Rakamakafo: «Топовые блоги сейчас — как «Дом-2», только с одним участником»

Самые популярные пранкеры России Rakamakafo, лауреаты «ТОП 50» 2015 года, совершили кульбит от социальных видеоисследований того, помогут ли прохожие упавшему на улице человеку или жертве изнасилования, к роликам-расследованиям. Результаты миллионов просмотров — освобождение человека из тюрьмы и средства, собранные на лечение известной спортсменки.

Похоже, лидеры Сети стали круче телезвезд?

Николай: На Западе такая тенденция существует уже давно. Один из самых известных блогеров в мире, шведский геймер и летсплейщик ПьюДиПай, стал мультимиллионером, у него сейчас армия из сорока миллионов подписчиков по всему миру, а ежемесячный прирост больше, чем у Тейлор Свифт или Рианны. Россия начала догонять этот тренд. Подкупает идея смотреть на человека такого же, как и ты, из народа. Скажем, Катя Клэп — она же для тинейджеров как старшая сестра или подруга. А многие лайфстайл-блогеры — наследники по прямой телевизионных реалити-шоу. Топовые блоги сейчас — это как «Дом-2», только с одним участником.

Какие человеческие качества блогера пойдут в Сети?

Николай: Фальшь и наигранность не пройдут, видеоблогеру нужно быть открытым, своим, чтобы двенадцатилетняя девочка смотрела и верила. Возьмем Ивана Гая, блогера номер один в России с его пятью миллионами подписчиков. Во-первых, он симпатичный улыбчивый парень, во-вторых, у него бешеный монтаж и динамика: в кадре всегда что-то происходит.

Монтаж и техника могут заменить харизму?

Николай: Человек без харизмы тоже может стать популярным блогером, выезжать только за счет техники. Есть же у нас довольно востребованные девочки-блогеры, которые ничем не выделяются, — зажатые и неоригинальные.

Хейтерство — хороший двигатель индустрии?

Николай: Отчасти да. Многие пользователи «Ютьюба» раскрутились на хейте. Это простая и понятная манипуляция для вовлечения пользователей: тебе сразу предлагают занять чью-то сторону. Провокация — главный секрет успешного видео.

Гурам: Формулу рейтингового ролика можно расписать, но в ней всегда есть одно неизвестное: «зайдет» или «не зайдет». Дайте первому встречному рецепт вирусного ролика, и он не станет тысячником.

Летом вы один за другим выдавали не развлекательные ролики, а настоящие социальные эксперименты. Что это было?

Гурам: Мы всегда считали: если столкнемся с ситуацией, в которой можем реально помочь, — поможем. Началось все с фристайлистки Маши Комиссаровой, которая получила тяжелейшую травму. Мы записали ролик, в итоге собрав для нее несколько миллионов рублей на лечение. Позже рассказали историю ветеринара Александра Шпака, которого приговорили к восьми с половиной годам лишения свободы за то, что он использовал для наркоза запрещенный кетамин. Дело Саши очень напоминало подставу со стороны конкурентов. Мы встретились с его родителями и записали видео, чтобы привлечь внимание общественности. В итоге Шпака выпустили на свободу! Следом мы рассказали историю Ивана Наумова: после банальной ссоры соседи из «силовых структур» начали готовить на него покушение. Парню пришлось эмигрировать с семьей в Финляндию, где он скрывается по сей день.

Как аудитория отреагировала на социальные ролики?

Гурам: Ролик с Александром Шпаком за первый час собрал более тысячи репостов, за второй — две тысячи, а в общей сложности — одиннадцать тысяч. Это очень много!

Николай: Для сравнения: у нашего пранк-хита «Человеку плохо» с его девятью с половиной миллионами просмотров было всего семь тысяч репостов. Когда мы выпустили видео с Наумовым, думали, что история получится менее резонансной. А в итоге за первый час у него было две тысячи репостов, а суммарно — более двадцати тысяч! Кроме того, более трехсот тысяч человек подписались под петицией в его поддержку.

От шоу вы перешли к объединению гражданского общества?

Николай: Да, мы можем не только веселить людей, но и делать что-то полезное. Я даже в мировом сообществе блогеров не встречал таких феноменов, когда развлекательный канал проводил бы социальные акции, а зрители принимали бы такой контент с еще большей отдачей.

Гурам: У нас даже есть планы создать на базе нашего проекта организацию, занимающуюся социальной деятельностью.

Расскажите о нравах в сообществе блогеров.

Гурам: Открытые сообщения у блогеров во «Вконтакте» не приняты. Когда у тебя тысячи подписчиков, ответить на все не удается — люди начинают обижаться, считают, что ты «словил звезду».

Николай: Подписчики требуют внимания, а блогеры говорят, как они всех любят. Мне кажется, это лицемерие: для блогера миллионы фолловеров — это масса, он их не любит. И эта напускная открытость — работа над лояльностью к бренду. С другой стороны, зрители, подписавшиеся на канал, считают, что им должны быть благодарны. За что? Они же добровольно согласились получать интересный контент. Мы же понимаем: видео «Мои любимые вещи июля» — это то, за что заплатили рекламодатели. Я отношусь к этому спокойно: классный бизнес и успешный формат. Можно заработать кучу денег простой болтовней, но разве это не лицемерие?

Гурам: Поставь себя на их место! Я бы продвигался точно так же, если бы взял курс на заработок.

Николай: А я их и не осуждаю. Они делают бизнес, а зрители этого не понимают.

Гурам: Все блогеры, которые добились успеха, начинают смотреть в сторону монетизации.

Как популярность отразилась на вас лично?

Николай: Я всегда был достаточно самоуверенным, но сейчас стал совсем непоколебим. Создав с нуля суперуспешный проект, причем не вложив в это денег, я себе что-то доказал. Мироощущение поменялось.

Гурам: У меня есть внутренний план развития себя в разных направлениях, от чтения книг до спорта, и с приходом известности появилось опасение не успеть что-то сделать. Мы сейчас на пике, но одно дело добраться до него, а другое — удержаться.

Текст: Михаил Стацюк