Как мы побрили Александра Гафина

Мода на бороды вернулась в Россию около трех лет назад после серьезного, почти сорокалетнего, перерыва. Но стихийный волосяной покров на лицах мужчин выглядел доисторически неухоженным. И тогда наш журнал руки-ножницы собрал харизматичных бородачей и уговорил их придать дикой растительности цивилизованный вид.

Александр Гафин

Банкир, член попечительских советов Большого театра, Московской консерватории и Всемирного фонда дикой природы, человек, организовавший приезд в Россию массы звезд — от Пола Маккартни и Стинга до Мориса Бежара с его труппой, автор нескольких книг и пьес обязан началом своей карьеры именно бороде. Она помогла начинающему писателю получить первые литературные заказы. «Борода в 1970-е годы была уже немодной, ее возвеличивали десятилетием раньше, в фильмах Марлена Хуциева, в образах всей творческой интеллигенции. Все были бородатыми: художники, поэты, геологи, физики и лирики, да просто все романтики. Однако в 1970-е бороды уже почти никто не носил, кроме писателей! Вот в их “бородатый круг” я и хотел попасть. Мне казалось правильным решением ходить с бородой по кабинетам издательств, министерств и редакций. Так я буду выглядеть намного авторитетнее. Так что моя борода, отращенная впервые в двадцать три года, была продуманной мерой».

Подкупали молодого Гафина и писатели — кумиры тех лет Юлиан Семенов и Михаил Рощин. «Хотя бородачами мы были окружены все наше детство: Маркс, Энгельс, Ленин. В праздники бородатые портреты висели на ГУМе и по всему городу, образы оседали в наших головах», — вспоминает Александр Дмитриевич, который со своей бородой с тех юношеских лет так и не расставался. «Форма бороды у меня не менялась, но менялся я, мое лицо. Мне особенно нравилось, когда бородка моя выглядела как у барина — ухоженной. Бороды-лопаты я не люблю!»

В советское время никаких особенных средств ухода у Гафина не было. «Да и сейчас специальной косметики у меня нет, я пользуюсь обычными шампунями, которыми мою голову». Единственный ритуал, который совершает банкир каждый раз после приема пищи, — это омовение усов: «Чтобы не оставалось запаха еды, надо не только полоскать рот, но и мыть усы». Гафин признается, что хотел бы иметь своего мастера-брадобрея. «В Москве хорошие специалисты перевелись. Раньше в Столешниковом переулке была советская парикмахерская “Красный мак”, вот там специалисты были отменные. А теперь остается следить за формой самому, подравнивать иногда ножницами или бритвой».

Однако в кресло мастера Гафин все же сел и провел в нем около двадцати пяти минут. За это время ему успели нанести масло для бритья лондонской марки Truefitt & Hill. Брадобрей использовал и пену для бритья этой же фирмы, предварительно оформив бороду с помощью машинки, а затем распарив область шеи. Результат Александра Дмитриевича порадовал: «Я снова барин».

«Во времена моей молодости девушки на колючесть бороды никогда не жаловались. Наоборот, много раз кокетничали со мной и часто просили “потрогать бородку”. Кроме оригинальности нравится Гафину и особая принадлежность к бородачам. «Раньше бороду осмеливались носить лишь те, кто что-то из себя представлял, кстати не только положительное. Но все же это особая каста людей: ученые, литераторы, врачи — у всех у них была борода». Несмотря на долгие отношения со своей бородой, Гафин готовится скоро полностью ее сбрить: банкир собирается во время путешествия в Австралию ставить эксперименты над своей внешностью, с тем чтобы через месяц вернуться в Москву в своем привычном виде.