Дом бизнесмена Игоря Дьякова построен в стиле русских дач позапрошлого века. Его атмосфера вызывает в памяти пространные описания усадеб из книг Ивана Тургенева и Льва Толстого. Впечатление усиливает интерьер: старинную мебель владелец годами разыскивал повсюду, вплоть до забытых богом уголков Русского Севера.
История особняка Игоря и Елены Дьяковых – цепь случайностей, не связанных ни с целями, ни с планами хозяев. Однажды супруги решили увеличить пространство своей городской квартиры, но постепенно поняли, что занятие это неблагодарное и уж лучше переселиться в собственный дом за городом. Точно так же, не без вмешательства судьбы, жилище Дьяковых наполнилось русской антикварной мебелью. Еще до переезда Игорь приобрел приглянувшийся ему старинный комод XIX века. Жена восторгов мужа не разделила и встретила новинку саркастически: «Отлично, а теперь вынеси это на помойку». Игорь взял хитростью, апеллируя к тому, что после подъема тяжелого комода на четвертый этаж сил на его спуск уже не осталось. На семейном совете было решено оставить приобретение в квартире на неделю. Но комод и по сей день остается собственностью Дьякова. Более того, спустя пять лет хозяева обнаружили, что в их доме вообще не осталось ни одной новой вещи – лишь антиквариат.
Постепенно хобби превратилось в профессию: теперь Игорь не только собирает антикварную мебель, но и торгует ею в сети собственных магазинов, реставрируя по особому принципу – не убирая трещины, не стремясь сделать из старого новое. Смысл его работы – устранить повреждения, но сохранить следы, оставленные на предмете временем.
Беспородные вещи
Двухэтажный особняк, спроектированный Дьяковыми самостоятельно, без чьих-либо советов и консультаций, – типичный русский дом с четырехскатной кровлей в стиле дачных построек XIX века. Его окружает сад с прудом, где плавают зеркальные карпы, а через водоем перекинут изящный горбатый мостик. По мнению хозяев, интерьер и экстерьер здания обязательно должны соответствовать друг другу, поэтому к частым сегодня попыткам создать европейский дворец на одиннадцатом этаже панельного дома они относятся с иронией. В их доме все гармонично – не только в обстановке, но и в жизненном укладе. Живущие в усадьбе среди антикварной мебели, Дьяковы носят винтажную одежду, используют аксессуары прошлого века (например, у Елены есть несколько расшитых бисером сумочек) и ставят на стол самовар.
Самые яркие вещи в доме – с Русского Севера. Там скрывались от преследований официальной церкви раскольники и люди, державшиеся за старый уклад, не принимавшие реформ Петра Первого. Удаленность северных районов страны от столицы помогла сохранить многие предметы допетровской Руси. Впрочем, то же самое касается образцов барокко и классицизма: те раритеты, которые в других регионах уничтожались в ходе политических коллизий, войн и революций, там продолжали существовать. Кстати, еще один секрет долговечности севернорусской мебели в том, что она преимущественно сделана из лиственницы – дерева, которое не гниет и которое не точит жук. Богатства коллекции Дьякова были добыты в результате многолетних странствий. Пожалуй, самым экстремальным стало путешествие в старообрядческую деревню в Тверской области, где до сих пор нет ни электричества, ни других признаков цивилизации, а чужих людей сразу берут на прицел винтовки. У живущих в этой глуши тверских карел сохранилось немало удивительного, в том числе старообрядческий расписной свадебный стол XVIII века, который Дьяков сумел приобрести. Теперь раритет занял свое место в его просторной ванной. А вот за «именными» вещами Игорь не гонится. Так, найденные им предметы из квартиры знаменитого химика Альфреда Нобеля были выставлены на продажу. В «беспородных» вещах обаяния больше, уверен Игорь.
Победа камина над телевизором
На двух этажах дома разместились кабинет, спальня, ванные комнаты и гостевая, но доминантой особняка несомненно является огромная гостиная с несколькими зонами: обеденной, каминной, рабочей и кухонной. В ней сразу бросается в глаза отсутствие телевизора. Игорь улыбается и объясняет: «Я заметил, что во многих домах существует конфликт телевизора и камина. Можно смотреть на постоянно мелькающие картинки, а можно – на ровные языки пламени. Первое для меня – символ суетности, а второе – способ расслабиться, поэтому у нас в гостиной камин есть, а телевизора нет».
В центре обеденной зоны расположился огромный дубовый стол XVIII века, окруженный искусственно состаренными индонезийскими стульями. Над столом – люстра эпохи модерн с опускным механизмом, который позволяет направленно освещать стол, оставляя
комнату в полумраке. Рядом – расписанный цветами угловой буфет эпохи русского барокко из Архангельска, редчайшая вещь. Датировать его эпохой правления Елизаветы Петровны можно по характерному рогатому навершию. Изготавливать стекла большого размера в те годы еще не умели, поэтому буфетные дверцы состоят из двенадцати прямоугольных кусочков стекла, вставленных в деревянную раму. На стене около буфета другой шедевр – икона с резным изображением Спасителя начала XVIII века. Ее русское происхождение выдает характерный для этого периода орнамент из лилий, кириллические надписи и православный крест. Такие барельефные иконы были запрещены специальным указом Синода и чудом сохранились лишь в окраинных областях империи, в частности в Пермской и Вятской областях.
В каминной зоне гостиной притаился небольшой резной стол XVIII века, рядом с ним – барочная кушетка, а также ампирный и барочный стулья, – владельцы не стремятся собирать гарнитуры. В рабочей зоне стоит облицованный пиленым шпоном красного дерева секретер, относящийся к рубежу барокко и раннего классицизма: строгие пропорции и простоту линий оттеняет причудливая форма ручек и замочных скважин. На нем – изящная статуэтка кузнецовского фарфора в китайском стиле и колокольчик, отгоняющий злых духов. Рядом с секретером стоит архангельско-вологодский буфет XVIII века, в росписи которого видны отголоски языческой культуры и солярного культа, типичных для скандинавских и кельтских племен, – настоящая этнографическая ценность.
Кухонная зона и камин отделаны изразцовой плиткой с рисунками преподавателя Академии имени барона Штиглица художницы Ларисы Захаровой по мотивам русских народных сказок. На изготовление таких изразцов для камина уходит примерно год работы. Кстати, мебель для кухни хозяева сделали сами, использовав для этого дверцы от старинных архангельских буфетов.
На втором этаже – новые сокровища: рамой для зеркала в ванной комнате служит угловой киот, тоже с севера, на окнах – занавески вологодского кружева, а в холле – северные расписные буфеты XIX века с цветочным орнаментом. Такими вещами восторгается весь мир, в нашей же стране отдают предпочтение не оригиналам, а стилизациям. Но Игорь уверен, что бесконечный поток европейских подделок под старину должен будет надоесть: «Любая подделка, подо что бы она ни была сделана – под золото или под камень, остается фальшивкой. Когда весь дом наполняется ими, он становится ненастоящим. За этим стоит фальшивая сущность человека».
Комментарии (0)