Компания Disney выпускает первую ленту, снятую в России и на российском материале. В «Книге мастеров» смешаны диснеевская интонация, мотивы уральского фольклора и лубочные сцены с отсылками к классическим фильмам Александра Роу. Автор сценария писатель Анна Старобинец, известная по книгам «Убежище 3/9» и «Страна хороших девочек», поведала коллеге Илье Бояшову о том, как жуткая история превратилась в комедию, а волшебный клубочек – в GPS. Между тем актеры-дебютанты, сыгравшие главные роли, сказали спасибо своим партнерам-мэтрам.
Почему вы считаете сказку актуальным жанром?
В современной культуре она занимает место, невообразимое еще несколько десятков лет назад. Сказка успешно проросла в другие жанры: тут и фэнтези, и комиксы, и антиутопия, и литература, и фильмы ужасов. Особенно хорошо это видно по кино: «Властелины колец», «Хроники Нарнии», «Люди-пауки» востребованы не только детской, но и взрослой аудиторией. Для таких взрослых существует специальный термин – «кидалт», от английских слов kid и adult, полувзрослый-полуребенок.
В чем тут причина? Во-первых, люди в западном мире стали очень инфантильными. В прошлом веке если ты в тридцать лет еще ничего не совершил, то мог смело отправляться на помойку. Сейчас в тридцать пять европеец только начинает задумываться о выборе жизненного пути и половой ориентации. В сорок наиболее развитые уже, возможно, определились, но в душе они все еще дети. И их ни капли не удивляет рекламный слоган навороченного автомобиля: «Порадуйте своего внутреннего ребенка!» Естественно, ребенку нужны игрушки. И сказки. Во-вторых, в современном мире коммуникаций и высоких скоростей, чтобы воздействовать на человека, нужно что-то простое и яркое. Все, что требует вдумчивости, нежизнеспособно. Сказка удобна. Она простая по сути и броская по форме. Ну и в-третьих, большинство морально-этических систем, имеющих хождение на просторах Запада, переживают кризис. Западному человеку осталась смутная тоска по не надуманной и, главное, работающей шкале ценностей. И сказка дает такую шкалу. «Хроники Нарнии» сегодня убедительнее Библии. Но это анализ. Если говорить об эмоциях и личных пристрастиях, сказка мне интересна и мила как жанр. Без сказочного мне скучно, и все мои книги – своего рода сказки для взрослых. Вероятно, я закоренелый кидалт.
Как случилось, что в сюжете есть мотивы сказок Павла Бажова? Говорят, компания Disney исследовала русский фольклор в поисках оптимальной сказки. Диснеевский герой – динамичный, деятельный, активно работает над собой и окружающим миром и добивается законного хеппи-энда непрестанным трудом. Русские сказки, вероятно, отпугивали американцев пассивным персонажем с низким IQ, лежащим на печи и ждущим чуда. Думаю, именно поэтому был выбран уральский фольклор, в доступной форме изложенный Бажовым. Честные труженики бажовских сказов, полирующие и шлифующие в поте лица своего, вполне укладываются в протестантскую традицию.
Что за историю вы придумали? Лично мне камнерезное искусство кажется безжизненным, поэтому, оставляя каменный цветок на заднем плане, я сместила акценты с производственной темы на тему мистическую – благо, уральской.
Мария Андреева
/актриса Малого театра, играет Катю, дочь злой волшебницы/
Я рада, что в стране снова стали снимать сказки – жанр прекрасный. Сейчас ребенок идет в кино и что видит? Покрытые льдом города, роботов и астероиды, падающие на Землю. Но все это не может стать правильной точкой старта для маленького человека, а сказка может. Я сама «стартовала» с таких фильмов, как «Обыкновенное чудо», «Убить дракона», «Как Иванушка-дурачок за чудом ходил». Это взрослые сказки, но они проникнуты заразительным ощущением благородства. Что до моей героини и работы над ней, здесь уместно процитировать недавний очень смешной ответ Сергея Гармаша. Журналист спросил его: «Как вы входите в роль?» Гармаш ответил: «Роль не дверь. Я в нее не вхожу». Я тоже не вхожу – я импровизирую. Конечно, для меня «Книга…» – это школа, где преподают наши мастера старой закалки. Молодым артистам свойственно нетерпение. Сначала, пока ставят свет, ты думаешь: «О’кей, давайте, я уже готова», когда же начинают менять пленку, понимаешь, что точка не та, и к фактическому началу съемок в голове у тебя ноль. А на мэтров посмотришь иногда – кажется, что они спят. Но на самом деле они берегут себя для кадра, не растрачивают силы. Звучат слова «Мотор! Камера!» – и вдруг они феерически оживают.
Максим Локтионов
/студент театрального факультета Саратовской государственной консерватории имени Леонида Собинова, исполняет главную роль – уральского мастера-камнереза Ивана/
Честно сказать, я сейчас понимаю, что работать серьезно – так, чтобы делать роль – я был не готов. В основном все шло от режиссера. Вечером я придумывал какое-нибудь решение сцены, а утром Вадим Соколовский (режиссер. – Прим. ред.) говорил, как надо, и я робко, внутри себя, сравнивал: попал в замысел или не попал. Очень благодарен мэтрам, в первую очередь Лии Меджидовне Ахеджаковой, за школу. Она постоянно находится в поиске, импровизирует, делает каждый дубль по-разному и в то же время естественно. Например, мы снимали эпизод, когда Баба-Яга, героиня Ахеджаковой, должна дать мне пузырек с живой водой. Пузырек лежал в корзинке, корзинка висела на гвозде и вдруг упала, а пузырек разбился. Лия Меджидовна расстроилась страшно, но сцену доиграла, как будто так и надо. Заохала, заахала, глянула на меня так сварливо, воскликнула: «И еще ты тут стоишь!» В том смысле, что всем она недовольна: и пузырек разбился, и я тут со своими просьбами. После этого опыта я бы не отказался еще раз сыграть в сказке. Может, теперь Кощея? (Смеется.)
Ольга Ергина
/актриса Московского театра имени Владимира Маяковского, играет взбалмошную дочь барина Клаву, желающую выйти замуж за Ивана/
Когда мне было восемь лет, я попала в больницу, и мама принесла мне сказки про короля Матиуша, написанные польским писателем и педагогом Янушем Корчаком, который был убит вместе со своими учениками в фашистском концлагере. Я сразу полюбила Матиуша, прочитала все повести о его приключениях. Наверное, с тех пор у меня и появилась мечта сыграть в сказочном фильме. Интересно, что во время съемок я поучаствовала в создании персонажа. Я видела свою героиню, барскую дочку, блондинкой и с петушком-леденцом в руке. Цвет волос не прошел – меня в итоге покрасили в огненно-рыжий, а вот идея про петушка режиссеру понравилась, и ее использовали в образе. Самая большая трудность была в том, что я очень боюсь высоты и животных. В одном эпизоде Клаву перекидывают через лошадь, а она, то есть я, должна зацепиться за седло и повиснуть. Меня перекинули, зацепили и забыли – пошли свет менять. А платье с корсетом, дышать нечем, высота, да еще и лошадь! Я начала паниковать, плакать. В последующих дублях приходилось себя пересиливать, памятуя об этом опыте. Но это мелочь, зато мне несказанно повезло работать с Леонидом Вячеславовичем Куравлевым, моим отцом по фильму. Он очень помог мне на площадке, но прежде чем дать какой-то совет, всегда спрашивал разрешения.
Почему вы считаете сказку актуальным жанром?
В современной культуре она занимает место, невообразимое еще несколько десятков лет назад. Сказка успешно проросла в другие жанры: тут и фэнтези, и комиксы, и антиутопия, и литература, и фильмы ужасов. Особенно хорошо это видно по кино: «Властелины колец», «Хроники Нарнии», «Люди-пауки» востребованы не только детской, но и взрослой аудиторией. Для таких взрослых существует специальный термин – «кидалт», от английских слов kid и adult, полувзрослый-полуребенок.
В чем тут причина? Во-первых, люди в западном мире стали очень инфантильными. В прошлом веке если ты в тридцать лет еще ничего не совершил, то мог смело отправляться на помойку. Сейчас в тридцать пять европеец только начинает задумываться о выборе жизненного пути и половой ориентации. В сорок наиболее развитые уже, возможно, определились, но в душе они все еще дети. И их ни капли не удивляет рекламный слоган навороченного автомобиля: «Порадуйте своего внутреннего ребенка!» Естественно, ребенку нужны игрушки. И сказки. Во-вторых, в современном мире коммуникаций и высоких скоростей, чтобы воздействовать на человека, нужно что-то простое и яркое. Все, что требует вдумчивости, нежизнеспособно. Сказка удобна. Она простая по сути и броская по форме. Ну и в-третьих, большинство морально-этических систем, имеющих хождение на просторах Запада, переживают кризис. Западному человеку осталась смутная тоска по не надуманной и, главное, работающей шкале ценностей. И сказка дает такую шкалу. «Хроники Нарнии» сегодня убедительнее Библии. Но это анализ. Если говорить об эмоциях и личных пристрастиях, сказка мне интересна и мила как жанр. Без сказочного мне скучно, и все мои книги – своего рода сказки для взрослых. Вероятно, я закоренелый кидалт.
Как случилось, что в сюжете есть мотивы сказок Павла Бажова? Говорят, компания Disney исследовала русский фольклор в поисках оптимальной сказки. Диснеевский герой – динамичный, деятельный, активно работает над собой и окружающим миром и добивается законного хеппи-энда непрестанным трудом. Русские сказки, вероятно, отпугивали американцев пассивным персонажем с низким IQ, лежащим на печи и ждущим чуда. Думаю, именно поэтому был выбран уральский фольклор, в доступной форме изложенный Бажовым. Честные труженики бажовских сказов, полирующие и шлифующие в поте лица своего, вполне укладываются в протестантскую традицию.
Что за историю вы придумали? Лично мне камнерезное искусство кажется безжизненным, поэтому, оставляя каменный цветок на заднем плане, я сместила акценты с производственной темы на тему мистическую – благо, уральской.
Мария Андреева/актриса Малого театра, играет Катю, дочь злой волшебницы/
Я рада, что в стране снова стали снимать сказки – жанр прекрасный. Сейчас ребенок идет в кино и что видит? Покрытые льдом города, роботов и астероиды, падающие на Землю. Но все это не может стать правильной точкой старта для маленького человека, а сказка может. Я сама «стартовала» с таких фильмов, как «Обыкновенное чудо», «Убить дракона», «Как Иванушка-дурачок за чудом ходил». Это взрослые сказки, но они проникнуты заразительным ощущением благородства. Что до моей героини и работы над ней, здесь уместно процитировать недавний очень смешной ответ Сергея Гармаша. Журналист спросил его: «Как вы входите в роль?» Гармаш ответил: «Роль не дверь. Я в нее не вхожу». Я тоже не вхожу – я импровизирую. Конечно, для меня «Книга…» – это школа, где преподают наши мастера старой закалки. Молодым артистам свойственно нетерпение. Сначала, пока ставят свет, ты думаешь: «О’кей, давайте, я уже готова», когда же начинают менять пленку, понимаешь, что точка не та, и к фактическому началу съемок в голове у тебя ноль. А на мэтров посмотришь иногда – кажется, что они спят. Но на самом деле они берегут себя для кадра, не растрачивают силы. Звучат слова «Мотор! Камера!» – и вдруг они феерически оживают.
Максим Локтионов/студент театрального факультета Саратовской государственной консерватории имени Леонида Собинова, исполняет главную роль – уральского мастера-камнереза Ивана/
Честно сказать, я сейчас понимаю, что работать серьезно – так, чтобы делать роль – я был не готов. В основном все шло от режиссера. Вечером я придумывал какое-нибудь решение сцены, а утром Вадим Соколовский (режиссер. – Прим. ред.) говорил, как надо, и я робко, внутри себя, сравнивал: попал в замысел или не попал. Очень благодарен мэтрам, в первую очередь Лии Меджидовне Ахеджаковой, за школу. Она постоянно находится в поиске, импровизирует, делает каждый дубль по-разному и в то же время естественно. Например, мы снимали эпизод, когда Баба-Яга, героиня Ахеджаковой, должна дать мне пузырек с живой водой. Пузырек лежал в корзинке, корзинка висела на гвозде и вдруг упала, а пузырек разбился. Лия Меджидовна расстроилась страшно, но сцену доиграла, как будто так и надо. Заохала, заахала, глянула на меня так сварливо, воскликнула: «И еще ты тут стоишь!» В том смысле, что всем она недовольна: и пузырек разбился, и я тут со своими просьбами. После этого опыта я бы не отказался еще раз сыграть в сказке. Может, теперь Кощея? (Смеется.)
Ольга Ергина/актриса Московского театра имени Владимира Маяковского, играет взбалмошную дочь барина Клаву, желающую выйти замуж за Ивана/
Когда мне было восемь лет, я попала в больницу, и мама принесла мне сказки про короля Матиуша, написанные польским писателем и педагогом Янушем Корчаком, который был убит вместе со своими учениками в фашистском концлагере. Я сразу полюбила Матиуша, прочитала все повести о его приключениях. Наверное, с тех пор у меня и появилась мечта сыграть в сказочном фильме. Интересно, что во время съемок я поучаствовала в создании персонажа. Я видела свою героиню, барскую дочку, блондинкой и с петушком-леденцом в руке. Цвет волос не прошел – меня в итоге покрасили в огненно-рыжий, а вот идея про петушка режиссеру понравилась, и ее использовали в образе. Самая большая трудность была в том, что я очень боюсь высоты и животных. В одном эпизоде Клаву перекидывают через лошадь, а она, то есть я, должна зацепиться за седло и повиснуть. Меня перекинули, зацепили и забыли – пошли свет менять. А платье с корсетом, дышать нечем, высота, да еще и лошадь! Я начала паниковать, плакать. В последующих дублях приходилось себя пересиливать, памятуя об этом опыте. Но это мелочь, зато мне несказанно повезло работать с Леонидом Вячеславовичем Куравлевым, моим отцом по фильму. Он очень помог мне на площадке, но прежде чем дать какой-то совет, всегда спрашивал разрешения.
Комментарии (3)