закупочные цены летом повысились в связи с пандемией не столько в России, сколько в Голландии, Колумбии, Эквадоре и Италии — все они достаточно большие поставщики. В этих странах количество срезанных цветов резко снизилось, что отразилось на ценах. Но не катастрофически — повышение было в пределах 10-15%. Сейчас это все нивелировано.
К счастью, для перемещения грузов границы не закрывали, а значит не было предпосылок к дефициту. Вообще в капиталистическом обществе дефицит – это нонсенс. Он может быть только временным, потому что производители тут же увеличивают производство.
Сейчас управление компанией вы взяли полностью на себя? (Сын Романа Григорьевича и одновременно совладелец компании Михаил Шварцман скончался от коронавируса в апреле этого года. — Прим.ред.)
Нет, у меня есть еще партнер Алексей Захаренко. Вот та часть бизнеса, которая принадлежала моему сыну, объявлена наследственной. Кому она перейдет — будет решено после рассмотрения наследства.
Ваш внук очень успешный гонщик «Формулы-3» Роберт Шварцман. Будете его привлекать к семейному бизнесу, или он останется в спорте?
Нет, я думаю, останется в спорте. Он совершеннолетний и является основным наследником своего отца. Получит какую-то часть бизнеса, а что с ней делать — решит сам.
Вы планируете оставаться в компании и в этом бизнесе?
Скажем так: пока резких движений не планирую. Ведь если цветочный бизнес дистиллировать и очисть от криминала, он будет достаточно профессиональным и сложным. И в этом деле наилучшей формой управления является семья. Мы прежде всего начинали все вместе с сыном и больше 25 лет с ним проработали. В последние лет 10 к нам присоединилась родная сестра Михаила – Екатерина. И вот на сегодняшний день мы пригласили в компанию ее сына. Он уже серьезно работает с интернет-торговлей.
А с какими проблемами может столкнуться семья, если она вся находится внутри одной компании?
Бизнес не бывает без разных мнений, потому что одной единственной истины нет. Но в том-то и дело, что в семье решать разногласия намного проще, чем с чужими людьми, потому что партнер может и соврать. Я очень доволен тем, что своих детей, а тем более внуков, вижу намного больше на фирме, чем дома. А это хорошо для нас, и полезно для молодого поколения.
Роман Григорьевич, ваши цветы какие любимые?
Я, честно говоря, не выделяю какие-то конкретные сорта, лояльно отношусь ко всему, кроме горшечных цветов — их не очень люблю. Дом мы украшаем искусственными цветами, что очень удобно. А жене в годовщину свадьбы я традиционно дарю гладиолусы.
Это ей нравится?
Конечно, я же дарю!
Сколько вы уже женаты?
Немного. В августе было 54 года.
Комментарии (0)