Валерий Сакович

Когда вам только предложили возглавить столь масштабный проект, не было мысли отказаться из-за сложности предстоящей работы?

Действительно, я не сразу согласился на эту должность, но не по причине трудностей. На тот момент я был заведующим кардиохирургическим отделением в краевой больнице, и самым интересным
делом в жизни для меня была моя профессия. Я не особенно хотел заниматься административной деятельностью. Мне было трудно принять тот факт, что руководить из операционной невозможно,
и я смог в этом убедиться, став во главу Центра. Но у меня, как у врача, были мечты, которые смогли осуществиться только здесь. И уже тогда я это понимал.

О чем вы мечтали?

Знаете, хирургия на самом деле страшная штука для пациента, и попасть на стол никому не хочется. А я таблетками лечить не умею и считаю, что если проблему можно решить хирургически, то и нет другого метода. Так вот когда человек соглашается со мной, то он и для себя, и для своих близких совершает личный подвиг. Каково это — решиться на операцию на сердце? А как добровольно пойти на операцию в условиях остановленного сердца? Даже маленькие дети, которые научились говорить, уже понимают, что все серьезно. Так вот, зная это, постоянно разговаривая с пациентами, я хотел, чтобы в такой больнице работали люди не только высокого хирургического мастерства, но и тонкие психологи. Я мечтал, чтобы с того момента, как человек переступил порог больницы, его бы бережно вели по всем этапам, с улыбкой, вселяя уверенность в выздоровлении. Теперь могу с уверенностью сказать, что свои мечты я осуществил.

Наверное, легко работать в таком современном и хорошо оборудованном Центре.

Сейчас да. А вначале пришлось многому учиться. Это принципиально новый формат медицинского учреждения, совершенно не типичный для России, и в нем нужно было все отстроить с нуля. Мы
еще до открытия долго возили каталки с мнимыми больными, репетировали, выверяли каждый шаг. В нашем деле важна любая мелочь. Приведу один пример. В крупной клинике Лондона была высокая
летальность в детской хирургии. Операция проходит хорошо, а по-том что-то идет не так. Стали изучать детально и обнаружили, что состояние пациента резко ухудшалось при транспортировке из операционной в реанимацию. На помощь позвали того, кто руководит бригадой на питстопе во время автогонок. Так вот он расписал посекундно, кто и что должен делать. Смертность снизилась. Сегодня у нас весь коллектив, от заведующего отделением до санитарки, работает как команда питстопа: все доведено до автоматизма.

Сколько всего сделали в Центре операций?

Двадцать одну тысячу пятьсот. Из них немало уникальных, которые прошли впервые в стране или по крайне редким патологиям. Но, признаться, загрузка у нас далеко не максимальная. Во всем мире нормой считается очередь на плановые операции два-три месяца. У меня сейчас на понедельник в листе ожидания тринадцать человек. Это на четыре дня работы. Нам не хватает пациентов, и это повод для работы с органами здравоохранения края. Просто путь до нас слишком длинный, и система дает сбой. Наши врачи часто выезжают на отбор больных, но так не должно быть. Вместе с ректором
Красноярского медицинского университета мы создали кафедру кардиохирургии, через которую проходят все студенты лечфака, чтобы знать, с какими заболеваниями и на какой стадии надо
отправлять людей к нам.

Какое ваше главное достижение в детском отделении?

Мы гордимся тем, что снизили летальность с шести до двух процентов. Это лучший в России показатель, и он на одном уровне с ведущими клиниками мира. Сейчас сорок процентов операций мы делаем детям первого месяца жизни, а шестьдесят процентов из общего числа — детям до года. Ребенка с пороком сердца нужно оперировать как можно раньше, тогда есть вероятность решить проблему полностью.

В вашей семье много врачей?

Я один. Мои родители — геологи, и я часто ездил с ними в детстве в экспедиции. А вот среди друзей семьи было много врачей, и мне очень нравился их менталитет. Вот я и решил поступить в Красноярский мед и прошел весь путь от санитара до главврача.

Как вы проводите свой отпуск?

Люблю путешествовать. Смотрю другие страны. Но я и по долгу службы много езжу, бываю в разных мировых клиниках.

Есть профессиональная зависть?

Раньше, лет пятнадцать назад, зависть была, но сегодня ее нет, напротив, чаще приходит мысль, что у нас местами не просто не хуже, но даже лучше. У нас недавно был в гостях немецкий специалист, который, побывав в нашем Центре, сказал: «Если со мной в России что-нибудь случится, я буду спокоен, если меня будут лечить здесь».

О чем вы сейчас мечтаете?

Хочу, чтобы у нас появился современный реабилитационный центр, с залом ЛФК, бассейном, всем необходимым оборудованием. Но это даже не мечта, а скорее цель. Сейчас я вместе с коллегами из других федеральных клиник продвигаю этот проект на уровне правительства.

Валерий Сакович написал шестьдесят восемь научных работ и сам провел более тысячи операций. Он внедрил в крае операции аорто-коронарного шунтирования без применения искусственного кровообращения и торакоспические операции на сердце и перикарде. Его рабочий день начинается в шесть утра и длится более четырнадцати часов. Каждый день все отделения он обходит сам.

Текст: МАРИЯ ЮФЕРОВА. Фото: личный архив героя