Романом «Скунскамера» Андрей Аствацатуров открыл новую
страницу в
«петербургском тексте» русской литературы: никто прежде не описывал
столь проникновенно спальные микрорайоны. Для журнала «Собака.ru»
писатель провел экскурсию по местам, где прошло его – и его героя –
детство.
Школа № 105 Совершенно стандартная бетонная постройка на улице Орбели, 24, всегда напоминала мне тюрьму. Я и сейчас не люблю проходить мимо, гулять в тех местах, где все напоминает учебную рутину. Ужасное место, никаких светлых воспоминаний о нем у меня нет. Хотя из романа может показаться наоборот.
«Пентагон» Дом на проспекте Мориса Тореза, 9, предстает в романе символом империи, которая постепенно превращается в цирк. Я помню, как он был построен и некоторое время стоял голый, пока в 1972 году не наступила разрядка в отношениях между СССР и США и в Ленинград не приехал президент Никсон. Накануне этого судьбоносного события огромное здание было облицовано буквально за неделю, потому что проспект входил в правительственную трассу. Правда, мимо тридцать седьмой президент США так и не проехал. Зато буквально через пять лет плитка стала отваливаться. Это продолжалось еще двадцать лет, по периметру возникли ограждения, за которые запрещалось заходить, пока в 1991 году дом не облицевали заново, но почему-то рыжей плиткой. Он как будто заболел и пошел пятнами.
«Окно в Африку» Общежитие на Политехнической улице, 21, – массивная сталинская архитектура с признаками большого стиля. Местные жители называли его «обезьянник», потому что в нем жили студенты из развивающихся стран. Африканцы были народом очень живым, из окон даже зимой всегда доносилась музыка. Шумный и крикливый уголок иностранной жизни – такая небольшая заграница в рамках типового микрорайона.
Водонапорная башня Напоминает древний замок и притягивала меня с детства. Эта острая готическая башня 1905 года постройки видна из моего окна, торчит из парка рядом с Политехническим институтом и производит на зрителя сильное впечатление, а на фоне современного новодела выглядит и вовсе роскошно. Когда на нее смотришь, хочется писать стихи, особенно если не знать, что она водонапорная.
Гастроном Забирая меня из детского сада или школы, мама обязательно заходила в гастроном на проспекте Мориса Тореза, 21. Этот магазин был лучшим на весь микрорайон и практически единственным. С ним у меня связана масса приятных воспоминаний. По сравнению с современными супермаркетами магазинчик, вообще-то, крошечный – просто смешно сравнивать. Но тогда он представлялся мне необъятным, просто какой-то гигантской страной. И хотя продуктов было очень мало, мне казалось, что их изобилие. Особенно мое внимание привлекал отдел соков, которые были налиты в сужающиеся книзу конусы с краниками, – это производило колоссальное впечатление.
Серебряный пруд Находится между Институтским проспектом и улицей Орбели, недалеко от школы. Мы убегали туда прогуливать уроки, там дрались, там назначали первые свидания. Зимой пруд замерзал. В романе есть основанный на реальных событиях эпизод, в котором герой съезжает со снежного склона в пруд и проваливается в воду, уходит с лыжами под лед. После этого случая в 1978 году Серебряный пруд утратил для меня свой романтический ореол и стал вызывать скорее страх.
Кинотеатр «Выборгский» Гигантский куб на Втором Муринском проспекте, 36, с фойе, шикарным буфетом, уютными креслами, огромным залом и широкой сценой, в углу которой стояло пианино, напоминавшее о золотых годах немого кинематографа. Каждый поход в кино был отнюдь не рядовым событием, которое потом обсуждалось еще несколько недель. За билетами всегда стояли очереди. Помню, в пубертатный период мне очень нравился фильм «В джазе только девушки».
Площадь Мужества Совершенно не изменилась с годами: все дома остались практически прежними, даже номера автобусов и трамваев те же. В советские годы площадь была охвачена кольцом пивных ларьков, за что и получила название «золотое кольцо». Для меня она – знак постоянства. В романе я вспоминаю ушедшую империю, ее рождение и угасание. И площадь Мужества – яркий символ ее величия и масштаба.
Андрей Аствацатуров. «Скунскамера». Ad Marginem
Школа № 105 Совершенно стандартная бетонная постройка на улице Орбели, 24, всегда напоминала мне тюрьму. Я и сейчас не люблю проходить мимо, гулять в тех местах, где все напоминает учебную рутину. Ужасное место, никаких светлых воспоминаний о нем у меня нет. Хотя из романа может показаться наоборот.
«Пентагон» Дом на проспекте Мориса Тореза, 9, предстает в романе символом империи, которая постепенно превращается в цирк. Я помню, как он был построен и некоторое время стоял голый, пока в 1972 году не наступила разрядка в отношениях между СССР и США и в Ленинград не приехал президент Никсон. Накануне этого судьбоносного события огромное здание было облицовано буквально за неделю, потому что проспект входил в правительственную трассу. Правда, мимо тридцать седьмой президент США так и не проехал. Зато буквально через пять лет плитка стала отваливаться. Это продолжалось еще двадцать лет, по периметру возникли ограждения, за которые запрещалось заходить, пока в 1991 году дом не облицевали заново, но почему-то рыжей плиткой. Он как будто заболел и пошел пятнами.
«Окно в Африку» Общежитие на Политехнической улице, 21, – массивная сталинская архитектура с признаками большого стиля. Местные жители называли его «обезьянник», потому что в нем жили студенты из развивающихся стран. Африканцы были народом очень живым, из окон даже зимой всегда доносилась музыка. Шумный и крикливый уголок иностранной жизни – такая небольшая заграница в рамках типового микрорайона.
Водонапорная башня Напоминает древний замок и притягивала меня с детства. Эта острая готическая башня 1905 года постройки видна из моего окна, торчит из парка рядом с Политехническим институтом и производит на зрителя сильное впечатление, а на фоне современного новодела выглядит и вовсе роскошно. Когда на нее смотришь, хочется писать стихи, особенно если не знать, что она водонапорная.
Гастроном Забирая меня из детского сада или школы, мама обязательно заходила в гастроном на проспекте Мориса Тореза, 21. Этот магазин был лучшим на весь микрорайон и практически единственным. С ним у меня связана масса приятных воспоминаний. По сравнению с современными супермаркетами магазинчик, вообще-то, крошечный – просто смешно сравнивать. Но тогда он представлялся мне необъятным, просто какой-то гигантской страной. И хотя продуктов было очень мало, мне казалось, что их изобилие. Особенно мое внимание привлекал отдел соков, которые были налиты в сужающиеся книзу конусы с краниками, – это производило колоссальное впечатление.
Серебряный пруд Находится между Институтским проспектом и улицей Орбели, недалеко от школы. Мы убегали туда прогуливать уроки, там дрались, там назначали первые свидания. Зимой пруд замерзал. В романе есть основанный на реальных событиях эпизод, в котором герой съезжает со снежного склона в пруд и проваливается в воду, уходит с лыжами под лед. После этого случая в 1978 году Серебряный пруд утратил для меня свой романтический ореол и стал вызывать скорее страх.
Кинотеатр «Выборгский» Гигантский куб на Втором Муринском проспекте, 36, с фойе, шикарным буфетом, уютными креслами, огромным залом и широкой сценой, в углу которой стояло пианино, напоминавшее о золотых годах немого кинематографа. Каждый поход в кино был отнюдь не рядовым событием, которое потом обсуждалось еще несколько недель. За билетами всегда стояли очереди. Помню, в пубертатный период мне очень нравился фильм «В джазе только девушки».
Площадь Мужества Совершенно не изменилась с годами: все дома остались практически прежними, даже номера автобусов и трамваев те же. В советские годы площадь была охвачена кольцом пивных ларьков, за что и получила название «золотое кольцо». Для меня она – знак постоянства. В романе я вспоминаю ушедшую империю, ее рождение и угасание. И площадь Мужества – яркий символ ее величия и масштаба.
Андрей Аствацатуров. «Скунскамера». Ad Marginem
Комментарии (0)