Андрей Курпатов – о сексуальности Пушкина, гениальности Бэнкси и массовой культуре

Что такое культура

Культура для меня – это набор мемов. Мы носим в себе культурную инфекцию, которая зависит от того, где мы родились и жили. Другая сторона – это поведенческие стратегии, габитус, как его называл Пьер Бурдье. Это набор заложенных в нас поведенческих схем – мы их считаем естественными, но на самом деле нас просто научили так себя вести. Поведенческие практики не связаны с творчеством, это, скорее, о том, мусорим ли мы на улице, как мы взаимодействуем со старшим поколением, как воспитываем детей. Мы – заложники социальной матрицы, в которой оказались.

О снижении интереса к чтению и массовой культуре

Мы переходим в визуальную культуру – это медицинский факт. Тексты требуют способности реконструировать реальность в голове самостоятельно, а это труд. Хотя я уверен, что душа и мозг «обязаны трудиться», по факту мы предпочитаем более легкие пути.

Визуальное искусство тоже необходимо разделить, потому что есть то, что требует интеллектуального усилия – например, выставка современного искусства, перфоманс. А есть примитивное массовое искусство – это как попкорн, который загружают тебе в голову, нагревают, и он должен внутри взорваться. Если вы смотрите мимимишное видео в соцсетях или просчитанный посекундно блокбастер, вся работа уже сделана за вас. Это примитивно, но безотказно, на этом делается большой бизнес.

Нужно ли читать художественную литературу во взрослом возрасте

Художественную литературу нужно читать до того момента, пока наш мозг растет с точки зрения формирования социальных паттернов. В нашей голове есть функция, которая отвечает за сложность, многогранность отношений с другими людьми – так называемая «дефолт-система мозга», и она развивается примерно до 25 лет. В этот период книги – хороший подсказчик.

После этого читать книги можно, но не рассчитывайте, что они вас разовьют. Читайте, если хотите, для удовольствия. А вот до 25 обязательно нужно читать произведения, которые имеют глубокую психологическую структуру и разнообразные внутренние конфликты. Как ни парадоксально, многие книги из школьный программы вполне отвечают этому требованию. Молодым людям я обязательно рекомендую «Братьев Карамазовых», «Жизнь Клима Самгина» и Марселя Пруста.

О Бэнкси и современном искусстве

Есть миссионеры, которые считают, что искусство – это способ сообщения идей, изменения представлений о правильном и неправильном. На мой взгляд, Бэнкси относится к их числу. Мы уже переживали эти этапы: у нас была классика, потом модерн, который попытался эту классику вывернуть наизнанку и достать из нее что-то живое и настоящее; а после постмодерн, задача которого – эти сущности разъять и опять превратить в отдельные элементы; нынешний метамодерн – это попытка снова собрать все воедино, но на новых принципах.

В этом смысле Бэнкси – это метамодерн. Его революционер бросает вместо бутылки с зажигательной смесью букет. В этом ирония на иронии, завернутая в иронию, потому что сам Бэнкси – это человек с настоящей гранатой (он рисует вызывающие, обличающие нашу жизнь произведения). Он – протестующий букет. Его талант в том, что ирония сама закручивается и обращает нас внутрь самих себя, и мы оказываемся снаружи. Мне он нравится тем, что это змея, укусившая себя за хвост и возвращающаяся обратно.

О способах стать известным

Есть две стратегии: одна – делать то, что ты считаешь действительно уникальным, во что ты веришь с настойчивостью Ван Гога, ничего не ожидая. Результат, скорее всего, будет. Я уверен в том, что если человек много времени, сил и энергии тратит на свое дело, оно обязательно будет иметь резонанс. Но нужно понимать, что гениальность – это не то, что есть в реальности, а то, что гениальным назовут другие люди. Поэтому первая стратегия – это рулетка, и ты делаешь ставку ценою в жизнь.

Есть вторая стратегия, которая связана с умением художника чувствовать тренды, быть на шаг впереди. Он ориентирован не на творчество как таковое, а на то, что люди способны воспринять в данный момент времени. Такие люди вроде бы тоже создают произведения искусства, могут быть даже признаны гениальными, но подлинная их сила не в художественном мастерстве, а в способности ощущать время. Это, разумеется, проще монетизировать.

О человеческих инстинктах и разном тонусе людей

Есть удобная классификация наших инстинктов: мы являемся представителями биологического вида, поэтому у нас есть половой инстинкт, мы являемся представителями социальной группы, поэтому у нас есть социально-иерархический инстинкт, и мы являемся отдельной особью, поэтому у нас есть индивидуальный инстинкт самосохранения.

Но нужно понимать, что кроме инстинктов, у нас есть еще и ретикулярная формация – специальные клетки, находящиеся в стволе мозга, которые влияют на уровень нашего психического тонуса, внутреннюю активность. В зависимости от степени выраженности этой силы люди делятся на тех, кто не может усидеть на месте и постоянно чем-то занят, и тех, кто менее динамичен. Ту энергию, которая в нас вырабатывается, хочешь или не хочешь, нужно куда-то деть, и вот варианты: невроз, бессмысленная суета или творчество.

При этом, мы можем одним и тем же средством удовлетворить самые разные инстинкты. Если вы что-то делаете – это инвестиция, и вы, соответственно, ожидаете, что это как-то вам вернется, то есть, вы таким образом удовлетворяете свой индивидуальный инстинкт самосохранения. Но то же самое дело вы можете делать и для того, чтобы стать уважаемым членом стаи, авторитетом, иерархическим верхом. Наконец, наш половой инстинкт проявляется потребностью в восхищении, в желании производить впечатление, приковывать внимание. Многие творят именно ради этих моментов. Пушкин, например, очевидно был человеком с высоким сексуальным тонусом, он использовал искусство в качестве удовлетворения своей потребности.

О театре

Сейчас театр претерпевает своеобразную эволюцию, поскольку его прежнее существование уже невозможно. Как пробиться к человеку, который находится в том информационном коконе, в котором мы все сейчас оказались? Наше информационное потребление достигает патологических объемов – это своего рода аддикция. И чтобы преодолеть этот шум, нужны новые решения. Возможно, что само пространство нынешнего театра не будет давать такой возможности. Каждое лето я посещаю спектакль в Эпидавре, где располагается большой древнегреческий амфитеатр. Постановки современных греческих театров проходят здесь под ночным небом, ставят античные трагедии, но это создает совершенно другой эффект. Ты сидишь под звездами, перед тобой огни, ощущение, что ты паришь в пространстве. Мне кажется, должны появляться другие формы воздействия на зрителя – театр ветшает в привычных стенах.

Театр как психотерапия

Есть целое направление в психотерапии, когда специалист рекомендует пациенту прочитать художественную книгу, а дальше они совместно обсуждают конфликт героев. Этим занимался один из моих учителей, Олег Николаевич Кузнецов. Но боюсь, мы сильно преувеличиваем значение воздействия творчества. Искусство позволяет встряхнуться и вырваться из потока, посмотреть на что-то со стороны, но рассматривать это как серьезное психотерапевтическое действие я бы не стал.