Знакомьтесь, Лена Шейдлина — художник из Петербурга с аудиторией больше, чем у Первого канала

Мир селебритис бесповоротно изменился. На пятки звездам реалити и ток-шоу наступили программисты, ютьюб-ведущие, цифровые художники и акционисты инстаграма. Новые интернет-платформы сформулировали новые смыслы — и, разумеется, новых героев. Художник Лена Шейдлина — как раз из них: «Кто-то скажет, что такого — снять, нажать на кнопочку „загрузить“ и выложить в инстаграм. А для меня это целое дело, как будто я ребенка из горящего дома спасаю. Это искусство. Я знаю, как цветом подчеркнуть нужную эмоцию, как сделать так, чтобы человек мог спроецировать себя на этот снимок». Ее работы наследуют творчеству Синди Шерман, Марины Абрамович, Энди Уорхола — она и модель, и автор своих фотографий. Но у легендарной Шерман 126 тысяч подписчиков, а у Шейдлиной – 3,2 миллиона. Более того, Уорхолу, который первый поставил вопрос о лайкабельности художника и пятнадцати минутах мировой славы, такой охват и не снился: мир стал гораздо уже, ближе, быстрее, и у поп-артистов теперь совсем другие амбиции, цели и аппетиты.

Модная индустрия не осталась в стороне: миллениалы — желаемая таргет-группа люкса. Gucci и Vetements выпускают носки, Balenciaga — зажигалки и тапочки по типу отельных — но с крупным логотипом, и за ними в концепт-бутике Colette стоит реальная очередь. Самые продаваемые предметы — свитшоты, чехлы для айфонов — обязательно с брендингом, Supreme и Raf Simons хайпят по-страшному: первые сделали палочки для еды (Supreme написано крупно), вторые — скотч-ленту за двести долларов. Мир сошел с ума? Нет, подстроился под миллениалов. Они и есть будущие главные потребители люкса, и с ними надо дружить. Брелоки и скейты (скейт только что дропнули Hermes. Hermes, Карл!) — это пока, пара-тройка лет — и новое поколение сможет себе позволить основную коллекцию. Но необходимо, чтобы они не считали бренд зашкваром. Бренд должен быть хайповым.

Те, кто за хайпом не следит, пожимают плечами — Лена Шейдлина? По телевизору вроде не показывали. Но у Лены к началу сезона рекламная кампания Nike и съемки для бейрутского Plastik Magazine, который, как гласит его брендбук, создан для свободных творческих людей нового типа, стремящихся раздвинуть границы привычного глянца в сторону арта. Таких, как Шейдлина. Она — ролевая модель примерно трех миллионов девушек, американская продюсер-суперзвезда Skrillex, входящий в топ-10 самых высокооплачиваемых диджеев по версии Forbes, зовет ее сниматься для обложки своего нового альбома в Лос-Анджелес сразу после того, как она вернется из Токио с фотосессии для Tokyo Fashion, пока Converse выпускают лимитированную коллекцию кед с ее дизайном, которой ставит лайки Майли Сайрус. «Инстаграм — это множество открытых дверей. Визуальное искусство не имеет языка и границ общения. Если ты делаешь что-то заметное, то рано или поздно отклик будет. Но важно не идти на поводу у мейнстрима, а все время развиваться, усердно работать над тем, чтобы реализовать себя. Только когда ты честен с собой, это находит отклик в сердцах других. Меня всегда завораживали работы художника Тревора Брауна, пропитанные инфантильностью и насилием. Я обратилась к нему с предложением сделать серию по его мотивам, а он мне ответил, что давным-давно фолловит меня и будет самым счастливым человеком на свете, если я это сделаю», — рассказывает Шейдлина. В общем, Лену мы ловили долго.

 В 22 года ей удалось создать свою убедительную реальность, попасть в которую хотят многие, особенно стремящиеся задержаться в инфантильных фантазиях миллениалы. Интерактивную выставку «Вселенная Шейдлина», где она раскрывала секреты своих снимков с помощью хитроумных инсталляций, за неделю посетили семь тысяч человек. Кстати, на открытии ей сделал предложение бойфренд Евгений, уже несколько лет не только верный ассистент, но и вдохновитель, и технический исполнитель, и советчик. Когда я спрашиваю, почему, по ее мнению, все это имеет такой мощный отклик, Лена отвечает: «Мои работы очень личные. Я не модель. Все, что зритель видит на моих съемках, я пропустила через себя. Фотография стала для меня энергетической зависимостью. Когда я занимаюсь чем-то другим, то чувствую депрессию и опустошенность, так как мне кажется, что я в этом мире бездействую. Иногда я воображаю, что хорошая работа может спасти целое население или захватить мир позитивными эмоциями. Но меня все больше захватывает живопись — без всякого фотошопа и миллиардных бюджетов на продакшен ты своими руками можешь создать любой мир».

С одной стороны, появилась новая искренность, с другой — все, даже секс, превращено в контент. Если предыдущее поколение, которое называют Х, существовало в рамках «черное или белое», то нынешнее поколение Y — вне рамок, то есть и черное, и белое заходят одинаково и без рефлексии. «Я за поиск себя любыми способами. Из-за стадного инстинкта, от страха быть непохожим на других, теряется индивидуальность. Сейчас крутое время — границ нет вообще. Еще десять лет назад успешная модель должна была соответствовать жестким нормам: рост, вес, тип внешности. Все изменилось, и я — с маленьким ростом и необычным лицом — востребована и как модель, и как артист. Можно называть это бодипозитивом или модным словом diversity, но это заслуга Интернета. Сеть показала нам, что существует множество вариантов, помогла найти единомышленников. Моей девичьей аудитории важна некая чистота образа, которую они считывают, и если я снимусь, например, обнаженной, то этого могут не понять. Но мне нравится красота женского тела, я не вижу ничего плохого в демонстрации чувственности. Я этап взросления прошла как Елена Терри — под моим первым никнеймом. Тогда меня интересовала сексуальность, тема набоковской Лолиты — я в двадцать лет выглядела на двенадцать, могла сфотографироваться топлес, закрывая грудь руками. Кто-то это осудит, а для меня это был поиск, преодоление комплексов, своего рода психотерапия, инициация из маленькой девочки в состоявшегося серьезного, логичного человека».

Няшными картинки в инстаграме @sheidlina кажутся только при беглом взгляде. Вот она передознулась лайками и комментариями, а вот с винтовкой с оптическим прицелом на балконе многоэтажки, а вот целует другую девушку. «Мне, как художнику, хотелось бы затрагивать больше социальных резонансных тем. Это то, как я думаю развиваться дальше. Меня вдохновляют три вещи — фотография, рисунок и текст. То, что окружало меня в детстве. Любовь к тексту мне привила бабушка, которая учила меня писать сочинения, стихи и смотреть на мир через прозу и поэзию, через метафоры. Я сюрреалист — буквы превращаю в картинку. В изображение можно перевести и звуки — это мне открыла школьный преподаватель музыки. Она включала мелодию, а мы должны были взять карандаши и зарисовать, что слышим. Для меня это всегда было самым интересным. Моя большая ошибка в том, что я не поступила в художественный техникум, но, с другой стороны, я изучила издательское дело и программы, которые дали мне понимание композиции и шрифтов. Я погрузилась в те самые буквы, которые потом стала реализовать через фотографию. У ребенка нет границ — как фантазия подсказывает, так оно и есть. Но я уверена, что нельзя выдумать то, примеров чему нет в твоем визуальном багаже. Это так же невозможно, как выйти за границы своего тела. Мне от этого грустно, так как мне кажется, что я способна на большее. Поэтому я все время ищу информацию из самых разных источников. У меня собрана гигантская библиотека картинок — от этого и воображение богатое, оно позволяет мне интерпретировать увиденное по-своему. Я отбираю материал по простому принципу: красиво или нет, я безумный визуал и хочу сама создавать свой стиль, а не заимствовать его».

Естественно, в ее блоге есть рекламные фотографии. Цену партнерского поста мы спросить постеснялись, но она объективно должна быть высока — даже такие материалы Лена превращает в арт-проект: то ее кормит хлопьями рука из тарелки (привет, семейка Аддамс!), то она кружится в барабане стиральной машины с баночками укладочных средств. «Вероятно, моя фантазия бурно развивалась потому, что в реальной жизни у меня было довольно много ограничений: до пятнадцати лет мне нельзя было ходить в гости дольше чем на два часа, я ложилась спать в девять вечера, а Интернет у меня появился только в старшей школе. Тогда мне это было неважно, я играла в куклы, для меня это был настолько же своеобразный мир. Я ничего не могла выбрать — ни колледж, ни гардероб, мама говорила, что я сама не знала, чего хотела: настолько привыкла, что за меня все делают и решают. Я начала проявлять характер, только когда влюбилась, — стала себя анализировать, чтобы понять, чем зацепить человека, который мне нравится. И я начала со стиля — он танцевал брейк-данс, носил широкие штаны и футболки, я решила измениться и одеваться так, как принято в этой субкультуре. Стала потихонечку таскать у мамы широкие джинсы, а у папы — кофты размера XL — и приходила так в школу. Но я быстро сама увлеклась хип-хопом, пошла на уроки танцев  — очень быстро стала искать смысл не снаружи, а внутри. Я разбивала себя на атомы, чтобы понять, что я действительно представляю из себя как личность. Чувства были просто толчком к этому. И тут все наперебой стали говорить, как круто я одета! Мама любит вспоминать, что я с девятого класса ношу оверсайз, про него слыхом не слыхивали тогда, все ходили исключительно в облегающем. Я всегда была трендсеттером, считывающим наугад тенденции задолго до того, как они станут мейнстримом».

Тяжелый люкс пока осторожничает — быть посланницей марок-тяжеловесов не предлагает, но он вообще туговат на новые лица. Из всех марок такого рода ва-банк идут только в Gucci: обращаются к миллениалам напрямую, например, увидев в инстаграме художницы John Yuyi переводные татуировки с названием бренда, картинку тотчас же взяли в рекламную кампанию. И вжух! (так еще говорят или это уже устарело?) — за полгода продажи их сумок, по данным компании Edited, выросли на 595%. Скоро к Шейдлиной точно выстроится очередь, главное, чтобы не было слишком поздно. «Мне очень нравится одежда. Я всегда помогала одеваться маме, бабушке, подругам. Мне достаточно провести в магазине две минуты, чтобы понять, что из всего мне подойдет . Когда из Саратова я переехала в Петербург, то мечтала быть стилистом или продавцом в шоу-руме, чтобы понять индустрию изнутри, чувствовать коллекции, видеть, как они сшиты, как смотрятся на человеке. Вещи обретают смысл, только когда находят своих людей. Но меня не приняли на работу, потому что испугались, что мои подписчики будут приходить и воровать. Так что популярность мне в работе никогда не помогала. Тогда я решила: «А зачем мне работать на кого-то, если я могу работать на себя?»

фото: Данил Головкин
стиль: Джейн Сытенко
визаж: Ника Баева
прическа: Кирилл Брюховецкий (Park by Osipchuk)
постродакшн: RabotaRetouch, Жанна Галай
ассистент фотографа: Иван Волков
реквизит: Павел Вахмистров, Александра Афанасьева