Игорь Бутман

О саксофонисте Игоре Бутмане говорят президенты держав. Было время, еще Клинтон признавался Путину: «Владимир, а ведь Бутман – ваш лучший саксофонист». По большому счету, неофициально это всем было известно. Но совсем недавно ситуация изменилась: Владимир Путин лично вручил Игорю Бутману Государственную премию. Игорь Михайлович, конечно, сильно в тот день волновался. Для поддержки музыканта и владельца московского Le Club на закрытую церемонию была приглашена его супруга.

– Рок-гитаристы любят рассказывать, почему взяли в руки гитару: чтобы привлекать девушек. А вы, Игорь Михайлович, преследовали эту цель?

– Думаю, мне просто хотелось делать то, что нравится. Конечно, на моей первой репетиции уже сидели симпатичные девушки. Внимание со стороны женщин всегда приятно!

– Как у вас складывались отношения с американской женой?

– У нас все было хорошо. Может быть, американки по натуре феминистки. Но, когда они выходят замуж, становятся обыкновенными женщинами. Так же готовят, так же убираются. Я вообще человек неконфликтный. Когда жена подметает полы, я уже радуюсь. Когда моет, я просто счастлив. А если не моет, ну что делать? Я тоже могу помыть, в крайнем случае. Но такого, чтобы жена утром не готовила?! Конечно, это не стопроцентный завтрак – с кашей, яичницей и бутербродами. Она может сказать: хочешь кофе? Я ей отвечаю: да. Я неприхотливый, а исполнение домашних обязанностей – это не то, что мне нужно от женщины.

– А что нужно от женщины?

– Нужны теплота, поддержка и хорошие отношения. Сейчас моя жена мне очень помогает, считая меня излишне скромным. Например, помогает писать нужные письма. Я этого не требую, ей самой нравится. Потом, она симпатичная, красивая женщина. Я получил больше, чем заслуживаю!

– Как же ночная жизнь? Приходится часто задерживаться допоздна в Le Club, погружаясь в ночную эйфорию?

– Я в основном отвечаю в клубе за финансовый аспект. Могу увольнять сотрудников или приглашать на работу. Мне не надо каждый день быть в клубе. Тем более я не всегда играю, только по понедельникам. Потом, я стараюсь не злоупотреблять. Я люблю быть дома. С друзьями, конечно, тоже, – но просто так сидеть и выпивать с ними мне не очень нравится. На гастролях, правда, мы чаще задерживаемся допоздна на концертах. Только что были в Штатах и в Индии. В Бомбее, в Дели и в Калькутте мы играли свою стандартную программу, и я встречался с одним индийским музыкантом: он мне кое-что показал из индийской музыки.

– Про Индию много рассказывают: об огромных тараканах в гостиницах и вообще диковатых нравах... Как местная публика воспринимала концерт?

– Да, индусы другие. Но они отлично понимали нашу музыку. Мы жили в цивилизованной гостинице. Тараканы у нас бегали поменьше... Да нет, не было вообще никаких тараканов, я шучу. Мы прекрасно проводили время: вкусно ели, пили потрясающий чай. Конечно, там есть контрасты: женщины в традиционной одежде, мужчины – в более европейской. Джаза у них мало, а в Калькутте у нас была проблема: негде достать контрабас. В десятимиллионном городе нет контрабаса!

– Почему вы решили туда отправиться?

– Мы ездили на Дни российской культуры, были в составе делегации. В Дели к нашему биг-бэнду был такой интерес, что концерт из маленького зала был перенесен в большой. Правда, я тогда был со сломанной ногой, поэтому туристических впечатлений у меня меньше. Ногу сломал еще в Москве: в футбол играл.

– Вы так агрессивно играли?

– Да нет, просто неудачно развернулся. Но позавчера уже вышел на поле с Александром Волошиным, впервые за долгое время. А вчера сидел болел первый тайм, потом уехал в Петербург. Я, с одной стороны, был готов к нашему провалу. С другой стороны – надеялся. Я считаю, это спорт и каждый должен проигрывать и выигрывать. Сегодня нам не повезло! Но у нас было мало времени, чтобы набрать обороты. И побед мало, чтобы мы успели к ним привыкнуть.

– В джазе тоже ситуация далека от идеальной, как вы считаете?

– Нет, наоборот. Много хороших музыкантов в Питере, в Москве, в Новосибирске, в Ростове и Казани. В Москве, например, Павел Овчинников, Константин Сафьянов, Олег Грымов. Конечно, они известны узкой публике. Но они выйдут. Может быть, нам тоже надо сделать джазовую «Фабрику звезд»? Ну действительно, поклонников джазовой музыки гораздо меньше, чем любителей попсы. Джаз тяжелый для восприятия: он требует усидчивости. Несмотря на это, в Америке индустрия джаза развита: есть звукозаписывающие компании, концертные залы. Джаз всегда был искусством на грани между попсой и классикой. Уже в 1930-е годы джаз в Америке был очень популярной музыкой, потом Чарли Паркер сделал революцию – и началось золотое время. Сейчас молодежь за сложными техническими вещами, которые они освоили, забывает о слушателе. Надо же что-то находить. Может быть, не что-то новое, а глубокое, личное, то, чего не уловить. Конечно, зачем публике по сто раз слушать одно и то же? Все лучше пойдут на "Зайку мою".