История основательницы бренда Vanity будоражит многих. Эта сильная женщина создала собственную модную империю, первой получила право работать со знаменитыми мировыми марками и научила их носить. Мода – жесткий бизнес за красивой картинкой. Сегодня бутик и его название ей не принадлежат, но борьба продолжается: настоящий профессионал никогда не откажется от дела своей жизни, в которое вложены душа и истинная страсть.
Расскажите о том, с чего начиналась история создания вашей империи.
Мода меня интересовала с детства, я любила наряжаться, а любимой передачей была «Международная панорама», в которой я высматривала, кто во что одет. Момент окончания моей учебы совпал с развалом СССР. Все, кто мог, уезжали из страны, но постепенно она стала меняться: появились первые иностранцы, совместные предприятия – глоток свежего воздуха. Возрождение культурной жизни в Санкт-Петербурге началось с приходом на пост мэра города Анатолия Собчака. Я открыла небольшой бутик Joy на Загородном проспекте, самый первый в городе, – как раз тогда были только открыты границы. В то время вещи возили чемоданами, индустрии попросту не существовало. В 1992 году мне предложили открыть бутик в новой гостинице «Невский палас» – лучшей гостинице, где жили все приезжавшие мировые звезды. У меня было красиво. Вся элита, которая тогда существовала, от артистической до бандитской, приходила именно туда, причем ходили как в Эрмитаж. У меня продавались все марки, бутик Versace появился в городе только два года спустя.
Вы задавали стиль не только в моде, но и в образе жизни, прославившись вечеринками Vanity.
Мы делали роскошные вечера, гостями которых были Мстислав Ростропович с Галиной Вишневской, Анатолий Собчак и Людмила Нарусова, послы Соединенных Штатов Америки, Германии, Франции. Для меня принимать таких людей было огромной честью. Наши показы всегда были событием в городе, прошло столько лет, а о них до сих пор помнят.
Как появилось название бутика? Почему возникла идея открыть вместо сети бутиков общий магазин на Казанской улице?
Друзья отговаривали меня давать такое название, ведь Vanity в переводе с английского означает «тщеславие», один из человеческих пороков. Но порок – это все-таки не грех, если пользоваться христианской терминологией. К тому же все люди тщеславны, независимо от того, знают они это или нет. Тщеславна и я. Я никогда не хотела быть просто хозяйкой какого-то одного магазина, пусть и в «Невском паласе», а еще в далеком 1992 году мечтала создать свою империю, империю высокой моды. Империю красоты. Человек не может жить без красоты. «Красота спасет мир» – так однажды было сказано человеком, который жил в нашем городе. Хотелось бы верить в это.
Вы выжили в сложные времена 1990-х. Что вам помогло?
Если помните, в начале 1990-х годов в стране невозможно было что-либо купить. Я была первой в России, кто смог привезти в страну мировые бренды. У меня были эксклюзивные контракты со всеми марками, которые занимают верхние строчки мирового рейтинга. Мало кому удавалось заполучить право на работу с этими именами. Мне удалось. Помогло в этом мое тщеславие и умение много работать. По-моему, в таком контексте тщеславие сложно назвать пороком. Вы будете удивлены, но я никогда не была ни в Ницце, ни в Монте-Карло, ни в Сен-Тропе, у меня просто не было на это времени. Но это отдельная история, история о моей работе и о моей жизни. Я расскажу ее в книге, которая, возможно, выйдет в конце этого года. А что касается бандитских 1990-х, да, было сложно, но и тогда существовали нормальные люди, с которыми можно было вести диалог. У меня одевались все. Не моя профессия делить людей на бандитов и не бандитов, для меня все они клиенты.
Отчего такой успешный проект сейчас не на слуху?
Проект успешный, поэтому и дорогой. Я в него вложила всю свою душу, все силы и весь свой опыт. Банки вложили в него миллионы евро, без финансирования подобные проекты невозможны. Проблемы начались сразу после открытия Vanity на Казанской. Хозяин одного из банков сказал, что я должна вернуть ему деньги на следующий день. Речь шла о восьми миллионах евро. Я думаю, если сегодня прийти в любую крупную компанию и вынуть из оборота восемь миллионов евро, компании просто не будет. Деньги были вложены в ремонт, мебель, коллекцию, я не имела возможности отдать их сразу. Таких возможностей нет ни у кого. Я сказала банкиру об этом. А он мне: «Твоя жизнь превратится в ад». Я была на четвертом месяце беременности, в итоге – больница, усилия врачей сохранить ребенка, душевная травма и одна загубленная жизнь. Жаль, что в нашей стране люди смогли заработать большие деньги, но не сумели воспитать в себе внутреннюю культуру. Он оказался прав, вся моя жизнь превратилась в ад. Судебные иски, приставы, арест товара, отсутствие денег на новые коллекции, и в довершение всего – новая болезнь. Диагноз звучал не жизнеутверждающе: рак. В этом коротком слове вся твоя жизнь. Меня поймут те, кто испытал такое чувство. Чувство близкого конца. Врачи называют это меланомой, шансы были один к ста в пользу меланомы. Бизнес рушился, друзья бежали с тонущего корабля, даже моя собственная жизнь решила свести со мной счеты. Я умирала, лежа на стареньком диване, на съемной даче в Комарове – хозяйка модной империи. Было грустно. Но, к счастью, в минуты роковые, и если очень повезет, все-таки остаются несколько человек, которые не откажутся от тебя и не пойдут на поводу у общественного мнения. А общественное мнение было не на моей стороне. С общественным мнением так часто бывает, в зависимости от того, кто и как его формирует. Так вот, несмотря ни на что, одна из моих подруг взяла и за один день решила вопрос с визой, договорилась с клиникой и отправила меня в Швейцарию. Спасибо ей за это, она спасла мне жизнь. Пока я лечилась, говорили, что я не вернусь, потому что украла деньги. Вернулась, потому что украла не я, украли у меня. Почему-то долговые обязательства всегда связывали лично со мной, связывают и теперь. Пока я лечилась после операции, приглашенная управляющая компания переписала бизнес на новые компании, а долги перед банками оставила на старой, хозяйкой которой являюсь я. Бренд Vanity теперь не мой, бизнес на Казанской не мой, деньги от продаж закупленных мною коллекций не идут на погашение кредитов, взятых в тот период, когда я была хозяйкой Vanity. У Vanity теперь нет долгов, они все остались у меня. Банки ведут себя странно: все всё знают, хотят вернуть свои деньги, но идут не к новым хозяевам Vanity, туда, где бизнес, который может платить, а ко мне, зная, что у меня ничего нет. «Чего они хотят?» – спрашиваю я. Если хотят денег, то надо быть не вполне вменяемым, чтобы жить иллюзиями и пытаться взять деньги там, где их нет. Но им нужна я. Зачем? А может, кто-то из кредиторов ведет грязную игру? Может быть, ему заплатили и он уже вернул свое, хотя на бумаге ему все еще должны? Vanity нет, дорога открыта, конкурентам теперь ничего не мешает. А остальные кредиторы понесли убытки. Я ничем не могу им помочь. Кто-то играет не по правилам, точнее сказать, по своим правилам, известным только ему. И я виновна лишь в том, что стояла у кого-то на пути.
О вас много говорят, выходили статьи, но вы не давали комментариев и интервью. С чем это было связано?
Писали и говорили в основном с целью оскорбить, или повеселиться, или наказать, ведь в наказании так много праздничного. Газеты пестрели заголовками «Последний иск моды», «Короткая песня тщеславия», «Роскошный долг», «Vanity Fashion: закат гламурной империи». Как будто соревновались в том, кто больнее ударит. А в одном интернет-издании написали, что Людмила Ивановна Ануфриева продала свой бизнес и с деньгами уехала за границу, что есть ложь. Ничего и никому я не продавала. Почему я молчала? Все очень просто: боялась замараться. Не в моих правилах участвовать в скандалах, на хамство отвечать хамством. А оправдываться – значит наполовину согласиться с тем, что о тебе говорят. Да и кто говорит? После соприкосновения с такими людьми хочется помыться.
Вы не назвали ни одного имени, почему?
Я сказала, что пишу книгу. В ней будут названы настоящие имена: и тех, кто хотел меня уничтожить, и тех, кто присвоил не принадлежавшее им. Напишу и о тех, кто был рядом, о тех, кто помог выжить. Это известные и неизвестные широкой аудитории люди, но их всех объединяет одно: умение любить, умение дружить, умение быть незаметными, умение помочь и не ждать за это благодарности. Огромное им спасибо.
Вы не боитесь за себя?
Нет, не боюсь, я смелая женщина. У меня двое детей, я не побоялась их родить одна. Чтобы не было сплетен, добавлю: дети были рождены от любимых мужчин. Но тем не менее я одна. Кто виноват? Наверное, я сама. Один мой друг хорошо пошутил (ему удаются лучшие шутки), сказав: «С такой мамой любой папа по колено». Вот и ответ на вопрос, почему я одна. Еще раз, боюсь ли я? Нет, не боюсь. Вы знаете, я и в 1990-е никого не боялась. В этом городе я знаю всех и все знают меня. Спросите у них, стою ли я чего-то в этой жизни. Поверьте, у моих оппонентов нет ни одного шанса. Правда на моей стороне. Я буду бороться и побеждать.
Комментарии (0)