Данила Поперечный: «Мне в России шутится хорошо — при всех проблемах я еще не в тюрьме»

В 2018 году ты собрал полный Ледовый со своей программой «Нелицеприятный». Пока это высшая точка твоей карьеры. А что дальше?

Теперь я хочу выступать в залах поменьше, чтобы было уютно, чтобы была клевая, нужная мне атмосфера. Не буду страдать гигантоманией и стремиться выступить на Красной площади. (Смеется.) Еще, возможно, в этом году будет новый тур.

Кстати об уютной атмосфере. В США многие стендап-комики начинают с выступлений в маленьких клубах перед небольшой, подвыпившей и не всегда лояльной аудиторией. Сейчас ты готов выйти на сцену в таких условиях?

Я занимаюсь этим каждую среду. Бывает, что ждут многого — о, Поперечный, сейчас поржем — а я выкатываю новый материал, который заходит далеко не всем.

Как ты переживаешь ситуацию, когда над твоими шутками в зале не смеются?

Раньше для меня это был кошмар. Тебе кажется, что ты до фига остроумный, но зритель молчит, и это угнетает. Но когда юмор становится профессией, когда ты регулярно выступаешь, то понимаешь, что такие моменты неизбежны. Любая новая шутка — это эксперимент, который может и провалиться. У меня что-то тоже иногда попадает в молоко, но я такие моменты либо вытягиваю импровизацией на сцене, либо просто проглатываю, а потом слушаю запись и анализирую, почему шутка не зашла.

В одном из интервью ты сказал, что ненависть к себе — основной источник вдохновения для комика. Почему?

Это не общее правило, это касается только меня. Я давно заметил: чем хуже я себя чувствую, тем продуктивнее работаю. Всю внутреннюю горечь не получается нормально обработать, и она выплескивается в творчестве. Есть мнение, что все комики в жизни грустные. Это логично, потому что душевный дискомфорт порождает желание быть веселым на сцене.

Есть мнение, что стендаперы — это профессиональные неудачники. Это правда?

Лично у меня в жизни все довольно здорово, но база для большой части материала — это неудачи, глупости, абсурдные ситуации, в которые я попадаю. Так что утверждение правильное, хотя и не в полной мере.

Что не так с телевизионной стендап-комедией? Ты не очень лестно отзывался о ней.

Я хорошо отношусь к ребятам из телевизора, но они работают в системе ограничений. Я могу о чем-то говорить, а они нет. На такое замечание любой из них обычно отвечает: «А я и не хочу об этом шутить». Ну так даже если захочешь, никто тебе не даст! Стендапу надо уходить в Интернет, и это постепенно происходит.

Не так давно на твоем YouTube-канале вышло видео, в котором ты берешь интервью у Геннадия Хазанова. Как ты относишься к советскому юмору и к нему лично?

Юмор тех лет я бесконечно уважаю, но многое мне уже не кажется смешным. Монологи Аркадия Райкина и Романа Карцева дико остроумные, но не все шутки, уместные тогда, могут найти отклик сейчас.

Самого Хазанова я уважаю не меньше, но не всегда понимаю его позицию по определенным вопросам — так, в некоторых интервью он выступает за цензуру. А когда говоришь с ним — вроде цензура ему не нравится. Короче, противоречивый, но легендарный.

А почему символом всего плохого в юморе стал Евгений Петросян?

Я не считаю, что он символ именно «плохого». Он просто своеобразный мем. Петросян был лицом телека в 1990-е и стал собирательным образом именно того юмора. У него вполне можно найти и современные шутки. Например: «Дорогая, в новостях сказали, что убили какую-то проститутку, звоню узнать, в порядке ли ты». Если не знать, что это говорил Петросян, — вы никогда бы и не подумали!

Депутат Госдумы Виталий Милонов и телеведущий Андрей Норкин грозились подать на тебя заявление в полицию из-за твоих шуток. Как ты относишься к таким ситуациям?

Их методы мне не нравятся. Ладно Норкин, но проталкивать заявление, будучи депутатом парламента и зная, что у нас дико несовершенная судебная система и человек может элементарно сесть в тюрьму, — это скотство. Я уже привык к такому поведению, но забывать об этом не собираюсь и рад, что активность Милонова ни к чему не привела.

Петербург многие считают депрессивным городом. Как тебе здесь шутится?

Если ты думаешь, что Питер депрессивный, съезди в Самару или Иркутск. По сравнению со многими регионами Питер, Москва, Новосибирск, Казань и Владивосток — чудесные города, даже несмотря на все проблемы.

Мне вообще в России шутится хорошо. Мне нравится гибкость русского языка, относительная свобода слова — при всех проблемах я еще не в тюрьме. Да, у меня есть внутренняя цензура, но сказанного про свободу это не отменяет… Наш менталитет вообще очень спорный, но он мне по душе. Я жил в Польше (Данила 2,5 года учился на инженера-информатика в одном из польских университетов. — Прим. ред.), и сначала казалось, что поляки на нас очень похожи, но нет — все вокруг другое, у людей другие проблемы и мечты. А русская культура — это моя культура.

Мне часто говорят мол, как ты можешь говорить о проблемах обычных людей, ты уже в метро лет сто не ездил! Но я хожу в суды, разговариваю с полицией, то есть могу видеть те ситуации, в которые какой-нибудь бухгалтер никогда не попадет. И да, у меня есть деньги, но я почти полностью вкладываю их в творчество, на широкую ногу не живу.

Есть мнение, что юмора стало слишком много и что сейчас все только тем и занимаются, что над чем-то ржут. Почему так происходит?

Да нет, просто много стало вообще всего в любых жанрах. Это логично, когда есть Интернет, это же современная Вавилонская башня. Все отлично.

А то, что все ржут… Чем хуже люди живут, тем больше поводов для шуток. Разрядка нужна всем.

Ты согласился бы выступить за границей? Например, в каком-нибудь клубе в США, где тебя никто не знает.

Да, согласился бы. Главное, не быть чуваком, который паразитирует на том, что он русский. Есть наши комики, у которых на афишах балалайки, медведи и «совьет раша». Надо быть шире. В то же время я человек другой культуры, и мне было бы проще завоевать их внимание, потому что я бы вызвал любопытство.

Благодарим администрацию ДК работников Связи за помощь в организации съемки

текст: Игорь Топорков
фото: Иван Смелов, Георгий Кардава, архивы пресс-служб.
стиль: Эльмира Тулебаева, Лилия Давиденко

«Собака.ru» благодарит за поддержку партнеров премии «ТОП50 Самые знаменитые люди Петербурга 2019»:

главный универмаг Петербурга ДЛТ,

Испанский Ювелирный Дом TOUS,

glo,

Nespresso,

Премиальные классы Яндекс. Такси.