Как мастер-самородок Mozi J стал главным рэп-ювелиром страны?

Я к 30 годам исполнил желание стать крутым дядькой

Как так вышло, что человек не то чтобы даже из Петербурга, а вообще из Тюмени взял и стал главным рэп-ювелиром РФ и окрестностей? Может, вы гений коммуникаций?

Почему рэп-? Наверное, мне всегда нравилась улица, мне всегда нравился этот жанр, когда пацаны сами там чего‑то добиваются. Плюс была ниша: у каждого из артистов есть свое имя, какой‑то знак, фирменный стиль, какая‑то айдентика. Надо ж все это в золоте отлить. На Западе так делали, а у нас нет. Я был подписан на ювелира Грега Юна. Талантливый парень. Я смотрел и где‑то копировал, что‑то придумывал, предлагал музыкантам какие‑то идеи, иногда сами ребята приходили со своими идеями. Это все росло, росло и в итоге приросло.

И я не гений коммуникаций. Я очень стеснительный персонаж. Саша ST недавно очень точно сказал: «Давай уже — ​надел цепочку, подошел, начал беседу, посиял, улыбнулся. Чего такой тихий?» Видно, говорит, что много в операционном управлении просидел. В Петербурге в ювелирке не так уж и много людей. Это очень сложный бизнес. Я видел многих, кто приходил в этот бизнес и уходил ни с чем. С огромными деньгами заходили. Им помогали и производство строить, и процессы налаживать, и ничего не получилось. Почему у меня получилось? Да кто его знает. Большое желание.

Вы прямо в тюменском детстве его сформулировали? Нам нужны подробности: за гаражами или все-таки волоча скрипочку из музшколы?

Я танцевал брейк-данс. У нас был педагог, он служил в полиции и в свободное от работы время занимался брейк-­дансом и преподавал в фитнес-­клубе возле дома. Всё вполне в духе «Слова пацана», если вы об этом. Мой отец выбрасывал героиновых наркоманов из нашего подъезда. Мой отец успокаивал ребят, которые пришли с Афгана, у которых ехала крыша и им хотелось обратно. И это мое детство. Мое детство — ​это игра в танчики перочинным ножичком, московские прятки, лазание по гаражам, перепрыгивание через шприцы, которые валяются на улице.

При этом я почти каждое лето проводил в Петербурге. Здесь живет моя бабушка, я только родился, а меня уже привезли в Петербург и на полгода оставили. Я вроде еще не старый, но помню времена, когда не было станции метро дальше Старой деревни. Мы добирались до нашего Комендана на трамвае. Помню те времена, когда у бабушки выходишь на балкон и виден Финский залив.

Знаю, что теперь вы бабушкин академик: у вас же целая коллекция дипломов, расскажите о ней.

Учился 9 лет. Дипломов несколько, а университет один — ​технологии и дизайна. Я — инженер-­технолог, преподаватель-­аспирант и искусствовед. После школы я подавал в 20 вузов, во многие поступил. Пришел в наш университет: много красивых людей плюс это Большая Морская улица, центр города. Кафедра художественной обработки металла — звучало перспективно. И началось: всё, кроме учебы.

У нас была многонациональная компания: парень из Нигерии, были ребята из Казахстана, из Киргизии, были китайцы, корейцы. Мы постоянно что‑то придумывали, тусовались после университета, вечеринки делали. Я начал знакомиться с музыкантами. Но к пятому курсу после поездки в Финляндию по обмену уже наконец начал сам какие‑то первые украшения делать. Снял помещение, пошли первые заказы. И я заметил, что у музыкантов, с которыми я дружил, нет украшений с их айдентикой. Первым был Romsta из AVG, потом Саша ST, потом Ziq & Yoni, всем нравилось. Познакомился с Артемом Boulevard Depo, он очень вникал, поддерживал, предлагал идеи, у нас был коллаб Pluxury.

Тогда же я начал делать человечков «Лего», первых — ​сам. Сделал все ошибки, получил ожог легких при очистке золота. Потом уже начал привлекать мастеров, что‑то на стороне отливать. Освоил соцсети, и аккаунт Mozi J набрал 50 тысяч человек за год. Объявляли розыгрыш — ​40 тысяч человек приходили и участвовали, выкладывали в соцсети вещи из дропа Pluxury, и директ взрывался. Мы постили человечков «Лего», которые тогда были абсолютно несуразные, плохо обработанные, и люди их покупали. Я сам в Москву от­возил заказы, в метро с клиентами встречался, 40 человек за 2 дня. И продавал эти подвески ниже себестоимости, потому что не умел ее считать.

Грег Юна, который вас вдохновлял в соцсетях, консультировал Адама Сэндлера на съемках «Неограненных драгоценностей». У вас в жизни случаются похожие сценарные заявки? Охотитесь за опалами? Берете кредиты? Обороняетесь от плохих парней?

Бывали разные ситуации. Были времена, когда мне звонила жена из супермаркета: «Можешь денег перевести на продукты? Пять тысяч». Я говорю: «У меня на карте 500 руб­лей». Она выкладывала продукты из корзины. Кредиты постоянно. Сложные моменты с клиентами, с производствами, долги миллионные. В какой‑то момент решился: снова занял денег, снял помещение, открыл свое производство. И отдал все долги за несколько месяцев. У нас в семье не принято на кого‑то рассчитывать и кого‑то в чем‑то винить. И бабушка, главный бухгалтер в банке, меня этому с детства учила, и дед, который на стройке был вынужден работать, но всегда хотел стать врачом: пошел учиться в 32 года и в итоге был одним из лучших дерматовенерологов. Я к 30 годам исполнил желание стать крутым дядькой, на которых я всегда в детстве смотрел, пока они о делах разговаривали.

То есть вы крутой дядька?

Моя дочь говорит, что да, я крутой дядька. Для меня это самый главный показатель. У меня есть большая компания, у меня есть несколько бизнесов, у меня есть разные интересы, у меня есть двое детей, у меня есть жена, я квартиру купил. В 2024‑м покажем всем, кто тут папа.

Ой, что же будет?

Будут часы, будут очки, будет одежда, будут ювелирные коллабы — ​с «Питерским Щитом», с Диной Саевой, с Инстасамкой продолжение, с Диларой, с Максом Борисовым. Будут коллекции, у меня в запасе их шесть. Будем выходить на маркетплейсы, на новые рынки.

Первый дроп одежды уже в магазине — ​это стритвир с графическим уклоном в ювелирную тематику. Первые модели очков тоже уже на витринах — ​все без оправ, но дужки — ​от базовых до максимально креативных.

Производства, помимо Петербурга, уже есть в Дубае, в Турции, в Казахстане, теперь хотим Азию подтянуть, чтобы была идеальная мировая логистика.

В вашем новом бутике на «Севкабеле» — ​ковровая развеска совриска: от Покраса Лампаса до Тито. Чего там еще не хватает?

Поддерживаю молодежь: эти художники отражают время. При этом лично мне не хватает Айвазовского, Кандинского и импрессионистов — ​меня мама к ним приучила. Я 36 раз был в Эрмитаже к моменту поступления и переезда в Петербург.

Видела в вашем youtube-канале, что у Mozi J эпоха просвещения: ездите в Магадан делать репортаж о золотодобыче, например. А в собственном бутике проектируете витрины-­миниатюры с ликбезом по ювелирке.

Очень хочется донести до людей, что создание украшений — ​это сложный, трудоемкий процесс. Чтобы не было вопросов вроде «Что, так сложно камень найти?». Да, сложно. Вот у нас вчера клиент пришел: «Я хочу изумрудную багетную подвеску. Через 10 дней». По всему миру теперь эти багеты ищу.

Идея витрин-­миниатюр в том, что люди, приходя, видят процесс от и до. Они видят добычу камней, золота. Потом они видят производство. Они видят, как растет жемчуг в воде. То есть они — ​уже часть этой истории: не просто пришли и купили изделие. Они — ​не только потребители, но полноправные участники процесса.

Вы кто: предприниматель, художник или просветитель?

Я Mozi J. Не знаю. Я не хочу себя определять каким‑то одним словом. Человек должен быть разносторонним. Должна быть огромная насмотренность, должно быть много интересов, нужно успеть все попробовать.

У вас есть ролевые модели в мире драгметаллов?

Меня вдохновляет фигура Джейкоба Арабо, это основатель Jacob & Co. Я познакомился с ним пару лет назад. Он смог что‑то поменять, взять большую высоту. В России мне нравится то, что делают Ильгиз Фазулзянов, Владимир Маркин с украшениями и Константин Чайкин с часами.

Ювелирка сейчас — ​какая у нее миссия? Зачем обвешиваться золотом в 2024 году?

Это способ самовыражения. Это фиксация момента счастья, фиксация какого‑то важного решения или отличного результата. Или другая категория: моя дочь нарисовала подвеску, мы сделали. Ребенок счастлив, она ходит в ней. Бабушка счастлива, у нее такая же. Другие дети приходят, тоже рисуют, тоже получают. Это маленькое счастье. У меня была мечта, когда я начинал все это делать: идти по улице и увидеть незнакомого человека в подвеске Mozi J. Сбылась недавно.

У Mozi J есть личный чарт собственных изделий?

То, что целиком своими руками делал. Я же все процессы проходил: сам лил, сам собирал литейную машину, сам собирал литейные печи, точил всевозможные инструменты, с 3D-принтерами разбирался, моделировал, эскизы рисовал. И лучшее, что я сделал своими руками — ​это украшения для близких людей: колечки для мамы и бабушки.

Добро пожаловать в MoziJWorld! 

История успеха бренда — хронология коллабов (от Boulevard Depo до Инстасамки!): благодаря кипучей социально-ювелирной активности вокруг Mozi J выросло мощное (и влиятельное!) комьюнити. Так что, кажется, теперь Mozi J — это еще и просветительский проект (чего стоят витрины-миниатюры с ювелирным ликбезом!), и немного арт-кластер: в бутике в ­«Севкабель Порту» ковровая развеска совриска, а художники первого ряда планируют с Mozi J будущие дропы.

Текст ЮЛИЯ МАШНИЧ

Фото АНТОН РУДЗАТ

Стиль ЕСЕНИЯ СЕРГИЕНКО

Визаж и волосы АЛЕКСЕЙ РАДЧЕНКО

Свет АНТОН ПОПОВ, SKYPOINT

Благодарим Музей Фаберже за помощь в проведении съемки