Поющие женщины на сцене Михайловского театра не редкость, но чтобы в джинсах и с гитарой? Однако на каждое правило есть исключение: бывшую первую леди Франции, светскую икону Карлу Бруни рады видеть в самых чопорных залах. «Собака.ru» расспросила мадам Саркози о музыке, муже, дочери, Уэльбеке и грубости.
Вы выбираете для ваших концертов классические залы. Значит ли это, что вы противопоставляете себя современной поп-музыке?
Моя музыка — смесь французского шансона и фолка. Я не думаю, что это антитеза поп-музыке. К тому же я многое в ней люблю, и многие поп-артисты служат для меня источником вдохновения. Но мои песни проще. Мне хочется, чтобы мои концерты были камерными, душевными, не на стадионах, а в сравнительно небольших залах. Выбор основывался именно на таких критериях — где-то это филармонические залы, где-то, как в Петербурге, театры.
У вас как минимум три фан-клуба. Для кого-то вы топ-модель, работавшая с Prada, Christian Dior, Givenchy, Chanel и Max Mara, для кого-то актриса фильмов Бертрана Блие и Вуди Аллена. А вы себя в первую очередь считаете певицей?
Я была моделью, а сейчас уже нет, поскольку я не в том возрасте. Для меня огромная честь быть лицом модного дома Bulgari, но это уже не модельный бизнес в полном смысле этого слова. И я не актриса. Мне повезло сыграть эпизодическую роль в фильме Вуди Аллена «Полночь в Париже». Я настолько люблю его фильмы, что не могла не согласиться на такое предложение. Но если ничего сверхъестественного не произойдет, на этом моя карьера в кино закончится. Я не умею делать несколько дел одновременно, и я все делаю медленно. Писать стихи, музыку, играть, петь — вот что я умею делать, и на это я трачу всю свою энергию.
Не могли бы вы рассказать о вашем сотрудничестве с Мишелем Уэльбеком?
Уэльбек — великий писатель, но для меня он в первую очередь прекрасный поэт. Поэзия и музыка неотделимы. Для моего второго альбома, No Promises, я положила на музыку стихи известных англо-саксонских авторов: Йейтса, Одена, Дороти Паркер, Эмили Дикинсон. Я обратилась к Мишелю, поскольку для своего третьего альбома хотела положить на музыку одно из его стихотворений. Так мы и встретились.
Говорят, вы любите Кафку и Джойса. «Улисса» далеко не каждый способен не то что полюбить, даже дочитать до конца. Вы интеллектуалка?
Я совсем не считаю себя интеллектуалкой. Я выросла в артистической среде, моя мама была пианисткой, а отец — композитором. В юности я читала, слушала музыку. Мне всегда нравилось проводить время в одиночестве, поэтому вполне естественно, что я полюбила литературу, поэзию, музыку, кино. Работа моделью оставляет много свободного времени, поэтому я продолжала много читать. Все просто, если есть желание и возможность. Многие мои подруги-модели, с которыми я поддерживаю отношения до сих пор, читали столько же, сколько и я, и, конечно, мы многое обсуждали. Может, и не философские вопросы в прямом смысле этого слова, но мы говорили о литературе, искусстве.
Знакомы ли вы с современным русским искусством?
(Смеется.) Вот сейчас моя репутация интеллектуалки разобьется вдребезги!
Стиль человека со временем трансформируется. Не прошла ли ваша знаменитая любовь к джинсам?
О, это правда, что со временем, и особенно с возрастом, стиль меняется. Мне навсегда пришлось похоронить в шкафу свои любимые мини-юбки. Но джинсы я по-прежнему обожаю.
Вы работали с такими стилистами, как Жан-Жак Пикар и Лорен Скотт. Сами не хотели заняться чем-то подобным? Например, переодеть того же Вуди Аллена?
Какая нелепая идея! Вовсе нет! Да я бы и не подошла для этого совсем. Должна вам признаться, что, кроме мероприятий, когда необходимо выглядеть элегантно, в обычной жизни я мало придаю этому значения и одеваюсь очень просто.
Вы жена политика. Правда, что они ничего не смыслят в искусстве?
Предубеждения против публичных личностей, кем бы они ни были, чаще всего неоправданны. Единственный политик, которого я действительно хорошо знаю, — мой муж Николя Саркози, и все предрассудки в отношении него несправедливы. Кстати, на протяжении долгих лет о нем говорили как о совершенно некультурном человеке, в то время как он один из самых образованных и восприимчивых к искусству людей, которых я когда-либо знала.
Два с половиной года назад у вас родилась дочь. Беременность выбила вас из колеи?
Каждый раз во время беременности я устаю и очень меняюсь физически и только благодаря долгим спортивным занятиям возвращаюсь в привычную форму.
Говорят, вы тщательно оберегаете дочку от папарацци. Чего-то боитесь?
Я в принципе делаю все возможное, чтобы оградить своих детей от СМИ. Общение с прессой является неотъемлемой частью жизни артиста или публичного человека, но, на мой взгляд, это может быть только сознательный выбор взрослого.
Вы удивляете людей вашей откровенностью. Возникали ли у вас проблемы из-за этого качества?
Не думаю, не припоминаю. Я умею быть открытой, но умею быть и вежливой, и учтивой и избегаю грубости. Кстати, у меня есть песня Le Pingouin, в которой высмеиваются грубые люди.
Вы позировали для памятника итальянским работницам в Ножан-сюр-Марн. Что вам приятней — ваше лицо на обложке журнала или в скульптуре?
Скульптор меня очень вежливо попросила позировать ей, поскольку этот памятник должен был стоять в квартале итальянских иммигрантов. Именно потому, что я итальянка по происхождению, она использовала мой образ. Я не видела этот памятник, и вообще я не люблю на себя смотреть. Терпеть не могу, например, телепередачи со своим участием.
Михайловский театр, 4 июня
Интервью: Нина Андреева
Комментарии (2)