Джейсон Брукс

Модницы, дабы приблизиться к недостижимому идеалу, наклеивают картинки Брукса на зеркала в своих будуарах. Наша модная тусовка всегда остро нуждалась в четком ориентире, и визит Джейсона Брукса вкупе с выставкой его последних работ вселили в нас уверенность во взятом ею курсе. По крайней мере, сам Джейсон не отрицает сходства.



– Вы хотите, чтобы реальные люди были похожи на ваших персонажей?

– В какой-то степени да. Они и похожи, только в обратной связи – я-то черпаю вдохновение из реальности. Согласитесь, что моя модель мироздания не самая худшая!

– Ну и кто вас вдохновляет?

– Когда я анализирую этот аспект, то часто обнаруживаю у нарисованных мною девушек сходство с моей женой. Это, вероятно, подсознательное.

– А есть знаменитость, чье лицо вам ненавистно?

– Нет, всех люблю. И больше всех – Анжелину Джоли.

– Наверняка вы можете пойти бесплатно в любой ночной клуб Лондона. Назовите любимый.

– Если я хочу пойти в какой-то определенный клуб, то обычно могу попасть в список гостей бесплатно, я ведь оформлял серию дисков Hed Kandi. И кроме того, время от времени я хожу на мероприятия Hed Kandi. Там проецируют мои образы на большие экраны и развешивают большие постеры с ними, а мне интересно, как они выглядят в этом контексте и как люди на них реагируют.

– Вы сами слушаете диски, обложки которых оформляете?

– Не обязательно. Я сам люблю более спокойную музыку, хотя в машине у меня валяется много сборников Hed Kandi.

– А танцуете?

– Спросите моих друзей! Я люблю танцевать, если я в правильном расположении духа, но не люблю, когда меня затягивают на танцпол, если я расположен просто расслабиться и поговорить. Когда был моложе, танцевал каждый уикенд, а сейчас подуспокоился. Танцы – самые разнообразные – могут быть прекраснейшим зрелищем. Я смотрел, как Рудольф Нуриев танцевал с Сильвией Гиллем в «Ромео и Джульетте», это была лучшая ночь в моей жизни. Все плакали.

– На показах мод вы обращаете внимание на девушек или на одежду?

– Честно говоря, и на то, и на другое. На мой взгляд, внешность разных людей притягивает по разным причинам, и, как художник и иллюстратор, я часто не могу оторвать взгляда от моделей: многообразие и красота человеческих форм сами по себе вдохновляют. Иногда я вижу деталь – красивый рот или нос, но одежда тоже может меня впечатлить. Моя бабушка была танцовщицей и дизайнером костюмов, моя мать все время вязала и шила, пока я рос, по выкройкам из Vogue, повсюду были кнопки и кусочки экзотической материи… Я не придавал этому значения, но с возрастом понял, что все это всегда было в моих рисунках.

– Вы такой же буржуазный, как и ваше творчество?

– Нет. Но иногда я путешествую со своей маленькой дочкой и женой. Мы ездим, куда хотим, и с большим уровнем комфорта, это считается буржуазным времяпрепровождением, верно? А вообще-то я неприхотлив.

– Вам никогда не хотелось открыть стрельбу по буржуазной тусовке, как в романах Бретта Истона Эллиса?

– У мира гламура, безусловно, есть темная сторона. Но я очень миролюбивый человек и даже в творчестве избегаю сатиры, а больше склоняюсь к идеализации того, что вижу. Так уж выходит.

– Из чего состоит ваша жизнь помимо искусства?

– У меня дочь Лили (уменьшительное от Лилиан), которая не дает мне расслабиться в свободное время. Меня завораживает возможность видеть мир ее глазами, просто быть с ней, ходить на пляж, смотреть диснеевские мультфильмы. Моя жена тоже иллюстратор, ее зовут Нила. Вместе мы любим путешествовать, делать покупки и собирать материал для иллюстраций. Кроме того, я заядлый виндсерфер, игрок в покер, и еще я обожаю гонять на быстрых автомобилях.

– Это и есть ваша худшая привычка?

– Точно. Когда в машине играет музыка, я слишком разгоняюсь.

– Тони Блэр отправится в ад после смерти?

– Это только Бог может решать, если Он или Она существует.

– Чтобы стать успешным дизайнером в Великобритании, необходим диплом St.Martin’s?

– Нет, ничего подобного. Любой может добиться успеха при наличии вкуса, таланта и целеустремленности – извините за банальность.

– А кто настоящий основатель того стиля, который вы представляете?

– Дэвид Хокни всегда будет для меня недосягаемой вершиной. Хотя и техника, и манера у меня совсем другие, но без знакомства с творчеством Хокни я бы не стал тем, кто я есть.

– Вы рисуете, по сути, иконы. Есть какая-то новая религия, о которой нам стоит узнать?

– Почему иконы?

– Потому что фигуры кажутся плоскими, как в средневековой иконописи.

– Это вы верно подметили. Главное – это коммуникация. Я думаю, что простая композиция, плоские фигуры могут быть более эффективными для коммуникации. Под коммуникацией я подразумеваю связь между заказчиком моей работы и тем, кто на нее смотрит. Если что и роднит мои картинки с иконами, то, смею надеяться, их лаконичность и доходчивость.

– Ваша техника требует много компьютерной обработки…

– Это не так. Прежде всего все равно традиционный рисунок, компьютер – лишь средство обработки.

– Так вы хорошо рисуете карандашом?

– Да. Вот сейчас докажу.