Кандидат исторических наук, директор музея-квартиры А. С. Пушкина на Мойке, 12, установила подлинность дивана, на котором умер поэт. Исследование потребовало работы в архивах, следственного эксперимента и медэкспертизы.
Я училась на историческом факультете Ленинградского университета в 1980-е годы. Мои учителя были наследниками настоящей научной школы и казались мне какими-то небожителями. Про профессора Юрия Андреева рассказывали, будто он опоздал на защиту собственной докторской диссертации, потому что по дороге ему пришла в голову важная мысль и ему непременно надо было ее додумать! Эти люди умели взглянуть на исторические фигуры так, словно они их современники. Я переняла такой подход: для меня Пушкин – мой современник, я ощущаю его рядом.
Когда я стала директором музея «Мойка, 12», диван уже требовал реставрации: он был старый, с потрепанной кожей. О нем существовала легенда, что якобы это «тот самый диван», на котором умер поэт. Я заинтересовалась его историей и стала выяснять, как он появился в музее. Оказалось, в 1937 году его передал сюда тогдашний директор Эрмитажа академик Иосиф Орбели. Почему? Возможно, разгадка крылась в фигуре прежнего владельца, бывшего ученого секретаря Эрмитажа Марка Философова, благодаря которому диван попал в коллекцию этого музея. Легенда гласила, что предкам Философова этот раритет подарила сама Наталья Пушкина.
Могло ли быть такое? Теоретически да. В письмах Наталья Николаевна предлагает разным адресатам принять в дар вещи покойного мужа, в том числе и этот диван. По документам я нашла Философовых, которые в эпоху Пушкина жили недалеко от Михайловского. Но они были обывателями, типичными Троекуровыми: вряд ли вдова поэта отдала бы им столь ценный предмет. Я уже отчаялась, как вдруг открыла, что супругу сына поэта, Григория Александровича, тоже звали Натальей Пушкиной, а ее сестра была матерью Марка Философова.
Поняв это, я не отдала диван на реставрацию, а судмед эксперт Юрий Александрович Молин с увлечением начал его исследовать. С поверхности было сделано двадцать смывов, и в одном из них обнаружены следы крови. Выяснили, что это кровь человека, более того, мужчины. Молин и его коллеги создали муляж фигуры Пушкина и положили его на диван – оказалось, кровь найдена в том месте, где находилась рана поэта.
Эти находки стали основанием для заключительного акта экспертизы. В музее хранится окровавленный жилет Пушкина. Ученые сличили подлинную кровь поэта с той, что была найдена. Результат: кровь принадлежит одному и тому же человеку! Так наш диван из категории второстепенных музейных экспонатов перешел в разряд несомненных реликвий.
Музей «Мойка, 12» определил мою судьбу. Когда я пришла туда работать, мне сказали: «Либо ты напишешь диссертацию и уйдешь отсюда, либо останешься навсегда». Я написала диссертацию… и осталась. Мне все кажется, что в старых предметах кроется какая-то тайна. Я часто вспоминаю, как академик Дмитрий Сергеевич Лихачев во время ремонта в музее на Мойке говорил: «Только не трогайте стены. А вдруг научатся извлекать из них голоса».
Комментарии (0)